Ария для призрака - Ирина Градова

– А этот новенький, Макс, разве не хорош?

– Хорош-то он хорош, – неохотно признал Семен, – да вот только имени у него нет никакого. Кто знает, что это за фрукт, кто согласится платить за кота в мешке? Кроме того, его партия не главная. Что делать с Призраком?

– Хочешь мое мнение или это риторический вопрос?

Семен на минуту призадумался, а потом ответил:

– Ладно, давай мнение.

– На твоем месте я бы подождала. Устроила бы пресс-конференцию, поговорила с журналистами. Била бы на жалость к Кожухову, толкнула проникновенную речь…

– Ты цинична, как все юристы, – усмехнулся режиссер.

– Я выиграла бы время. Кто знает, может, ты рановато списываешь Кожухова. Он мужик крепкий, молодой и вполне способен выкарабкаться. А ты продемонстрируешь, что тревожишься за судьбу артиста, покажешь свою уязвимость – публика это обожает! Наш народ чертовски сентиментален. Тебе решать, но я как юрист дала тебе хороший совет, притом – бесплатный!

Семен задумался. Он и сам понимал, что Синявская права: другого выхода, чтобы с честью выпутаться из положения, не существует. У него в голове начали складываться красивые фразы, которыми можно накормить журналистов. Кроме того, режиссер откровенно симпатизировал Кожухову. Да, Андрей – вздорный, скандальный и много о себе думающий сукин сын! Но разве он, Семен Ворошило, не такой? Разве Андрей не имеет права считать себя лучше других, если он и в самом деле лучший? Никто на свете не подходит на роль Призрака лучше, чем Кожухов, ни у кого нет таких вокальных данных и такой демонической внешности! Бродвей обзавидуется, если премьера все-таки состоится, так что рискнуть стоило!

Вечером того же дня Рита смотрела двадцатиминутную пресс-конференцию, которую втиснули между сериалами. На ней присутствовали все уважающие себя теле- и радиокомпании и тьма-тьмущая журналистов. Семен притащил Тамару Радзинскую, которая чрезвычайно правдоподобно разрыдалась вместо ответа на каверзный вопрос, заданный въедливым репортером. Изобразив усилие, она заявила, что Андрей Кожухов – самый замечательный партнер из всех, кого она знала, и труппа с нетерпением ждет его возвращения в их ряды. Немалую роль сыграл и Громов. Красивым, великолепно поставленным голосом он призвал зрителей, купивших билеты на премьеру, войти в положение.

Рита про себя аплодировала Семену: он справился с задачей на все сто! Это был прекрасно срежиссированный мини-спектакль, который не мог не принести плодов. Она оказалась права. Уже на следующий день в больницу, в реанимации которой лежал Кожухов, стали приходить люди, чтобы справиться о его здоровье. Они приносили букеты и не хотели слушать объяснений, что в реанимацию их все равно отнести нельзя. Цветы стояли в коридорах, их раздавали пациентам, желающим украсить свои палаты. На столах у постовых медсестер красовались цветочные корзины и открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления для Кожухова. Поклонники, которых не пускали в больницу, собирались в больничном дворике и сидели там в ожидании новостей. Новостей не было.

* * *

Макс присел на диван в коридоре больницы. Ему удалось уговорить сестричку провести его к Андрею. Девушка оказалась поклонницей Кожухова и, узнав, что Макс вместе с ним занят в спектакле, рискнула нарушить больничные запреты. Максу отнюдь не полегчало, когда он увидел Андрея, опутанного трубками, поддерживающими его жизненные функции, – он не был похож на человека, которого ждет выздоровление.

– Вы не волнуйтесь, – попыталась приободрить Макса медсестра. – Ему не больно. За ним прекрасный уход, и он обязательно поправится!

Макс чувствовал себя не в своей тарелке от мысли, что такой сильный, полный жизни человек, как Кожухов, неподвижно лежит в палате, похожий на растение. Макс успел переговорить с лечащим врачом Андрея. Тот не смог сказать ничего определенного. Обширная потеря крови привела к осложнениям, и Андрея держали на лекарствах и проводили терапию с целью снизить опасность возникновения почечной недостаточности.

Врач посоветовал Максу надеяться на внутренние силы организма Кожухова, так как тот молод и здоров, и эти характеристики могли сыграть в его пользу. Это не слишком утешало, и Макс, сидя на диване, вспоминал слова врача, а перед глазами у него стояло лицо Андрея – мертвенно-бледное, с желтоватым оттенком.

Там, в больничном коридоре, Рита и нашла Макса. Она подсела к нему и сказала несколько сочувственных фраз. Макс припомнил, что встречал эту привлекательную женщину в театре. То, что она рассказала, повергло Макса в шок. Он ни на секунду не усомнился в правдивости ее слов, но не знал, как реагировать. Всю жизнь он жил с бабушкой. Мать практически не помнил: когда он был маленьким, она уехала с новым мужем за границу, и с тех пор он видел ее лишь однажды, когда она попыталась уговорить бабу Машу позволить ей встретиться с сыном. Разговора не получилось – не потому, что Макс не хотел, а потому, что бабушка при нем присутствовала. Наверное, матери не удалось донести до сына свои чувства, потому что у него остались лишь смутные воспоминания о той встрече. Что касается отца, для Макса данный вопрос отпал раз и навсегда, когда бабушка заявила:

– Твой отец не достоин того, чтобы иметь такого сына!

От Маргариты Синявской Макс услышал совершенно другую историю. Оказывается, отец не знал о его существовании, а как узнал, начал искать, даже нанял настоящего частного детектива! Не то чтобы Макс нуждался в отце: он всю жизнь прожил без него и как-то справлялся. Тем не менее приятно знать, что у тебя есть родственник, которому ты небезразличен.

Разговаривая с Максом, Рита боялась, что он, будучи человеком молодым и, наверное, максималистом, не захочет знакомиться с Пушниным. Она намеренно не стала сообщать парню о том, что его отец богат, потому что желала увидеть его реакцию до того, как он узнает о деньгах. Макс казался удивленным, смущенным и вроде бы обрадованным. Когда Рита предложила встретиться с отцом, парень согласился, не раздумывая.

* * *

Макс сидел напротив человека, который называл себя его отцом, и не знал, что еще сказать. Он уже поведал ему о себе, о бабе Маше и бабе Лене, даже о своей работе в театре, но больше сказать было нечего. Макс боялся, что Пушнин ему не понравится и что будет трудно с ним разговаривать, но вышло иначе. Этот человек произвел на Макса благоприятное впечатление: он не пытался давить и представился Анатолием Андреевичем, чтобы Макс не ломал голову над тем, как его называть.

Пушнин, в свою очередь, разглядывал молодого человека. Неужели это – его сын? Как же много он потерял, не познакомившись с ним раньше! Как могла Анастасия сбросить ребенка на руки престарелой бабушке, устраивая свою личную жизнь? Макс оказался милым, бесхитростным парнем, добрым и честным. Он не знал, что Анатолий Андреевич – состоятельный человек, и тем не менее согласился на встречу. Пушнин мог ожидать претензий, вопросов, почему отец не пытался разыскать его раньше, или жалоб на жизнь. Но ничего такого он от Макса не услышал. Наоборот, парень считал, что ему повезло: у него есть любящие бабушки, он получил хорошую работу, подружился со знаменитым Андреем Кожуховым, и ему представилась возможность петь в дорогостоящей постановке, о чем раньше он не мог и мечтать! А теперь у него обнаружился отец – разве это не повод считать себя счастливым?