Поцелуй огня на его щеке - Ксения Лестова

Когда уже сидели с принесенным заказом и болтали о всякой ерунде, мне написал Лерик. Просто спросил, что я делаю. А я… растерялась. Не хотелось лгать другу. Но я была уверенна в том, что если одногруппник узнает, что я с Сашей, точно завтра приступит к допросу. А мне и сказать особо нечего. Просто сидим и болтаем, как старые добрые приятели. Жалко, что Рика такое объяснение не убедит. Чувствовала, что что-то с другом происходит. Ревнует? С чего бы это?

Так и не решив, что ответить, положила телефон в сумочку. В конце концов, эти выходные он вновь собирался провести с Людой. Вот пусть и занимается устройством своей личной жизни. А в мою не лезет.

Как бы я не пыталась переключить свое внимание на Сашу, мыслями возвращалась к Валерию. Надо было ответить. Сказать правду и все. Но что-то удерживало, не давало снова достать телефон и набрать короткое сообщение.

— Что-то случилось? — судя по всему, заметив мое состояние, спросил брюнет.

— Нет, — покачала головой. — Просто…

— Просто он написал, да?

— Да, — вот от Сашки скрывать сей факт не стала.

— Проводить тебя до дома?

— Что ты, все хорошо. Можно еще посидеть.

Парень видел, что я не в настроении. Пытался рассмешить, отвлечь. И у него получилось. Ненадолго, но я смогла подавить в себе чувство вины. Александр не касался темы моей больной любви. Я не спрашивала его о бывшей. Нам просто было хорошо друг с другом. Как друзьям, не более.

Домой пришла раньше, чем планировала. Мама поинтересовалась, как прошло мое свидание, и я спокойно ответила. Требовать подробности родительница не стала. Будь на месте Саши Рик, был бы допрос с пристрастием. Или уже нет? Ведь утром она была очень доброжелательна по отношению к нему.

Валера. Моя больная любовь. Безумие, которое причиняет боль и не дает нормально жить, встречаться с другими парнями… свободно дышать. Тот, кто, войдя чуть больше двух месяцев назад в аудиторию, надежно поселился в сердце. И теперь я не представляла, как жить дальше, без него. Понимала, что время лечит. Но в моем случае, это будет долгий и болезненный процесс. Завтра снова понедельник, и я опять увижу его. Скорее всего, с Милкой. И мои мучения продолжатся.

Валерий

Уходить от Агаты откровенно говоря, не хотелось. Чувствовал острую потребность прижать ее к стенке и выпытать всю правду. То, что она ушла из дома — это вообще венец всего произошедшего за последнюю пару недель. Еще хотелось посмотреть, что она сделала с моими рубашками. Ведь для чего-то же они ей понадобились? Дрянная девчонка… В ее присутствии я совершенно перестаю себя контролировать. Вон, как за завтраком на нее смотрел. А она просекла и не смолчала. Повезло еще, что не сильно накосячил, а то еще неизвестно, кто кого бы прижал к…

Домой ввалился как раз в тот момент, когда в голову полезли откровенно пошлые мысли. И это при том, что еще не успел расстаться Людкой. Надоела. Я не того ожидал от девушки-идеала, которую, думал, люблю. А любить, оказывается, особо не за что.

— Сын? — из спальни родителей показалось заспанное лицо отца, который по-видимому услышал, как я открываю дверь с внешней стороны. — А ты чего так рано?

— Так получилось, — передернул плечами. — Дома оказалось спокойнее, чем там.

Я пока что не торопился рассказывать о своих приключениях. Вот сядем завтракать (как же, мы же всегда все вместе садимся за стол), тогда и поговорим. Когда они проснутся, оденутся, придут в себя…

— За завтраком расскажешь, — сонно зевнув, словно прочитав мои мысли, произнес отец.

Они у меня крутые. Никаких заморочек, претензий и осуждения во взгляде. Всегда поймут и помогут советом. В этом плане мне с ними повезло. У Агаты, кстати, мать тоже неплохая. Только дотошная сильно и суетливая. Как ни странно, мне таки удалось завоевать ее расположение. И это моя маленькая победа. Если подруга не будет со мной откровенна, то я знаю, кто прольет свет на ситуацию. И не важно, что вчера вечером Марина Федоровна дала мне понять, что без согласия дочери не станет со мной откровенничать. Станет. Еще как станет.

Скинув с себя верхнюю одежду и разувшись, взял рюкзак и направился к себе в комнату. За стенкой слышалось громкое копошение. Да уж, мое раннее появление произвело настоящий фурор. Но сладко спать в непосредственной близости от Агаты было тяжело. Не знаю почему, но меня так и подмывало сунуть нос к ней в комнату и заставить ответить на мои вопросы. Я слышал, что она легла не сразу, и потому не боялся ее разбудить. Но что-то мне подсказывало, что даже найдя ее спящей, я бы все равно растормошил девчонку.

Мое состояние меня пугало. После завтрака я продолжал на нее смотреть, что спровоцировал вполне закономерный вопрос со стороны Агаты. Но я ничего не мог с собой поделать. Мне понравилось вот так просыпаться поутру и видеть ее сонной, всклокоченной и в пижаме. Она была какая-то своя, родная. И у меня захватило дух, когда мы столкнулись у ванной. Она так мило смутилась, что я постарался побыстрее скрыться. А вдруг не сдержусь и таки прижму ее в темном уголке. Или еще к какой-нибудь плоской поверхности.

После того, как вернулся в Москву, о Люде думал, только когда она сама о себе напоминала. И вот, что странно: скотиной я себя при этом не чувствовал! Я подсознательно понимал, что меня обводят вокруг пальца. Хоть и не имел ни одного доказательства, осознавал это. Даже в субботу, когда мы все вместе возвращались домой. Позвонила Милка, и меня внутренне перекосило от перспективы выслушивания ее возмущения по поводу и без повода. Да, уехал с тусовки, да наплевал на нее ради Агаты и игнорил вплоть до следующего утра. Надоело. Из-за этой девчонки я почти потерял подругу. Интуиция просто кричала мне о том, что мои новые отношения как-то повлияли на дружбу с той, которая приняла меня с первого же учебного дня. Которая не оттолкнула и не осудила за внешность. Она послушно отошла в сторону, когда я получил надежду на взаимность со стороны Людмилы.

Я разочарован, но не убит. Потому что знаю, что нужен одной несносной девчонке. Сегодня утром я увидел достаточно, чтобы понять это.

Быстро переоделся в домашнее и включил комп. Все, пора на время отключить мозг…

Нет, я все-таки скотина. Но в отношении Агаты. Как клоун (влюбленный Пьеро из сказки про Буратино) вел себя в институте, кидая украдкой нежные взгляды (до розовых соплей) на звезду нашего курса. Черт…

— Валера? — в комнату вошла улыбающаяся мама. — Идешь завтракать?

— Конечно, — я подарил ей ответную улыбку. — Вообще-то я не голоден, но ради тебя…

— Молчи уж, подлиза, — мать погрозила мне пальцем. — А вот когда сядешь, подробно мне обо всем и расскажешь.

— Готовься, там длинная история.

— А…

Мама округлила глаза и, молча развернувшись, пошла звать папу.

Из кухни уже вовсю доносился аромат омлета и свежезаваренного кофе. Хм, все как всегда, да не очень. Родители так поздно обычно не встают. И я не прихожу домой с утреца. Значит ли это, что они не ожидали моего прихода и потому решили посвятить это время друг другу? Если вспомнить папин внешний вид при моем появлении, то можно смело предположить, что они либо еще не начинали, либо уже закончили. Кхм, посвящать время друг другу.