Свидание под дождем - Татьяна Тронина

– Алло… Зоя? Ты с ума сошла, так рано, – сонным голосом отозвался в телефонной трубке Глеб. – Я вчера в четвертом часу лег. Послушай, у меня открытие выставки идет, первые дни, столько дел…

– Это ты Мальтизену сообщил?

Глеб помолчал, потом спросил осторожно:

– О чем?

– Господи, ну о том, что я жду ребенка…

– Зоя, а разве твои работодатели не должны об этом знать, тебе же на сцене выступать? Ты собиралась скрыть свое положение?

– Да я не собираюсь рожать!!!

– Это твое дело, твой выбор. Ты несешь за него ответственность. Я свою позицию насчет детей озвучивал. Но тебе было плевать на мои слова. И на руководство театра тебе тоже плевать, мало ли как они там потом свои спектакли будут проводить, когда одна из танцовщиц беременная… Тебе на всех плевать, ты думаешь, тебе все обязаны, все должны идти навстречу. Ты и на договоренности со мной наплевала… Ты даже не позвонила мне, не поздравила с открытием моей галереи!

– Это ты эгоист! – Зою даже затрясло от злости. – Зачем ты это сделал, зачем рассказал все Мальтизену? Хотя я знаю – зачем, ты решил мне отомстить. Отомстить за то, что я отказалась танцевать в твоей галерее… Но я же тебе с самого начала не обещала этого! Ты словно не слышал меня!

– Зоя, моя галерея – это дело всей моей жизни, это мой ребенок, по сути! – Глеб тоже стал срываться на крик.

– Ты убил меня, ты просто убил меня, ты это понимаешь?! У меня теперь ничего нет, ничего, абсолютно ничего! Моей карьере – крах, моим мечтам – крах. Ты ничего не потерял, а я потеряла все!

Сказав это, Зоя отшвырнула от себя телефон. Обычно, благодаря балетной выдержке и готовности терпеть все, даже боль, Зоя умела держать свои эмоции в руках.

Но сейчас с девушкой происходило что-то странное, страшное. Гнев и отчаяние терзали ее с такой силой, что Зоя просто места себе не могла найти. Метнулась к одной стене, потом к другой. Словно неведомая сила швыряла ее из стороны в сторону.

Она выскочила на балкон, чтобы отдышаться, перегнулась через перила. Вдруг вспомнила, как они с Глебом стояли на крыше его дома, а палантин, что был на ее плечах, сорвало ветром, и он поднялся вверх. Ввысь. Замер, а затем черной тенью полетел дальше, куда-то к центру города. В тот момент у Зои возникло странное ощущение – словно это ее саму подхватило воздушной волной, и она полетела куда-то.

Было и жутко, и… восторг какой-то, что ли, испытала девушка тогда, стоя на крыше и наблюдая за уносящимся, подобно воздушному змею, палантину. Словно часть ее самой (душа?) наконец отделилась от тела и тоже унеслась куда-то вверх. Так и на сцене порой случалось, когда Зоя забывала о себе и замирала в своем долгом фирменном прыжке над сценой.

Зоя посмотрела вниз. Восьмой этаж. Асфальтовый колодец двора, по периметру заставленный машинами. Если поднять глаза, то там, дальше, дома, какие-то трубы, еще дома, дома, напоминающие острые клыки, хищно торчащие к небу… Какой огромный город – Москва. Глеб хотел завоевать Москву, а у Зои сейчас неожиданно возникло чувство – что это именно Москва хочет ее уничтожить. Собирается прожевать своими каменными челюстями и проглотить, сбросить девушку вниз, в черные глубины подземелья, в подземные реки, закованные в трубы.

Но нет. Не получится. Просто так Зоя не сдастся. Она еще удивит всех…

Высота манила Зою, дразнила – «нет, не полетишь, не сумеешь!».

Девушка перелезла через перила балкона и встала на узком карнизе. Отпустила руки, подняла их – словно раскрывая крылья для полета. Теперь Зою уже ничего не держало, лишь нижней частью спины она все еще прижималась к металлическим прутьям перил.

Вновь опустила глаза и вдруг… увидела там, внизу, чуть сбоку – женскую фигурку.

Какая-то женщина неподвижно стояла во дворе – худенькая, в оранжевом сарафане, летний ветерок слегка трепал ее светлые прямые волосы. Женщина, подняв узкое, длинное лицо, глядела вверх. Прямо на Зою.

Даже не учитывая то, что эта женщина находилась внизу, на довольно далеком расстоянии от Зои, в ней невозможно было не узнать Нину. Вероятно, старшая сестра по своему обыкновению без предупреждения решила навестить младшую.

Да, это именно она стояла там, во дворе, подняв голову вверх, и глядела в сторону балкона, на котором балансировала теперь Зоя. Потом Нина – раз, и словно сложилась вся, упала на асфальт.

– О нет… – пробормотала Зоя. Порыв ветра мягко подтолкнул ее в затылок – лети, ну что же ты передумала, детка? Только Зою эта обманчивая ласковость уже не могла провести. Девушка схватилась за перила. Пришла в ужас от своего поступка – да что же это такое, не самоубийца же она, в самом деле… но больше всего Зою сейчас беспокоила старшая сестра, которая лежала там, на асфальте. У Нины же слабое сердце…

Зоя перевалилась через перила обратно, на балкон, на теплую, уже нагретую утренним солнцем каменную плитку, которой он был выстлан. «Нина… у Нины сердце!» – трепетала в голове у девушки только одна мысль.

Зоя выскочила из квартиры и, не дожидаясь лифта (тот гудел, в нем кто-то ехал), побежала вниз по ступеням – быстрее, быстрее. Вылетела стремительно из дверей во двор.

Нина (а это была действительно она, не показалось) все так же лежала на асфальте, слегка согнув ноги. Глаза старшей сестры были закрыты.

– О нет… – опять с тоской прошептала Зоя. – Ниночка!

Она опустилась рядом с ней на колени.

Рядом хлопнула подъездная дверь.

– Ого, что случилось? Помощь нужна? – послышался испуганный женский голос.

Зоя обернулась, увидела соседку по подъезду – полную энергичную даму, что жила на третьем этаже. Наверное, это она спускалась сейчас в лифте.

– Нужна, – сдавленным голосом произнесла девушка. – «Скорую» надо вызвать…

– Да, конечно. Какой номер-то сейчас надо набирать… Алло, «Скорая»? Тут человеку плохо… Что случилось, спрашивают?

– Сердце. У нее сердце слабое… – Зоя положила голову сестры себе на колени. «Что же я наделала… О чем только думала?! Я не себя, я ее убила!»

Врачи прибыли через пятнадцать минут, но за это время Нина так и не пришла в себя.

…Весь день Зоя провела в больнице. Поначалу Нину держали в реанимационной палате, подозревали инфаркт, затем, проведя некоторые исследования, врачи сделали осторожное предположение, что это, к счастью, не инфаркт, а всего лишь небольшой сердечный приступ, сопровождавшийся глубоким обмороком.

Зое стало чуть легче, когда она услышала вердикт врачей, но тем не менее до конца она не могла успокоиться. Ходила взад-вперед по коридору, думая только о Нине.

– Вы ее родственница? – выглянула из палаты медсестра. – Можете пройти ненадолго… Пришла в себя. Только, пожалуйста, ничем не волновать больную!

Нина лежала на кровати, вся опутанная проводами, в изголовье мигали огоньками какие-то приборы. Бледная, с еще более заострившимся носом, старшая сестра тем не менее находилась в сознании. Она смотрела на Зою испуганно и печально. И этот Нинин взгляд – без тени укора – вызвал у девушки нестерпимый стыд.