Кому нужна ревизия истории? Старые и новые споры о причинах Первой мировой войны - Миле Белаяц

Генерал Макс фон Монжела: от свидетеля обвинения Германии в 1914 г. до ревизиониста

Разные средства использовались, для того чтобы привлечь Америку на свою сторону и задействовать ее в ревизионистских целях. Одинаковому воздействию подвергались и ученые, и политики, от которых ожидалось, что они станут лоббировать германо-австрийскую позицию в американских государственных учреждениях и прессе. Интересам пропаганды служило радиовещание, рассылка книг и журналов, выступления немецких ученых на конференциях, их участие в публикациях документов и т. д. Предполагалось, что ключ к успеху – завоевание симпатий публики, так как США относились к тому типу государств, в которых власть следует за общественным мнением. Его «просвещение в ранее враждебных и нейтральных странах – первейшая задача в деле ревизии мирных договоров»[306].

Вся сеть германских консульских и дипломатических представительств в США участвовала в реализации перечисленных мер. Особое внимание уделялось продвижению тезиса, будто корни войны лежат гораздо глубже, чем принято считать. В качестве таковых назывались притязания России на черноморские проливы, а также стремление Франции вернуть Эльзас и Лотарингию. Наряду с этим следовало, по словам Вегерера, разоблачить «основные заблуждения относительно мнимого “карт-бланша” Австрии, а также значения посреднических усилий Эдварда Грея». На первый план должны были выйти подоплека Сараевского покушения (вина Сербии и России) и связь между российской мобилизацией и объявлением войны.

Научную оценку попыткам германского МИДа «просветить» американских историков дал Иммануил Гайс. После него об этом писали многие историки, в том числе и американские[307]. Первым из тех, кто ответил взаимностью на знаки внимания со стороны немцев, стал Гари Барнс, печатавшийся в «Current History», «American Historical Review» и других периодических изданиях. В 1927 г. свои ревизионистские воззрения он оформил в виде монографии[308]. Барнс трижды приглашался в Германию (в 1926, 1927 и 1929 гг.), где ему организовали встречи с экс-кайзером (в Голландии), а также с графом Берхтольдом и Артуром Циммерманом, занимавшим должность помощника статс-секретаря иностранных дел (1911–1916). «Реферат» (Kriegschuldreferat) выкупил и распространил тираж книги автора, переведенной на немецкий и французский языки. Только в Париже немецкое посольство раздало 150 экземпляров.

Аналогичным образом по всему миру распространялись и статьи Барнса. Следует упомянуть, что он впервые заинтересовался проблемой, познакомившись с работами Сидни Фея (Sidney Fay) в журнале «American Historical Review». Тот ставил под сомнение точку зрения держав-победителей и выдвинул тезис о разделенной ответственности. Когда, в конце концов, в 1928 г. вышла книга Фея[309], «Реферат» сразу выкупил большую часть тиража, которую разослал в 57 немецких посольств и консульств. Французский перевод отправился еще по 31 адресу. Фей поддерживал связь с «Рефератом» не через Вегерера, а через историка Германа Лутца (Hermann Lutz). Именно он предупредил немцев, что репутация Барнса в Америке подмочена, хотя его эпатажная книга и привлекла интерес к работе Фея. Когда стало известно, что американский историк Бернадот Шмидт (Bernadotte Schmitt), ни в грош не ставивший Барнса с Вегерером, готовит книгу[310]на соответствующую тему, Лутц, встретившись с ним в Берлине (1928), попросил его отложить публикацию под тем предлогом, что скоро станут доступны новые источники. Мало того, что Шмидт ответил отказом, так еще выяснилось, что готовится и французское издание. Это стало ударом для «Реферата». Фей со своей стороны сообщил Лутцу, что Шмидт, хоть и подвергается критике в США, тем не менее пользуется большим авторитетом, свидетельством чего служит полученная им Пулитцеровская премия и премия имени Джорджа Луиса Бира.

«Реферат», действовавший в связке с посольством и консульствами, постоянно предлагал, с какими организациями следует сотрудничать и каких новых историков привлекать на свою сторону. В частности, упоминались: др. Карл Виттке (Carl Wittke), заведующий кафедрой в Принстоне Томас Вертенбейкер (Thomas Jefferson Wertenbaker), профессор Университета штата Миссури Майкл Хермон Коран (Michael Hermond Cohran). Сотрудники «Реферата» указывали, чем могли бы соблазниться перечисленные: деньгами, почетом, театральными билетами, приглашениями на приемы и т. п. В случае с Кораном немцев ждало разочарование. Его книга не смогла опровергнуть утверждений Шмидта.

Впрочем, в новых именах не было недостатка. В 1931 г. консул в Нью-Йорке сообщал, что, наряду с Феем, «умеренных» взглядов придерживается и профессор Зонтаг из Принстона, который в своей последней книге, посвященной дипломатической истории Европы, написал, что нельзя кому бы то ни было приписать ответственность за начало войны. Упоминались Вильям Лангер (William L. Langer) из Гарварда, Паркер Т. Мун (Moon) из Колумбийского университета, молодой специалист Орон Д. Хейл (Hale) из Вирджинии, Ральф Лутц (Ralph Lutz)[311]из Стэнфорда, а также Роберт Бинкли (Binkley) из университета Вестерн. По-прежнему на германских позициях непоколебимо стояли Барнс и Коран[312]. Вегерер также привечал бывшего редактора «American Historical Review» профессора Джемисона (J. F. Jameson), при котором журнал благоволил ревизионизму, профессоров Лингельбаха (W. E. Lingelbach) из Пенсильвании и Шевила (F. Schevill) из Чикагского университета. Из молодых полезными, по мнению шефа «Реферата», оказались Хельмрайх (E. C. Helmreich) и Чарльз Тэнсилл (C. C. Tansill). Услуги, оказанные последним, были особенно ценными. Тэнсилл помогал сенатору Роберту Л. Оуэну, инициировавшему в 1926 г. сенатское обсуждение проблемы военной вины. Кроме того, он в работах, опубликованных в ежемесячнике (Monatshefte), «ясно сформулировал концепцию ответственности за войну… в нашу пользу»[313].