Королевская кровь. Скрытое пламя - Ирина Котова

«Ты тоже слышал его?»

Второй дракон взмыл за ним в воздух, оставив позади несколько противников, вкручивавшихся вихрями в спасительный песок.

«Да. Но ты не успеешь».

«Я успею. Закончи здесь».

Сил на очистку земли от мерзких тварей было потрачено много, но Нории сконцентрировался, вытянулся стрелой и полетел сверкающей молнией, ускоряясь магией и своей силой.

* * *

Ангелина держалась, но купол уменьшался, истончался, и ей казалось, что она держит не щит – гору. Ноги по щиколотки ушли в песок, в глазах плясали красные пятна, а голова гудела, но нужно было стоять, нельзя было терять сознание, ведь вокруг – дети, большие и маленькие, еще пьющие молоко матерей, и молящиеся за нее люди, и их надежда и вера. И она стояла, упорно, упрямо, и кричала «убирайтесь!» в раззявленные, размазывающиеся по куполу пасти.

И даже не заметила сначала, как огромная белая тень спикировала вдоль купола, отшвыривая бьющихся о него людоедов, как обернулась огромным обнаженным мужчиной, из рук которого вырастали сверкающие хлысты. Повернула голову, увидела красные волосы и святящегося перламутром гиганта – и ноги ослабли, Ангелина чуть не упала, но продолжила держать щит. И тихонько молилась, теперь уже за него. А люди просто молчали, потому что это уже было слишком.

Нории не был воином, он был Мастером защиты. Но сейчас готов был рвать чудовищ голыми руками, хоть свистящие хлысты справлялись с этим лучше. Он сек песчаников безжалостно, с рычанием и проклятиями, но их было слишком много, а он отдал много сил в недавнем бою. Ему засыпа́ли песком глаза, его обжигали ударами лап, кидались на него, как псы, пытаясь перехватить пастями хлысты, рассыпались прахом, и снова кидались, уже другие, стараясь смять неожиданного противника.

Зашумели крылья, и рядом опустился Чет. Улыбнулся безмятежно, поднял клинки и шагнул к беснующимся тварям.

«Как ты так быстро добрался сюда?»

«Сам не знаю, Нории. Разве ты не рад мне?»

Теперь их было двое: танцующий неистовый смертоносный воин и хлещущий плетьми Владыка. Прах клубился столбом, и песчаники снова отступали, пытаясь обойти их сбоку, но не успевали и рассыпались безжизненным песком. И когда хлысты уже стали почти прозрачными, а тело начало болеть и просить пощады, все кончилось.

Владыка постоял, не веря, посмотрел на усевшегося на песок Чета, скрестившего ноги и любовно поглаживающего клинки.

– Иди, – сказал тот насмешливо, – разбирайся со своей женщиной. Только не убей ее. Иначе придется похищать еще одну, а вторую Рудлог я не выдержу.

Ангелина отпустила щит, но устояла, только шаталась, как пьяная. Тучи уходили с неба, снег таял, люди потрясенно молчали. Ее знакомая поднесла ей воды, и она, сбросив с себя покрывало, жадно пила, закрыв глаза и отходя от липкого позорного страха. В голове было пусто.

Они живы. Она жива.

– Может, мне посадить тебя на цепь, принцесса? – раздался сзади рокочущий голос. Ани оглянулась – в глазах дракона был гнев. Подняла упрямо подбородок, расправила плечи.

– Неужели вы думаете, что это меня удержит?

Нории посмотрел на нее, склонив голову, и она заметила, что он весь серый, будто из него ушло сияние, и исхудавший, как будто не ел неделю. Смертельно уставший, гневающийся дракон.

– Дай мне прикоснуться к тебе, – сказал он.

Ангелина поколебалась, протянула руки, но дракон покачал головой, приблизился, повернул ее к себе спиной, поднял рубашку, прижался сзади голой холодной грудью и животом. Ей тут же стало прохладно, даже свежо, начал утихать пульсирующий огонь в теле, и она молчала, не вырываясь и не возмущаясь.

– Может, – пророкотал он ей на ухо, – мне нужно заставить тебя быть со мной? Ты из тех женщин, что не покоряются ласке, но могут оправдать свою покорность, если их берут силой. Может, мне нужно решить за тебя, принцесса? Пока ты не погибла, спасаясь оттуда, откуда спасаться не надо?

– Я убью тебя, – легко сказала она, совсем не боясь его.

Нории засмеялся, щекоча ее ухо прохладным воздухом.

– Что будет с этими людьми? – спросила Ангелина, наблюдая за кочевниками.

– Я накажу их, они ослушались моего приказа, – ответил дракон. – Никто не должен был помогать тебе.

– Не накажешь, – Ани повернула голову, посмотрела в зеленые глаза. – Отказаться было не в их воле. Нужно позаботиться о них.

– Четери все сделает. Полетели домой, принцесса.

– Мой дом на севере, – упрямо сказала она. – Отнеси меня домой.

– Нет, – гулко ответил он. – Твой дом там, где я.

Оказывается, достаточно пару раз полетать на драконе, чтобы привыкнуть к этому, найти самое удобное положение, понять, как скрываться от ветра. Чувствовать, когда твоя крылатая «лошадка» готовится снижаться или идти на разворот, знать, за что удобнее держаться, спокойно отпускать руки в минуты ровного полета и даже иногда приподниматься на коленках, чтобы посмотреть вниз. Или назад.

Сверху горы были прекрасно видны, но они были далеко, будто кусочек другого мира, который Ангелине был пока недоступен. И, увы, мир этот удалялся. А нынешней ее реальностью был белый дракон с крыльями, покрытыми длинными перьями, и прижатыми к голове, трепещущими от ветра ушами, несший ее обратно в золотую клетку.

Солнце клонилось к закату, когда они наконец долетели до дворца. Принцесса уже привычно сошла с подставленного крыла и, не посмотрев на обернувшегося мужчину, пошла в свои покои.

Служанки встретили ее поклоном и неодобрительным «хорошего вечера, сафаиита», и Ани проследовала прямо в купальню, где с наслаждением скинула с себя пропитавшуюся потом и пылью одежду. Долго и настойчиво смывала с себя дорожную грязь, мыла волосы, чистила ногти и зубы. Так долго, что под конец уже скрипела от чистоты, а ей все было мало. Разглядывая себя в запотевшее зеркало, чтобы понять, нет ли ожогов от солнца, принцесса вдруг обратила внимание, что даже похудела немного со времени своего деревенского существования, и темные волосы отросли, и загар сделал цвет лица более здоровым и сияющим, и карие глаза уже не потухшие, а блестящие. И мозоли на руках чуть видны. Пусть она не красавица, но вполне себе приятная молодая женщина с крепким крупным телом, большой грудью и попой. «Кровь с молоком» – вот это про нее. А впрочем, с чего это она решила себя оценивать?

Чистая одежда на чистое тело – вот высочайшее из удовольствий. Сейчас бы лечь, растянуться на кровати и лежать так, ощущая себя восхитительно легкой и живой, и не думать ни о чем. Проанализировать произошедшее можно завтра, а сейчас хочется пустоты и тишины. И полумрака, потому что слишком много эмоций и сил сегодня ушло, так много, что все чувства обострены до предела – и вот ты уже хмуришься от звука капающей воды, и яркий свет режет глаза, и туфли слишком грубы для кожи, поэтому в спальню идешь босиком, чувствуя под ступнями мягкий ворс ковров и прохладный камень мрамора.