Мой муж – мой босс? - Яся Белая

— Моя дипломная работа, — не без гордости заявляет Давлат, обнимает меня за талию и ведёт дальше. И вот мы оказываемся на небольшой верандочке, в летнем кафе. Садимся за один из столиков, муж делает заказ, затем прячет мои ладони в своих и говорит: — Хочешь узнать эту историю?

Сердце заходится в груди от понимания, что сейчас между нами случится настоящая близость — та, при которой соприкасаются душами, делятся сокровенным.

— Конечно, хочу, — признаюсь честно…

И Давлат начинает:

— Я тогда ещё учился на киношника. Отец не очень жаловал мой выбор, потому деньгами не баловал. Дед тоже придерживался мнения, что всего надо добиваться самому. В общем, в студенческие годы я не очень-то жировал. Снимал крохотную комнатку в коммуналке, в универ ходил пешком. Всё время по одной и той же улице. Неподалёку от университета был дом, старый-престарый, ещё дореволюционный, ветхий совсем, непонятно, на чём держался. И люди в нём жили — как тени: какие-то полупрозрачные старушки в невероятных шляпках, художники и хиппи… А на первом этаже в квартирке с парадным обитал старик… Уж не знаю, сколько ему было лет, порой, мне казалось, что он — ровесник дома. Он делал механических кукол. Выставлял их в окнах. А иногда и вовсе садился на порожке и клепал очередного своего буратино. Мы так и звали его: Папа Карло. Старик не возражал, никто не знал его настоящего имени. Похоже, даже он сам. Каждый раз, поравнявшись с его окнами, я замедлял шаг, чтобы поглазеть на очередного персонажа. Мне казалось тогда, что этот старик живёт в какой-то сказочной стране — настолько живыми и реалистичными были его творения. Но однажды… он умер. Смерть, Кристиш, такая штука, что приходит внезапно. И вот, когда дедок тот откинулся, объявилась родня: ходили по квартирке, носы морщили… Подогнали мусоровоз — и давай грузить туда кукол. Дело всей жизни их отца и деда! Представляешь? Хорошо, я вовремя оказался рядом. Уговорил продать мне этих кукол. Они не знали цены на подобные изделья и уступили мне всех за сущие копейки. Мне тогда везти добро было некуда. Я упросил деда, арендовал у него чердак и сгрузил туда всех жителей сказочной страны. А когда универ уже заканчивал — дедушка загорелся идеей создать интерактивную экскурсию для детей. Его фирма всегда была открыта и устраивала для подрастающего поколения дни открытых дверей. Вот тогда-то и пришла мне идея использовать кукол: дедушке нужен был аттракцион, мне — дипломная работа. И мы совместили приятное с полезным. Куклы Папы Карло ожили и радуют всё новые и новые поколения… А так бы настоящие сокровище — симбиоз мечты, таланта и труда — канул бы в Лету… Вот так я и создал свой дивный новый мир, впервые в жизни отредактировал реальность… — в конце он вздыхает, словно сожалеет и оправдывается: — А потом я стал совладельцем «Отдыхай» и одним из режиссёров шоу Виктора Дробанта… Вот такая история, Кристин, про мечты, падение и новые миры… Теперь ты точно обо мне знаешь всё. Знаешь, какой я, каким могу быть. Далеко не паинька. И надеюсь, ответишь честно, если я спрошу: «Ты выйдешь за меня?»

Сжимает мои ладони и смотрит пристально, выжидательно, прямо в душу…

Это вовсе не тот фарс, что случился вначале нашего знакомства. Сейчас, глядя в голубые, оттаявшие глаза мужа (хотя мужа ли?) я понимаю — ему важен ответ, моё решение, он ждёт его, затаив дыхание. Богатый, успешный, красивый, переживает в этот момент, будто неопытный мальчишка. А ещё — он предельно открыт передо мной, распахнут до глубин души… Эта история про механических кукол — она настолько интимна, уверена, он не рассказывал её другим женщинам… А значит, доверился мне. Доверил самое ценное, что у него есть — свою душу.

И ответить «нет» в этот момент… всё равно, что пнуть котёнка.

— Я могу подумать? — говорю нейтральное, самое безобидное, как мне кажется… Но… я просто вижу, как он уходит, захлопывая все двери в душу, застёгивает тайны на все пуговицы. Голубые глаза вновь подёргиваются корочкой льда. Давлат криво и невесело усмехается и произносит почти спокойно:

— Да, конечно, я не тороплю…

И если мгновение назад он был предельно честен передо мной, то теперь лжёт. Прячет свою уязвимость. И от этого мне становится неприятно — что он не готов делиться слабостью, не готов показать, что ему больно…

Я тоже замыкаюсь, поднимаюсь из-за столика:

— Я, пожалуй, пойду… Ещё есть дела. Надо навестить Лампу, а потом — в клуб. Работу же никто не отменял.

Тоже пытаюсь улыбаться, шутить… Выходит не очень.

Давлат поднимается следом, подаётся ко мне, обнимает со спины, наклоняется, прижимаясь губами к виску.

— Я совсем тебе не нравлюсь? — спрашивает с горечью.

Кладу свою ладонь на его, прикрываю глаза, пытаюсь проанализировать свои чувства к этому мужчине. Они слишком противоречивые, как и он сам. И его игра со мной и в меня, мнимое неузнавание, допросы о колье… Я всё это помню, и воспоминания колют и давят. Они не дают в полной мере разливаться тому теплу, что наполняет меня рядом с этим мужчиной. Не позволяют сверзиться в безумие.

— Нравишься, но…

— Не говори, — шепчет он, задыхаясь. — Если есть «но», значит… Заслужил. Кристина, — он разворачивает меня, поддевает пальцами подбородок, внимательно смотрит в глаза, словно хочет проникнуть в самую душу: — если собираешься отказать — откажи сразу. Не нужно тянуть время… Давать надежду… Чёрт… Получается, что я жалуюсь, ною, чуть ли не выпрашиваю… — он улыбается ранено и грустно. — Хочу, чтобы ты знала — я приму и уважу любое твоё решение. Не нужно насиловать себя, подстраиваться по ситуацию… Если есть сомнения, нельзя принимать решение под действием каких-нибудь сиюминутных эмоций…

— Но… твой дедушка? — вспоминаю недавний разговор и щедрый подарок. — Он ведь ждёт нашей свадьбы.

Давлат грустно усмехается:

— Дедушка первый, кто надаёт мне по шее, если узнает, что я давил на тебя или, не приведи господи, канючил. Он полностью на твоей стороне. Ради того, чтобы угодить ему — вовсе не стоит говорить «да».

— Хорошо, — киваю, — я пойду…

— Иди, — неохотно отпускает меня Давлат, — до встречи в клубе.

Спешно ухожу, потому что наш разговор начал принимать тяжёлый оборот. Стою на ступеньках офиса «Сапфиров от Сафирова» и чувствую себя Золушкой, у которой карета превратилась в тыкву.

Роллс-Ройс за мной больше не приедет — вон он покорно в стороне ждёт хозяина. А мне пора возвращаться с небес на землю и вспоминать, что обычные люди вызывают такси через приложение. Делаю это, оглядываясь по сторонам и… будто просыпаюсь, возвращаюсь в реальность. Нет, я не Золушка — Спящая Красавица, как говорится: проснулась и… офигела.

Пора, пора встряхнуться и заканчивать этот фарс. Игры никогда никому ничего хорошего не приносили. Игры в семью — тем более. Я согласилась на эту аферу, потому что срочно нужны были деньги на лечение Борьки… Теперь этот вопрос в прошлом. Долг возвращать не нужно — Давлат, таким образом, вложился в юное дарование. И я должна уважать его решение. Стало быть, меня ничего не держит.