Год среди каннибалов. Северо-Западная Амазония - Томас Уиффен

первая сохранит положение «хозяйки дома»[440]. Возможно, все сводится к тому, намного ли женщин больше, чем мужчин в тот или иной период.

Бракосочетание у местных индейцев не является поводом для проведения грандиозной и продолжительной церемонии или даже праздника. Молодой человек вступает в брак, когда достигает половой зрелости, и это воспринимается как должное. Пока индеец не женат, он в некоторой степени зависит от своих родителей или вождя, поскольку не может сажать свой маниок и табак или готовить собственную еду. У него нет никого, кто извлекал бы из его стоп колючки и песчаных блох, раскрашивал бы его для танцев или готовил ему запас напитков. Полная независимость наступает, только когда вместе с женой он сможет, если ему так угодно, пойти своим путем и жить в уединении в лесу или решит обзавестись собственным костром в большой малоке, если этот вариант для него предпочтительнее. Чтобы обрести эту независимость и заполучить собственную женщину, он должен в первую очередь продемонстрировать мастерство воина и охотника, то есть доказать, что сможет прокормить и защитить жену и детей[441]. Однако здесь нет ничего похожего на обычаи тех африканских народов, в которых мужчина обязан убить своего соплеменника, чтобы доказать, что он настоящий воин и имеет право на вступление в брак. В большинстве случаев достаточно просто быть охотником с хорошей репутацией, хотя Уоллес отмечает, что в племенах уакарра и некоторых других требуется продемонстрировать свои таланты[442]. Женщина из этих племен никогда не выйдет замуж за человека, не проявившего себя метким стрелком в ходе испытаний по стрельбе из лука, которые специально устраивают для проверки его умений, потому что это якобы свидетельствует о том, что он не сможет прокормить семью. Это представление лежит в основе любой брачной церемонии в местных племенах, и оно не менее важно, чем поступки и чувства. От неприспособленных нет никакого толка. Такова практическая философия леса.

Кроме того, учитывая, что он вскоре может стать мужем и отцом, жених должен провести ряд достаточно простых подготовительных мероприятий: расчистить участок леса под плантацию, вырубить и выкорчевать деревья, взрыхлить землю. Это абсолютная необходимость, так как возможность заниматься сельским хозяйством гораздо важнее, чем решение жилищной проблемы, которая не стоит особенно остро, ведь жениху вовсе не обязательно строить себе дом, ему могут выделить уголок в малоке. Если он сочтет, что этого места недостаточно, ничто не мешает ему обзавестись собственным жильем, однако чаще всего мужчина этого не делает, а просто приводит жену жить со своей семьей.

Помолвки часто совершаются еще в детстве по договоренности между родителями, и время от времени маленький мальчик женится на маленькой девочке. Это случается нечасто, но я дважды был свидетелем детских свадеб, имеющих отношение к вождю: один раз в племени андоке, в другой – в доме боро. Церемония такая же, как и для взрослых, но, разумеется, только по форме. В некоторых племенах андоке детский брак разрешается, если мальчик расчистил участок под плантацию и сумел убить на охоте животное, а также при условии, что его родные или (реже) семья девочки возьмут их жить к себе. Один мужчина из племени уитото рассказал мне, что женился совсем молодым. В среднем разница в возрасте составляет от пяти до пятнадцати лет, поскольку мужчина выбирает себе маленькую девочку лет девяти или десяти и передает ее на воспитание женщинам из своей семьи[443]. Индейцы андоке обычно выбирают жен намного моложе себя, я сам видел двадцатилетнего мужчину, за которым пыталась поспеть его крошечная супруга, совсем еще малышка. Несомненно, смысл в этом тот же, что лежит в основе детского брака в Индии – мужчина стремится обрести любовь через общение. Девочка живет с ним и его близкими, и они во всех смыслах становятся ее собственной семьей. Она постепенно перенимает их привычки, естественным образом впитывает их представления и точно не привнесет никаких чужеродных обычаев и нравов, которые могли бы нарушить спокойствие семейной жизни, когда в свое время она достигнет полового созревания и станет женой как де-факто, так и де-юре[444].

Как правило, женщина приходит жить в семью мужчины, а не наоборот. Лишь в редких случаях я слышал о чем-то отдаленно напоминающем матрилокальные обычаи индейцев Британской Гвианы[445]. Такое происходит, только когда вождь, не имеющий сына, выдает свою дочь замуж за человека, которого хочет сделать своим наследником. Мужчину выбирают из числа дружественных соседей, или же с одобрения племени приемный сын вождя может быть избран из числа соплеменников. В первом случае жених должен будет уйти из родной общины и жить со своим тестем. Об исключительности подобных обстоятельств свидетельствует то, что это единственное известное мне условие, при котором допускается отступление от превалирующих патрилокальных и экзогамных традиций. Однако я знаю об этом только понаслышке и лично не был свидетелем таких прецедентов, но индейцы мне о них рассказывали.

После проведения всех подготовительных мероприятий остается заручиться согласием вождя из племени невесты, которому, как известно, принадлежат все незамужние женщины. С этой целью потенциальный жених дарит ему горшочек с табаком и еще один с кокой[446]. Ему не нужно спрашивать чьего-либо разрешения, так как в вопросах брака мужчина имеет полную свободу, если только он не намеревается нарушить племенные законы, женившись на девушке из враждебного племени, которая может оказаться опасной для его общины. В качестве доказательства того, что он достойный жених и владеет домом или имеет признанное право на проживание со своей семьей в малоке, он приносит отцу избранницы пальмовые листья, которые остались после создания кровли, и маленькое срубленное дерево – подтверждение того, что он расчистил участок леса и создал плантацию. Отец принимает дары, а затем достает коку и табак. В северной части Жапуры они вместе жевали бы pataca[447]и лизали табак. На этом церемонии заканчиваются. Через две недели брак будет консуммирован, а до этого момента девушка остается со своей семьей[448].

Робюшон и Харденбург, рассматривая формальность с дарением дерева, сочли, что таким образом жених обещает родителям невесты, что будет обеспечивать их дровами. И хотя остальные детали брачного обряда они трактовали абсолютно верно, оба этих специалиста, по всей видимости, перепутали дрова – заготовка которых вообще не входит в обязанности зятя – с символическим подношением, которое означает, что участок земли подготовлен для культивации и ждет, когда женщина засадит его и начнет возделывать.

Если предоставленная мне информация о племенах на севере Жапуры верна, то их соседи все