Влюбиться в мужа заново - Полина Рей

Последние две недели были идеальными – семейные вечера за ужином и просмотром фильмов. Желание поскорее добраться домой, где тебя ждут родные. Рассказы наперебой о том, что произошло за день. И ощущение какого-то безграничного счастья, когда чувствуешь себя так уютно, что даже забываешь, как дышать.

– Ну? С чего начнём? Отель, ресторан, может, по городу погуляем? – спрашивает Дима, когда мы выходим из аэропорта и ловим такси.

– На море хочу.

– Вот так сразу? Даже вещи в отель не забросим?

– Неа. Буду сидеть на чемодане и смотреть на закат. Ты разве успел отвыкнуть от того, что мне в голову иногда приходят бредовые затеи?

Улыбнувшись, слышу, как Дима диктует таксисту, куда ехать, а потом поворачивается ко мне:

– Не успел и успевать не планирую. Значит, на море.

Последующие дни – это настоящая сказка. Как жаль, что мы всё время откладывали возможность съездить куда-то, даже когда она у нас появлялась. Жалко упущенных шансов, зато теперь оба понимаем, насколько это ценно и важно – просто быть рядом. И какой эфемерной может оказаться уверенность в том, что семью можно отложить на потом.

– Я пройду по мечети ещё раз, ты со мной? – спрашиваю у мужа.

Дима устраивается на свободном месте бортика бассейна, прикрывает глаза, подставляя лицо слепящему солнцу.

– Подождёшь, пока немного отдохну?

– Нет, сиди. Я никуда не денусь. Десять минут и вернусь.

– Ловлю на слове.

Он улыбается, а я опять чувствую себя так, будто мне не почти сорок, а лет пятнадцать. Молоденькой влюблённой девчонкой. И знаю, что и Дима ощущает то же самое.

Мечеть, куда мы приехали в один из дней, великолепна – настоящее произведение искусства. Белоснежная, величественная и огромная. Кажется, сколько ни ходи по ней, всё равно найдёшь что-то новое, чего не видел раньше. Нужно будет вернуться сюда с Даной и Лизой, уверена, им понравится.

Когда возвращаюсь обратно, понимаю, что мужа на том месте, где я видела его в последний раз, нет. Он обнаруживается стоящим чуть поодаль, а возле него – сразу две девицы. Даром, что замотаны в абайи, как и я, зато улыбаются во все свои накачанные силиконом губы.

И мне становится неприятно, потому что и Дима вполне себе мило с ними общается и даже смеётся, когда те что-то ему говорят.

– Надь, а я тебя уже потерял.

Он замечает меня. Приходится нацепить на лицо дежурную улыбку и подойти к ним. Нет, я почти не ревную мужа и да – доверяю ему на все сто процентов.

– Девушки спросили, как к остановке автобусной отсюда идти, – поясняет Дима, после чего произносит: – Это моя жена Надя, а это…

Он даже имён их не запомнил, и почему-то именно это становится тем фактором, который окончательно позволяет мне расслабиться.

Девушки бурчат что-то невразумительное, после чего уходят.

– А я уже, было, начала ревновать, – сознаюсь в том, что мне кажется очевидным.

– Это хорошо. Потому что я ревную тебя с того момента, как мы вышли из аэропорта. Ты видела, как на тебя пялятся мужики?

– Конечно. И я совсем не против. Будешь всегда помнить, что у тебя роскошная жена.

Отхожу с победной улыбкой от мужа и слышу почти сразу то, что заставляет рассмеяться:

– Я помню, да. И я тут решил. Куплю тебе эту чёртову абайю. Будешь ходить в ней. И точка.

Несколько месяцев спустя

Было больно.

Надя читала строки, которые расплывались перед глазами, и понимала, что ей невыносимо больно. Даже воздух в лёгких закончился, когда попыталась вдохнуть глубже. Но это не помогло. Боль не отпускала – накатывала сразу отовсюду, вбирая её в свой кокон. Пришлось выдохнуть и заставить себя посмотреть на экран телефона. Она сжимала мобильный в руках до боли в костяшках пальцев…

Если бы это могло помочь избавиться от того, что чувствовала всем нутром…

Деметрий: «Мы можем пропасть в каком-нибудь замке. Рассказать, каким он будет?»

Нелли: «Расскажи. Хочу знать о нём всё. Он простирается далеко в небеса? Опиши».

Деметрий: «Да. Далеко в небеса. Я не очень хорош в описательной части, но попробую»

Нелли: «Попробуй… мне это нужно сейчас»

Деметрий: «Его шпили пронзают облака. Камни потемнели от времени и сырости. Здесь можно укрыться от всех, спрятаться и чувствовать себя в безопасности. Я украл тебя с… бала. Тебе такое нравится?»

Нелли: «Нравится, продолжай. Мне кажется, тебе нужно писать книги. У тебя бы отлично получилось».

Деметрий: «Ты мне льстишь. Но слышать это из твоих уст особенно приятно».

Надя выдохнула, поднялась с постели, подошла к окну и выглянула на улицу. Боль, кажется, начала затихать… Даже удалось отвлечься на тех, кто заполонил улицы города. Люди, машины, дома… Всюду кипела жизнь, и именно она отвлекала от того, что ощущала Надя.

В самом деле, она ведь уже проходила через это и знала, к чему быть готовой. А когда понимаешь, с чем именно придётся столкнуться, кажется, что сможешь вытерпеть всё. Кажется…

Нелли: «Из моих уст? Больше тебе никто такого не говорил?»

Деметрий: «Нет, никто»

Нелли: «Хорошо. И я не хочу, чтобы хоть кто-то посягал на то, что принадлежит мне. Ты ведь принадлежишь мне?»

Деметрий: «Весь. Целиком и полностью. Навсегда и только тебе. Ты хочешь продолжать? Не устала?»

Нелли: «Нет. Я хочу. Продолжай».

Деметрий: «Я украл тебя с бала. Ты в светлом платье, и знаешь, без таких штук… ну, короче, когда сзади как квадрат…»

Нелли: «Дем… не смеши меня, пожалуйста. Я сейчас не могу смеяться. Это называется турнюр».

Деметрий: «Да. Кажется, он. Так что ты в простом платье, которое я уже очень хочу с тебя снять». Нелли: «О, не так быстро, пожалуйста. Хотя, я буду совсем не против этого. Но позже… Сейчас хочу окунуться в нашу с тобой атмосферу»

Деметрий: «Я привёз тебя к себе в замок. Это очень старое и очень мрачное здание. Такое же мрачное, как и я»

Нелли: «До меня ты никого не крал? Или у тебя, как у Синей бороды, целый подвал несчастных невест или даже жён?»

Деметрий: «Нет. У меня нет никаких невест и тем более жён. Ты первая. И единственная. И таким это и останется».

Нелли: «Хорошо. Я не потерплю рядом никаких женщин, это тоже помни всегда».

Деметрий: «Помню. Тебе нравится замок. Но в то же время он пугает. Ты рассматриваешь убранство, прикасаешься к вещам, которые принадлежат мне, и это своего рода мучение, видеть, как твои пальцы пробегают по металлу подсвечников. По корешкам моих книг… хочу чувствовать эти же прикосновения на своей коже…»