Магометрия. Институт благородных чародеек - Надежда Мамаева

— Отлично, а теперь мысленно ослабляй, — Нарин смотрела на меня внимательно и сосредоточенно, словно змеелов на кобру, раздувшую капюшон.

Я прикрыла глаза, отпуская воображаемые шнурки, и почувствовала, как дышать становится легче.

— Для первого раза совсем неплохо, — прокомментировала преподаватель. — А теперь тебе пора, скоро начнется следующее занятие.

Она уже было собиралась выйти из аудитории, когда я ее окликнула:

— И все же зачем вы это сделали? И почему нас на занятиях не обучают заклинаниям и магии?

Нарин обернулась:

— Многие, пришедшие сюда, уже владеют азами чародейства, тех же, кто не умеет управлять даром, начнут обучать индивидуально, сразу после бала. Опережая очередной вопрос: бал — это своего рода смотрины, когда показывают «товар лицом». Дикий, необузданный дар манит мужчин-магов, как непокоренная вершина, опасная, неуправляемая, сулящая порою гибель и оттого вдвойне притягательная. Но жить и не уметь контролировать свой дар опасно и противозаконно, поэтому тебя покажут на балу, ты запомнишься многим, а потом тебя вновь спрячут за этими стенами. Когда же ты выйдешь отсюда через шесть лет… ты будешь желанной, но обученной — истинной благородной чародейкой.

— И все же отчего?.. — я не закончила, но собеседница поняла, что ее длинный ответ не сбил меня с мысли.

— Решила помочь, потому что в тебе я увидела себя… А еще мой дар провидицы говорит мне, что с тобой не все так просто.

Я хотела бы продолжить наш разговор, но звонок оповестил о начале следующего занятия, на которое я опять безбожно опаздывала.

Увы, на теоретическую магометрию попала, только выслушав длинную нотацию от госпожи Брыльски. Наконец эта дама, перманентно находящаяся в состоянии раздражения, желчно бросила, чтобы я садилась на свое место, и продолжила лекцию.

На середине ее монотонного монолога, когда от конспектирования уже немела рука, в дверь аудитории постучались. Оказалось, что Брыльски срочно просила подойти к себе директриса.

Лектор, быстро дав нам задание, ушла, а я, воспользовавшись тем, что институтки занялись чем угодно, но только не рьяным конспектированием параграфа, достала «романчик» Лима. Поймала несколько презрительных взглядов соседок. Ну да, аляповатая вульгарная обложка была призвана охарактеризовать содержимое лучше всяких слов.

Нацепила на лицо мечтательное выражение и приступила к чтению. Не скажу, что векторы построения временного телепорта вдохновляли, но эти знания мне были жизненно необходимы, а потому я пыталась досконально разобраться в написанном, а не просто запомнить.

Брыльски так и не пришла до окончания занятия, что обрадовало всех. Со звонком мы дружной гурьбой отправились в столовую.

* * *

Известие о том, что бал в этом году состоится на полторы недели раньше намеченного срока, накрыло институток волной тайфуна во время обеда в столовой. Вошедшая директриса была немногословна, сообщив лишь, что принимающая сторона приносит свои извинения за спешку, связанную с внутренними причинами военной магической академии. Госпожа Веретес также огласила список из двадцати дебютанток. Увы, как и предполагал тень, мое имя в нем наличествовало.

— Попрошу всех, чьи имена я назвала, прийти сегодня в три часа пополудни в костюмерную, — закончила она свою речь и удалилась под гробовое молчание.

Сразу же после того, как свечение телепорта исчезло, столовая буквально взорвалась. Кто-то был недоволен тем, что ее не включили в список, кто-то фальшиво поздравлял.

Я же подсчитывала, сколько осталось до этого самого бала, выходило, что всего лишь пара дней.

Сентябрь 2017, Париж

Двадцать девушек в бальных платьях с шифрами на груди стояли перед зеркалами. Высокие прически, прямые спины, талии, утянутые корсетами, и пышные фижмы. Все должно было начаться через полчаса, и дебютантки находились в предвкушении.

Я тоже волновалась, но вряд ли мое смятение было созвучно оному других институток. Ощущение товара, облаченного в вуаль и газ на ярмарке мужского тщеславия, не покидало ни на минуту. Глаза же дебютанток, горящие волнением величайшей радости, презрительные взгляды и лицемерные улыбки лишь усиливали это чувство.

— Попрошу вас выстроиться парами, окно телепорта откроется с минуты на минуту.

Вместе с этими словами директрисы в центре зала загорелась сфера, которая начала стремительно увеличиваться в размерах, пока не достигла высоты человеческого роста.

— А вот и приглашение. Как пунктуально, — прокомментировала госпожа Веретес и, подавая пример, первой шагнула в телепорт.

Мы последовали за ней. В паре со мной оказалась демонесса. Ее темные волосы, уложенные в затейливую прическу, были украшены бутонами алых роз, придавая образу девушки испанский акцент. Восемь пар уже вошли в телепорт, когда моя спутница наступила на шлейф одной из впереди идущих девушек. Та, не ожидая подвоха и, видимо, подумав, что край за что-то зацепился, по инерции потянула чуть сильнее. Как результат, ткань затрещала, и под носком туфельки демонессы остался изрядный кусок.

Оглянувшаяся в последний момент дебютантка была готова в первое мгновение разрыдаться: наряд был испорчен.

— Я нечаянно, — протянула, словно искренне сожалея об этом, демонесса.

— Ах ты, — влага из глаз исчезла, уступив место злости.

Было видно, что оборвашка готова вцепиться в рогатую красавицу.

— Время. Ты идешь или остаешься? — напомнила спутница пострадавшей.

— Иду, иду, даже голая я пойду на этот бал! — в порыве злости выпалила та, чья юбка стала значительно короче, и шагнула в телепорт.

Я оглянулась в последний раз на зал и шагнула следом.

Когда мы вышли, то застали интересную картину: оборвашка освободилась от каркаса юбки, отчего платье потеряло пышность. Зато и рваный край спрятался под складками. Приглядевшись, можно было понять, что произошло, но неискушенному взгляду были видны лишь точеные ножки, которые выглядывали из-под юбки чуть смелее, чем у остальных.

Директриса стояла к нам спиной, словно не заметив произошедшего.

— Будь готова ко всему, — одобряюще шепнул тень и… смылся в неизвестном направлении.

Зазвучали фанфары, распахнулись массивные позолоченные створки дверей, и я услышала три характерных удара, а потом зычный, поставленный голос провозгласил:

— Госпожа Веретес из Санкт-Петербургского института благородных чародеек с воспитанницами!

Яркий свет ослеплял, натертый до блеска паркет напоминал лед катка, и сотни устремленных взглядов вызывали желание ретироваться отсюда куда подальше.

Я непроизвольно сглотнула и еще выше подняла голову, почувствовав себя комедианткой, в улыбке которой мед, а во рту — вкус горечи.