Могильный Алхимик - Даяна Морган

Она бросила цепкий, пронзительный взгляд на второго гостя.

– Сиврес. То есть Фел, – он почему-то очень смутился и занервничал. – В смысле, меня так зовут. Очень приятно, мадам… леди… арона…

– Ой, Со-Здатель упаси, – весело отмахнулась хозяйка. Сеть морщинок делала ее похожей на старушку-волшебницу. – Зови меня просто Матушка Ле́тта, мальчик. Как ты изменилась, моя дорогая, – сказала она Нарине, – а, казалось бы, только вчера бегала по моим лесам со своей подружкой Ха́ми… Хотя нет, это было позавчера, а вчера ты приходила с весьма выдающимся молодым человеком. Чудаковатым таким, но симпатичным. Как там у вас с ним? – она лукаво улыбнулась.

– Матушка Летта, давайте не будем о моей личной жизни, – Нарина покосилась на Феликса. – У меня к вам важный вопрос. Могли бы вы помочь?

– Зависит от специфики вопроса, девочка моя, – она кивнула в сторону большого окна и резного круглого стола, заставленного блюдами с фруктами, овощами и ягодами.

Не успел Фел справиться с удивлением и мыслями о возрасте Матушки Летты, называющей пожилую Нарину девочкой, как хозяйка громко щелкнула пальцами. Тотчас ее длиннющие локоны зашевелились, приползли из соседней комнаты и закрутились в объемную прическу с редкими мятно-бирюзовыми цветами нефритовой лозы. Среди них кое-где виднелись невычесанные корешки.

– Ни́я, детка, поди сюда! – крикнула она в сторону третьего помещения, откуда доносился запах свежей выпечки.

Послышались звонкие шажки, и в центральную комнату вбежала девчушка с копной кудрявых темно-русых волос, похожих на аппетитные крендельки. Из них, словно из клумбы, торчали ароматные полевые цветы. Девочка показалась Феликсу ровесницей Лиар, но чудаковатой и неуклюжей – Ния влетела в спину Матушки Летты и плюхнулась на пол, уронив исписанные пергаменты.

– Ой! – Она потерла голову и засунула за ухо серое гусиное перо. – Извините, пожалуйста, Мана.

Хозяйка лишь снова усмехнулась и присела за стол напротив Нарины и Фела.

– Принеси нам бальзам из стрекозьего меда, моя дорогая.

Ния бросилась к комнате, но вдруг развернулась, суетливо собрала свои бумаги и только затем скрылась в соседнем помещении.

– Искала себе преемницу, а мне прислали этот побег, – Матушка Летта рассмеялась. – Принцесса Мило́нии, называется, а ведет себя как простой летописец, всюду со своими пергаментами и пером. Хорошо хоть веритациа́нский знает. А так, всему надо учить.

Фел с удивлением следил, как терпеливо и почтительно Нарина выслушивала хозяйку дома, хотя еще недавно неслась к ней с вопросами. Матушка Летта взяла с подоконника широкую вазу с малахитовыми горошинками, напоминающими гелевые шарики для снятия стресса, раздавила их и размазала содержимое по ладоням, будто обыкновенный крем. Видимо, заметив его недоумение, она пояснила:

– Совиная икра – очень эффективна для омоложения. В нашем возрасте, Рина, полезно иметь под рукой хоть одну морскую сову.

Феликс с трудом представил деревья в море, а на них сов, мечущих икринки, но получился полнейший абсурд, отчего он только поморщился и машинально потряс головой.

– Конечно, Матушка, – безропотно согласилась Нарина, поражая Фела своим поведением, но Летту оно, похоже, ничуть не удивило.

– Кстати, пра-пра-пра… ой, да не важно. В общем, внучка моя, Симфо́ния, безумно мечтает поучиться в твоем загоне для волшебников. У нее недавно проявился дар Дикой Магии. Видно, кто-то из ваших опять почудил в моих лесах лет пятнадцать назад… Ох уж эта молодежь! Что скажешь, Рина, примешь такую ученицу?

– Конечно, Матушка, – вновь согласилась директриса. – Талантливым детям Шамадор всегда рад.

Фелу показалось, что Нарину окончательно подменили, но он помалкивал. Розовощекая Ни́я как раз принесла поднос с глиняным графином и тремя чашами. Девчушка так старалась не напортачить, что двигалась очень медленно, хмурясь от напряжения и закусив верхнюю губу. Поставив поднос на стол, Симфо́ния с облегчением выдохнула и принялась с той же черепашьей скоростью разливать гостям бальзам из стрекозьего меда. Феликс хотел уже помочь девочке, но его опередили.

– Эх, тебя только за Раз-Рушительницей посылать! – хохотнула Летта, ловко выхватывая кувшин из рук Нии.

– Извините, Ма́на, – растерянно пискнула та и, утянув с подноса пергаменты, отскочила в сторону и устроилась в глубоком кресле чуть поодаль.

– Ну, рассказывай, – хозяйка наполнила чаши изумрудным напитком и сделала первый глоток. – Вы угощайтесь, пожалуйста.

Нарина мигом приосанилась, словно только этого разрешения и ждала, открыла рот, но резко передумала, глотнула бальзама – Феликс последовал ее примеру – и, наконец, выдала на одном дыхании:

– Матушка, этот юноша утверждает, что в нем…

– Погодите, – возмутился Фел, чуть не захлебнувшись. – Я ничего не утверждаю, это вы мне сказали, что какой-то хмырь засел у меня в мозгу.

Встретив суровый взгляд Нарины, Феликс вжал голову в плечи. Его напугали ее блеснувшие дикой яростью глаза, показавшиеся кошачьими, по всей видимости, из-за настойки Летты. За пару секунд Фел раз десять успел пожалеть о сказанном. Тихую паузу нарушило спасительное урчание живота.

– Кажется, я давно не ел… Откуда я знаю, может, вы вырубили меня и морили голодом, а потом свалили на меня все эти нечестные обвинения…

– Успокойтесь, аро Сиврес, – невозмутимо приструнила его Нарина, глаза ее снова стали человеческими. – Вы правы, я не совсем корректно выразилась. Тем не менее, Матушка Летта, этот юноша, или его альтер эго, рассказал, что в нем застрял Осколок души Сирнеуса Незмана. И Осколок утверждает, что за всеми нашими проблемами сейчас стоит Гитер Домитор. Такое возможно? Он же погиб!

Летта пила свой бальзам, придерживая пиалу обеими руками. Она молчала так долго, что даже Феликс занервничал и усомнился, не прослушала ли она вопрос.

– Рина, душа моя, ты же прекрасно знаешь, что мы, дети Природы, не вмешиваемся в течение событий.

– Но лично вам ведь известна вся правда! – Нарина повысила голос, и это крайне не понравилось хозяйке. Видимо, директриса осознала свой промах и произнесла мягко и вежливо: – Пожалуйста, Матушка… Возможно ли, что Ги́тер жив? Просто скажите, да или нет?

Отчаяние отразилось на лице Нарины. Фел не знал, кто такой этот Гитер, но уяснил, что он принес ей немало бед. Летта тяжело вздохнула.

– Оба варианта ответа равновероятны, моя дражайшая.

– Матушка, да неужели вы не понимаете, что должны помочь?! – Нарина взорвалась эмоциями. – Знаете же, какой катастрофой все может кончиться, если Домитор жив! А если Фарфала права, то он еще и последователь Могильного Алхимика или, того хуже, ходит с его Осколком… Вы осознаете, что может начаться новая Вер-Шительная Война?!

– Дорогая моя, я знаю все варианты будущего, – спокойно отозвалась Летта, собирая со дна пиалы остатки бальзама кусочком булочки. – Однако какой из них окажется явью, даже мне неведомо. Люди сами строят свою судьбу, своими действиями рисуя цепь событий на карте жизни. Да, они выбирают среди доступных им сценариев, но мы не имеем права влиять на их выбор. Каждый элемент природы событий уникален, у каждого определенная роль в истории, и если мы попытаемся что-то изменить, вычеркнуть какую-либо деталь или кого-то из общей картины, то изображение не сложится. Вселенская гармония может нарушиться, а это пострашнее любой войны…