Невидимый враг - Поль де Ивуа

Еще несколько прыгунов пронеслись над охотником, потом показались туземцы, но вскоре и люди и животные исчезли в густом лесу, и шум охоты затих. Робер поднялся, ощупал себя и увидел, что это падение не имело для него роковых последствий.

— Ну, дешево отделался! — радостно проговорил он. Но вскоре убедился, что радость его преждевременна. Поискав в кустах, он нашел карабин и мешок, но, Боже, в каком состоянии! Мешок при падении открылся, вся провизия была истоптана и стала совершенно несъедобной, ствол карабина оказался погнутым так, что из него стало невозможно стрелять. Эти повреждения были непоправимы. Затерянный в австралийской пустыне, без оружия и жизненно необходимых припасов, француз почувствовал себя обреченным на верную смерть. Больше часа он просидел на одном месте, совершенно подавленный этим горьким происшествием. Машинально он поднял ружье и стал рассматривать его изогнутый ствол в безумной надежде отыскать какой-нибудь способ помочь горю. Его положение действительно было критическим, в двенадцати днях пути от берега, на таком же расстоянии от фермы Паркера, без пищи, без оружия, что мог он предпринять? Оставалось надеяться только на то, что поблизости встретится какой-нибудь поселок, где можно будет найти карабин и снаряды. Кроме этой надежды, оставалась только смерть от истощения где-нибудь в лесу. Печалясь, Робер собрал остатки своей провизии и пошел дальше.

Пройдя около километра, он хотел было взглянуть на компас, но у того не было стрелки! Стекло разбилось при падении, и стрелка соскочила со шпенька. Очевидно, все беды сразу обрушились на Робера, теперь ему трудно было даже ориентироваться.

Тем не менее он не потерял присутствия духа. Течение реки Рассела обозначалось рядом болот и озер, которые шли в направлении с юга на север. Идя по берегу этих озер, он мог держаться верного направления. Однако ему пришлось вскоре убедиться, что хорошее в теории не всегда пригодно на практике. Болота были очень широкими и отделялись друг от друга большими пространствами, где река текла под землей. Таким образом, обходя одно из таких болот, Робер обошел его вокруг и очутился на том же самом месте, с которого отправился.

Итак, несколько часов пропали даром. На этот раз Робер пришел в отчаяние.

К чему бороться, когда всякие усилия бесполезны? И как гладиатор ложится на песок арены в ожидании смерти, так и Робер в изнеможении лег под дерево. День клонился к вечеру, солнце садилось, бросая кровавые отблески на спокойные воды болотистых озер. Печально поужинал Робер жалкими остатками своей провизии. Перепачканные в земле, истоптанные ногами кенгуру, они не очень-то возбуждали аппетит, однако утолили голод, и к Роберу снова вернулась привычка рассуждать.

«Усну! — решил он. — Утро вечера мудренее и завтра авось что-нибудь придет в голову».

Скоро он забылся тяжелым сном. Проснувшись утром, он все-таки почувствовал себя несколько отдохнувшим и способным лучше оценить свое положение. Вскоре ему пришла в голову счастливая мысль.

«Линия болот идете юга на север, — подумал он. — Я могу идти параллельно этой линии и время от времени проверять себя, взбираясь на возвышенность или дерево. Таким образом, дорогу я найду. Остается только вопрос о пище. Мой карабин испорчен, значит, от дичи придется отказаться. Придется обратиться к растительному царству. Необходимо найти в нем что-нибудь съедобное».

Взобравшись на дерево, он наметил себе несколько точек, по которым ему следовало ориентироваться и, спустившись снова на землю, отправился в дальнейший путь. По дороге он вглядывался в каждый кустарник, каждую травку в поисках чего-нибудь съедобного.

На этот раз все ему удавалось. Он набрел на целое поле нарду, болотного растения, похожего на турецкие бобы. Они показались ому довольно вкусными. Наученный опытом, он набрал их про запас, наполнив карманы и приведенный кое-как в порядок мешок. Время от времени он поднимался на возвышенности или влезал на дерево, проверяя таким образом направление, по которому шел, но вследствие этого вперед продвигался медленно.

Около четырех часов дня он почувствовал себя до крайности утомленным и решил отдохнуть, как ни питательны зерна нарду, однако, ими нелегко поддержать силы того, кому приходится тратить большой запас физической энергии. Но как бы то ни было, они могли спасти его от голодной смерти, которой умерли многие исследователи австралийских пустынь. Растянувшись на земле, он съел несколько горстей зерен из своего запаса и начал было уже погружаться в сладкую дремоту, как вдруг позади него послышался треск сухих веток, шум этот доносился из густой чащи, окружавшей большую лужу застойной воды, вся поверхность которой была затянута изумрудной зеленью водорослей. Робер схватил карабин за дуло и ждал. Но все было тихо. Прошло несколько минут, и существо, подстерегавшее Робера, видимо, потеряло терпение, кусты зашумели и раздвинулись. Перед Робером появился туземец отвратительной наружности, с длинными всклокоченными волосами. Робер еще крепче сжал карабин и решил защищаться до последних сил. Но туземец не проявил враждебных намерений. Закинув ружье за плечи, он сложил на груди руки, приветствуя Робера по обычаю своей страны.

— Мора-Мора, вождь фаго-бугов, приветствует белого, заблудившегося в пустыне.

Француз молчал.

— С самой зари я слежу за белым. Мне легко было бы пронзить его пулей. У Мора-Мора верный глаз и твердая рука. Белому нечего было бояться, хотя карабин его и сломан. За ним следил друг.

— Друг? — пробормотал Робер с сомнением. — Какой же он мне друг, когда меня не знает?

— Мора-Мора — друг белых. Он их проводник. Теперь он ведет двух людей, цвет которых бел, как звезды ночи.

— Европейцы! — вскричал француз. — Тут недалеко европейцы?

— Да. Я сказал им, что ты здесь, что ты заблудился, что ты потерял оружие, и они велели мне привести тебя к ним.

При этих словах недоверие Робера рассеялось. Он подбежал к туземцу и горячо пожал ему руку.

— Я устал, но у меня хватит силы идти с тобой. Далеко ли те, кто послал тебя сюда?

Мора-Мора указал пальцем. Робер посмотрел по указанному направлению, но ничего не заметил.

— Я их не вижу, — сказал он.

— Их и нельзя увидеть. Белые меньше деревьев.

— Что же ты мне показываешь?

— Дым костра.

Но, несмотря на это указание, Робер, как ни напрягал зрение, не видел ничего похожего на дым. Он снова повернулся к туземцу. Тот покачал головой.

— Глаза белых лучше умеют читать в книгах, но для природы глаза австралийца лучше. Но я помогу тебе. Смотри вон на тот кедр, вершина которого выделяется надо всеми.

— Вижу.

— Теперь правее. Ничего не видишь?

Робер внимательно взглянул, как указывал ему туземец, и наконец различил тонкий, едва заметный столбик дыма. Молодой человек должен был сознаться, что без посторонней помощи он никогда бы не заметил его.

— Огонь австралийца, — с гордостью сказал Мора-Мора. — Сухое дерево, нет сырых ветвей.