Письма на воде - Арина Холина

В ответ я промолчала.

– Зачем я изменила ему с Борей? – раскаивалась Саша.

– Ты же ему не расскажешь?

– Как ты могла такое обо мне подумать! – вспыхнула Саша. – Моя тайна умрет вместе со мной! Я что, одна из этих восторженных истеричек?

– Кто тебя знает… – пожала я плечами.

Боря быстро утешился – мы вскоре встретили его с молоденькой актрисой.

Моему поколению женщин повезло – мы не боимся возраста.

И не только потому, что существует множество процедур, увлажняющих, питающих, подтягивающих кожу и тело. Не потому, что сейчас все занимаются спортом. Кроме меня.

А потому, что люди избавились наконец от предрассудка, который заставлял их стареть, едва они достигали тридцати лет.

Раньше считалось, что с годами ты не имеешь права вести себя восторженно, наивно, нелепо. Ты должен носить другую одежду, прическу.

В Японии, например, очень много сумасшедших подростков, которые ходят колесом – у них каждую ночь канун Дня всех Святых, но это веселье длится, пока молодые японцы не становятся корпоративными японцами.

То же самое с германцами – земля в кампусах дрожит под ногами зеленовласых фриков, панков, рокеров, эмо. Но в первый рабочий день они будто скидывают шкуру, оставляют себя целиком в шкафу, и в офисе появляется новый член корпоративной семьи – типичный бюргер с типично буржуазными пристрастиями. Всего за неделю германцы стареют на десять лет – их молодость остается только на фотографиях.

Внешность – это результат наших мыслей, переживаний, но, главное, нашего ощущения миссии, которую мы выполняем здесь, на Земле.

У некоторых программа коротенькая: устроиться на службу, завести семью. Стремление осуществить этот план будит в них чувства, но в дальнейшем они живут на автопилоте. К пенсии такие люди приходят в растерянности, так как даже мелкие интриги на работе больше не отвлекают их от пропасти, на дне которой они видят ржавые остовы былых чувств и надежд.

Есть люди, которыми движет желание большего, они каждый день находят себе новую цель – все выше и выше, сверх человеческих возможностей. За спортивным азартом угадывается надрыв – они похожи на собаку из поговорки, которая хочет укусить себя за хвост. Это те самые люди, которые придумали девиз «Главное не победа, главное – участие» – им не нужны трофеи, им нужен стимул, чтобы хотеть жить.

А есть такие, и мне не стыдно им завидовать, которые живут так, словно за спиной нет долгих лет и многих чувств, будто каждый день все начинается заново. Они не всегда успешны в глазах общества, необязательно богаты, но у них есть талант, редкий и замечательный – они не просто любят жизнь, они ей благодарны.

Мы не обладали этим даром. Но мы старались. Мы не ощущали возраст в том пугающем, гнетущем смысле, какой в это вкладывают многие люди. Мы были против уколов омолаживающего яда – не хотели ничего скрывать.

И мы навсегда запомнили одно чувство.

Нам двадцать лет. Мы всю ночь провели на вечеринках. Позавтракали в кафе с американской кухней. У кого-то закончились деньги. Кто-то накурился до жути. У кого-то был секс в чиллауте.

В половине восьмого утра мы шли по улице навстречу людям, спешащим на работу. Их день начался, а наш еще не закончился. Мы плыли против течения, и в этом для нас было особое очарование, мы путались во времени, если говорили «на следующий день», потому что для всех этот «следующий день» наступил, пока мы бодрствовали, а для нас он был ночью, временем, когда мы спим. Наша ночь была днем – и мы словно исчезали из реального мира, мы были призраками, наблюдающими за жизнью живых. Живых настоящих людей, которые просыпаются рано утром, тепло одеваются, едут в контору, а в шесть часов бегут домой так, словно их ждет там нечто особенное.

Мы не были снобами – просто чувствовали себя другими. Людьми со своими правилами. Людьми, которые меняют ход времени.

И эти собственные правила делали нас могущественными. Мы считали, что уж нам-то по силам изменить мир. И мы до сих пор верим, что мы – это чудо.

Саше пришлось стать одной из тех, для кого передача «Доброе утро!» – часть рутины, но она не изменилась. Она не пошла другой дорогой – она просто сменила средство передвижения. Пока мы нашей дружной гоп-компанией катили на трамвае, Саша сопровождала нас на автомобиле.

Боря с его молоденькой девочкой, которая никогда не станет актрисой, но будет его женой, был частью реального мира, в котором мужчина утверждается за счет возраста своей женщины. Он играл по правилам, которым его научили в детстве – и он не старался новые правила придумать, он был потребителем, обывателем, которому нравится собственное отражение в глазах других, таких же, как он.

В жизни людей, которые не сопротивляются, есть нечто порочное.

Боря будто мстил своей возлюбленной за то, что сам себя лишил свободы выбора. Из подающей надежды актрисы он вылепил домохозяйку. Он украл ее собственные ценности и подменил их своими: дал ей счет в банке, дом за городом, машину – все то, к чему стремится любой человек, и говорил: «Зачем тебе работать, если у тебя уже все есть? Ты знаешь, какой это мир? Это жесткий мир, девочка! Но я спасу тебя». Только вот он не был спасителем. Он был злодеем, который посадил бабочку в банку и смотрел, как у нее там кончается воздух.

Мы видели многих мужчин на пороге сорокалетия, которые теряли зрение. Их поводырями становились молодые девушки, лучше из провинции – неопытные, смешные, если и не мечтавшие получить все сразу, то не обладавшие достаточным мужеством, чтобы отказаться от такой возможности.

И мы видели, как такие мужчины уничтожают личность своих подруг, становятся им строгими родителями, решившимися на инцест.

Наверное, мужчины, больше чем женщины, боятся возраста, старости. Никто не слышал о женском кризисе среднего возраста. Возможно, поэтому мужчины так требовательны к нам – это лишь месть и обида за то, что страх нас щадит. Мужчины придумали нам нулевой размер, стандарты красоты… и уже одно слово «стандарт» звучит ужасно – общее место, обыденность, «как все».

И мы благодарили Бога за то, что стали взрослыми и умными, нас не проведешь.

Мы жалели Борю, не ревновали.

А тем временем отношения Саши и Никиты складывались немного нелепо.

Они почти жили вместе, он оставался у нее каждую ночь, но в ее доме не было ни одной его вещи, если забыть о щетке и бритве.

– Как-то странно, тебе не кажется? – говорила я.

– С другой стороны, очень удобно, – объясняла Саша.

Нет правила, чтобы влюбленные жили вместе. Просто так всегда получается – ты остаешься на день, на два, забываешь одежду, книгу… И вот вы уже не расстаетесь.

– Давай пропустим эту часть, – сказала я любимому человеку, швырнув на пол чемодан.

Мы были знакомы всего пару недель, но уже было ясно, что вместе мы надолго.