Остров мертвых - Роджер Желязны

– «Шимбо, Шимбо», — мысленно обратился я к самому себе.— «Так ли все это необходимо тебе, Повелитель Башни из Черного Дерева?»

Задавая этот вопрос, я уже заранее знал, что ответа небудет, если не считать ответом то, что сейчас должно произойти.

Прокатился гром — негромкий и протяжный, как отдаленнаябарабанная дробь.

Огни вулканов над водой вспыхнули ярче.

Мы стояли, словно по разные стороны дуэльного барьера в аду.Нас омывали волны света, испещренного хлопьями пепла и размытого туманом.Флопсус спрятал от нас свой лик, обагряя кровью края облаков.

Когда напряжение Сил достигло предела, то им требуетсянекоторое время для того, чтобы прийти в движение. Я чувствовал, как изближайшего энерговвода в меня вливается поток энергии, выплескиваясь наружугигантскими волнами. Я стоял, не в силах даже пошевелить пальцем или закрытьглаза, чтобы не видеть противника. Сквозь всполохи молний я заглянул в егонемигающие глаза и увидел в них тень того, кто был известен мне как Белион.

Я будто съеживался и рос одновременно, и только потом доменя дошло, что это Фрэнк Сандау, как личность, становится все меньше ибеспомощнее. Но в то же самое время я чувствовал, что мне подвластны молнии,притаившиеся высоко в небесах и готовые по моему приказу обрушиться на врага… Ястал Шимбо-Громовержцем.

Серый конус вулкана слева от меня был рассечен вдруг сверхудонизу, словно человеческая рука. Оранжевая кровь фонтаном брызнула в Ахерон,заставив воду кипеть и испаряться. Окровавленные пальцы лавы четко выделялисьна фоне туч. Тогда я расколол небо стрелами хаоса и обрушил их на землюводопадом света. Небесные мортиры приветственно загрохотали, потом снова завылветер, и хлынул дождь.

Шендон превратился сначала в фантом, затем совсем исчез, нокак только свет угас, призрачная тень моего врага вновь появилась на прежнемместе. Домик за его спиной вспыхнул, и кто-то вскрикнул:

– Кати!

– Фрэнк! Назад! — заорал зеленокожий человек, а карликсхватил меня за руку, но я отмахнулся от них и сделал первый шаг навстречуврагу.

Зеленокожий что-то прокричал и утащил карлика прочь.

Мой враг сделал ответный шаг и земля сперва задрожала, апотом начала трескаться и проваливаться сама в себя.

Он сделал еще шаг и порыв ветра сбил его с ног. Вокруг негозазмеились трещины. Я сделал второй шаг и тоже упал, ибо земля ушла у меняиз-под ног.

Мы никак не могли подняться, поскольку остров трясся,вздрагивал, стонал, подергивая каменным плечом, на котором мы находились. Изтрещин в его каменном теле повалил дым…

Когда мы, наконец, сумели встать на ноги и сделали еще пошагу, то оказались примерно на одной высоте. Четвертым шагом я разнес в пыльскалу за его спиной, а он в ответ обрушил на меня сверху лавину камней. Пятыммоим шагом был ветер, а шестым — дождь. Он ответил огнем и землетрясением…

Свет вулканом залил все небо ниже облаков и теперь сражалсянад ними с моими молниями. Неистовый ветер поднимал огромные волны, а самостров, и мы вместе с ним, с каждым толчком погружался все глубже и глубже.Несмотря на вой ветра, раскаты грома, грохот вулканов и постоянное «плит-плит»дождя, я слышал, как они разбиваются о скалы. За спиной моего врага догоралополуразрушенное убежище.

После моего двенадцатого шага на нас обрушился ураган, акогда он сделал ответный шаг — весь остров затрясся, как в лихорадке, и изтрещин повалил еще более густой и едкий дым…

Неожиданно я почувствовал чье-то прикосновение и оглянулсяпо сторонам.

На обломке скалы, держа в руках бластер, стоял человек сзеленой кожей. Секундой раньше оружие находилось у меня в кобуре, какбесполезное на данной стадии нашего противоборства.

Сперва он направил бластер на меня, но не успел ясреагировать, как ствол переместился вправо.

Огненный луч прорезал тьму и мой враг упал.

Но колебания острова спасли его, поскольку зеленокожий неудержался на ногах после толчка и выпустил пистолет. А мой враг вновь поднялся,оставив на земле кисть правой руки. Зажав рану левой рукой, он сделал еще одиншаг навстречу мне.

Между нами зазмеилась трещины, и в этот миг я увидел Кати.

Она выбралась из горящего убежища и двигалась к тропинке,что вела наверх. Потом она замерла, глядя, как мы медленно сближаемся… Вдругпрямо под ее ногами разверзлась трещина, и у меня в груди что-то оборвалось — язнал, что не дотянусь до нее, и она погибнет.

…В тот же миг раздался страшный грохот и Шимбо исчез. Я струдом устоял на ногах и тут же бросился к Кати.

– Кати! — в ужасе закричал я, когда она пошатнулась иупала в пропасть.

…И откуда-то вдруг выпрыгнул Ник. Он замер на краю трещины ипоймал ее за запястье. На миг мне показалось, что он ее удержит.

Но лишь на миг.

Дело даже было не в физической силе, ее у Ника хватало, а ввесе и соотношении моментов сил.

Я услыхал, как чертыхнулся Ник, когда полетел в пропастьвместе с Кати.

Я поднял голову и повернулся к Шендону. Смертельная яростьбуквально сжигала меня. Я потянулся к кобуре за бластером и только тогдавспомнил, что с ним случилось.

Тут Шендон сделал еще шаг и меня накрыло лавиной камней.Падая, я почувствовал, как сломалась правая нога. Должно быть, я на мгновениепотерял сознание, но боль привела меня в чувство. Шендон за это время успелсделать еще один шаг и был совсем близко, а весь мир вместе со мной скользил вад. Я посмотрел на обрубок его руки, на эти глаза маньяка, на рот, открытый длятого, чтобы расхохотаться или что-то сказать напоследок. А потом я поднял левуюруку с помощью правой и сделал нужное движение пальцами… Я невольно вскрикнул,когда боль пронзила палец. Его голова отделилась от туловища и полетела вниз,последовав за моей женой и лучшим другом в бездонную трещину. Обезглавленноетело рухнуло на землю, и я смотрел на него пока не провалился в ямубеспамятства.

Когда я очнулся, уже светало. Сверху по-прежнему накрапывалдождь. Моя правая нога была сломана примерно в 8 дюймах над коленом — сквернаяи болезненная рана. Хорошо хоть мелкий дождик пришел на смену урагану. Да иземля больше не вздрагивала. Но когда я приподнялся на локтях и огляделся, тоот потрясения даже забыл на мгновение о боли.

Большая часть острова исчезла, погрузившись в Ахерон, аоставшаяся — изменилась до неузнаваемости. Я лежал на широком плато всего лишьфутах в двадцати от водной глади. Дом исчез, а возле меня валялсяобезглавленный труп. Я отвернулся и стал обдумывать положение, в которомоказался.