Глубокая выемка - Всеволод Шахов

то ладно, – Виктор перевернулся на живот. Сорвал стебелёк травинки, зажал между передних зубов, потеребил, вытащил, – скоро здесь воды много будет, прямиком из Волги. По проекту эта часть реки под затопление приготовлена: залив небольшой будет.

– Жалко, красивое место, – Иван сделал паузу, но не услышав продолжения от Виктора, сам размеренно заговорил, – вчера письмо от жены получил. Пишет: “… всё нормально, голод вроде пережили, урожай неплохой, волнения прекратились… не стреляют”. Вот дочка уже и говорить пытается… ну пора, два года всё-таки. Ещё не видел её, но соседи говорят, что-то от меня есть. Я в ответ пишу: ничего, скоро увидимся. У меня зачёты за срок идут. Профессии новые осваиваю. С людьми интересными общаюсь.

Иван призадумался и продолжил.

– Да, с людьми общаюсь. Вчера в дурацкую ситуацию попал. Крыльцо в клубе подправлял, доску отпилил, глаза поднимаю… смотрит на меня… я прям чувствую – не к добру… ласково. Говорит, здорово у тебя получается.

– Кто? – Виктор не удержался.

– Я только фамилию знаю, – Береговая, – в газете про неё писали. И вот говорит: "Ванюша, а у нас в женском бараке столько дыр в стенах". Я представляешь, задрожал, мурашки побежали. Мне кажется, покраснел и отказать не могу по плотницкому делу, и знаю, что плохо может кончиться. Короче, быстрее собрал инструменты и тикать. А ей говорю, пишите заявку бригадиру в общем порядке. Теперь боюсь, как бы дальше не пошло.

– Ну, ты даёшь… а чего в газете писали? – Виктор сдержанно улыбался.

– Представляешь, её поставили бригадиром над мужиками – тачки таскать… к тому же бригада отстающая.

– Бабу над мужиками? Как это? – Виктор опёрся на локоть и заинтересованно смотрел на Ивана.

– Сам удивляюсь. Хрупенькая, тоненькая. Ну, так вот. Начала она с малого: в столовой, перед обедом застыдила совсем уж опустившихся, мол, молодые, а ходят грязные и небритые, руки даже не моют. Те ничего сделать не могут, такую не ударишь – пришлось руки мыть. Вечером оказалось, что некоторые из той бригады побрились.

– Ничего себе. Ну, прямо воспитатель в детском саду… сказки для газеты.

– Слушай дальше. Вероятно, почувствовала она некоторый перелом, пошла дальше. Ну, как говорят, палец дай, так руку откусит. Говорит, давайте я в ночь выстираю ваши полотенца, которыми вы повязываете шеи вместо шарфа, "смотрите, они же просто чёрные", утром получите чистыми и сухими. Уж не знаю, как ей это удалось, но полотенца на тридцать человек с утра лежали стопкой. Так и ещё уловку сделала. Сама повязала каждому, при этом ласково замечание делала, "что же, шеи-то у вас такие грязные". И удивительно, многие пошли мыться.

– Диво дивное. Виктор вспомнил вереницу тачек и грязных, оборванных людей с лицами без малейших эмоций.

– Таким методом она часть бригады вывела из апатичного и безразличного состояния. Да, так и написано в газете: "апатичного и безразличного…" Слушай дальше, – Иван живо махнул перед собой рукой и воодушевлённо продолжал, – вышла бригада на трассу, Береговая увидела, что самый здоровый молодой мужик недогружает тачку – естественно нормы не выполняет. Подходит, схватила лопату, засыпала кузов с горкой. Тот протестует: такую тяжёлую не дотащу. Так нет же, Береговая хватает тачку и, представь, потащила. А потом говорит: "Равноправие нам не зря дали, женщины могут даже лучше справляться".

– Хитра, – Виктор ухмыльнулся.

– На второй ходке, она конечно устала. Мужики отняли у неё тачку. Та и говорит: "Хоть равноправие и дали, но мужчины всё же сильнее женщин". И так вот, по чуть-чуть, она вывела бригаду в ударную.

– Да, Ванёк, такую не грех опасаться…

Иван замолчал. Лёг, вытянулся, повернул лицо к солнцу, закрыл глаза.

Виктор же, наоборот, сел, подтянул спину в струнку и максимально распрямил колени, попытался образовать между спиной и ногами прямой угол. Упёрся руками о песок, сделал круговые движения головой, замедляясь при встрече с лёгкими порывами тёплого ветерка. Поигрался вглядом: с дальнего берега к ближнему, с зарослей осоки к овальным листьям кувшинок, дальше – ближе… Внезапно остановил взгляд. Тонкие ноги Ивана… Длинный шрам проходил вдоль внутренней части правой лодыжки от самой подошвы до середины голеня. Его ровная линия сопровождалась, через равные промежутки, парными белёсыми пятачками кожи. У Виктора сразу промелькнула ассоциация с шнуровкой футбольного мяча, стягивающей разрез для доступа к воздушной резиновой камере. Прямой длинный шрам наполовину ноги явно не мог быть следами травмы и Виктор машинально склонил голову, заглянув на внутреннюю сторону левой ноги. Подобный шрам был и там. Диковинность сросшихся участков грубой старой кожи и тонюсенькой новой кожицы с цветовыми переходами от белого до насыщенного фиолетово-красного, побудили Виктора прикоснуться к шраму и аккуратно провести по его неровностям мизинцем. Иван вздрогнул, одёрнул ногу и резко поднял голову. Сообразив, снова расслабился.

– А, это… Да, с ногами беда… В детстве думал, что с такими полосками родился. Но, когда постарше стал, мать рассказала. Оказывается, уродцем родился, ноги сильно кривые были. В райцентр возили, там хирург искусный… как мать говорила: "Жилы режет и сшивает, не моргнув глазом". Ничего, теперь даже бегать могу. Правда, стопа в подъёме не очень гнётся. Ну, ты видел, как плаваю – ногами воду глушу.

– Видел… так быстро плавать, другой позавидует.

Иван не ответил, слегка скривил губы.

– Ванька, как думаешь, смыв получится? – Виктор озвучил вопрос, постоянно крутившийся в голове.

– Конечно, что же зря стараемся без швов делать? Двойной пол из шпунтованных досок, знаешь, как тщательно щели законопатили, да ещё просмолили. Наши ребята в бригаде и не сомневаются… разве стали бы нам за просто так дополнительную пайку давать, – Иван лежал, не размыкая глаз, – а ты разве сомневаешься?

.Виктор наблюдал, как оранжево-чёрные мохнатые шмели опыляли красивые цветки растения с овально-ланцетными листьями, собранными в мутовки по три. Необычная форма лилово-розового цветка, сантиметров трёх, заинтересовала Виктора, и он придвинулся к нему ближе. Пять лепестков, несимметрично сросшиеся, образовали своеобразную коробочку, в которую вползали даже самые крупные шмели и полностью в ней скрывались. Виктор приоткрыл один цветок: пестик в самой глубине, тычинки где-то сбоку. Действительно, пока в коробочку не залезешь – не опылишь. На стебле, чуть ниже, располагались и плоды – вытянутые пузатые коробочки, размером с полспички… как микродирижабли. Случайно рукавом задел один и… вдрогнул от неожиданности.

– Ванёк, смотри! – Виктор выбрал пузатый, более тёмный плод с красными прожилками и слегка прикоснулся к нему пальцами. Плод щёлкнул, расщепился на лоскутки, чёрные семена разлетелись в разные стороны.

Иван вскочил, подбежал к ещё более крупному плоду и только подвёл пальцы – семена разлетелись.

– Ничего себе… а этот… Ты видел… видел? Шмальнул метра