Вихрь колдовства - Мишель Харрисон

Бетти не сомневалась в одном: ничего хорошего в этом плане нет. Но она не была готова к тому, насколько все плохо.

Бал начинался ровно в семь, но сестры Уиддершинс были готовы задолго до этого. Как и большинство прочих гостей в Поместье Эхо. Когда на улицу все равно не выйти, чем еще заниматься, если не подготовкой к балу?

Собираясь, они снова и снова проговаривали, как будут действовать. Хотя Флисс и ворчала, что «перед тем как напялить такой костюм, принимать ванну бессмысленно», она все-таки умудрилась провести там почти час. А Чарли, наоборот, радовалась, что рядом нет бабушки и никто не загоняет ее мыться.

– И вообще, – весело заявила она, – не думаю, что среди пиратов много чистюль.

Оставалось только заплести каштановые кудри Бетти в косу. Последний раз проверив волшебных матрешек, она убедилась, что с ними все в порядке, и спрятала в карман, чтобы в нужный момент куклы были под рукой. Бетти и Флисс положили внутрь по своему волоску, а Чарли засунула туда молочный зуб: с тех пор как он выпал, она повсюду носила его с собой, надеясь поймать зубную фею, и даже дала зубу имя – Пег.

План наметили простой. Павлин и пират явятся на бал сразу же, как только откроют двери зала. Они покажутся бабушке с Клариссой и скажут, что Флисс все еще прихорашивается наверху. Нужно будет найти двух человек из списка Снида: повариху Милдред и миссис Чемберс. Бетти еще надеялась высмотреть Сонни. Если его мать откажется отвечать на вопросы (а Бетти подозревала, что она откажется), возможно, из него удастся что-то выудить. Тем временем некое пугало притаится в коридоре на первом этаже и будет посматривать на комнаты, где остановились леди Фортуна и мистер Снид. Как только они выйдут, Флисс на безопасном расстоянии тронется за ними и узнает, какие у них костюмы, куда они направятся, что сделают и с кем поговорят. Потом Флисс присоединится к сестрам в большом зале. Тут уже Бетти будет наготове: едва заметив что-то подозрительное, сразу станет невидимкой, чтобы подглядывать и подслушивать, пока Флисс и Чарли отвлекают бабушку с Клариссой.

Поначалу все шло лучше, чем Бетти могла надеяться. Сперва она всполошилась, когда не увидела в столовой бабушку и Клариссу. Однако найти их не составило труда – стоило только наведаться в курительную комнату. Заглянув туда, Бетти и Чарли в облаке дыма сразу заметили бабушку: с трубкой в зубах, в длинном черном плаще с капюшоном. Занятая игрой, она сосредоточенно вглядывалась в карты, хотя взгляд у нее был затуманенный.

Напротив бабушки сидела Кларисса в кричащем черно-желтом платье, полосатом, как шмель, и с громадными пушистыми крыльями. На обеих были черные маски. У бабушки маска сползла и прикрывала всего один глаз. К маске Клариссы крепились два усика с помпончиками, которые смешно вздрагивали при каждом движении. Кларисса икала, и с каждым «ик» помпончики подпрыгивали.

– Кларисса, – заплетающимся языком проговорила бабушка, – ты же мухлюешь!

Та сощурилась.

– Ты меня что, хочешь мошенницей назвать?

– Ага, – ответила бабушка.

Кларисса снова икнула, и перед глазами у нее заплясали шмелиные помпончики. Она раздраженно по ним хлопнула, а потом заметила Бетти и Чарли.

– Ой, – сказала она неуверенно, глядя на Бетти, – Фелисити, это ты?

– Нет, это я, Бетти, – ответила Бетти. В сверкающем платье с перьями она не чувствовала себя собой. – Флисс пока в комнате, собирается. Ну, вы ее знаете.

Тут она неожиданно поймала на себе пристальный бабушкин взгляд.

– Павлин? – выдавила бабушка. – Ты нарядилась… павлином?

– Я не хотела, – пробормотала Бетти. Ей уже не терпелось крутануть матрешек и стать невидимой. Платье от этого удобнее не сделается, но, по крайней мере, люди перестанут на нее смотреть. – Просто больше ничего не подошло. Флисс хотела…

– Сколько раз я тебе говорила, – пробухтела бабушка, – что павлиньи перья – к несчастью?

– Э-э-э… – Бетти порылась в памяти. Было среди многочисленных бабушкиных суеверий что-то про павлинов? – Не знаю. А ты говорила?

На Вороньем Камне про них уж точно не заходила речь. Галки-нахалки, сорока-морока – все это Бетти слышала тысячу раз. Еще была считалка-поговорка про ворон, которую бабушка часто повторяла, но пакости, связанные с павлинами, – это что-то новенькое.

– Заносить перья в дом – дурная примета, – заявила бабушка, шлепнула карты на стол рубашкой кверху и поправила маску. – Иди переоденься, нельзя так ходить.

– Другого ничего не было, – сказала Бетти. Натянутые нервы гудели, словно рассерженные осы. Почему бабушке именно сейчас понадобилось ей это сообщить? Лучше бы она ничего не слышала, лучше бы бабушкины суеверия не всплывали в самый неожиданный момент – и не оказывались правдой. Даже будь в гардеробной другой костюм, она бы не успела переодеться: бал вот-вот начнется, а Флисс уже поджидает Фортуну и Снида на первом этаже. Все идет как надо. Значит, задача Бетти – приложить все силы, чтобы дурные приметы им не помешали.

– Какой у вас интересный шмулиный костюм, – сказала Чарли. От этого словечка она никак не могла отвыкнуть, потому что и Бетти, и Флисс, и бабушка считали его слишком забавным и не поправляли Чарли. – А ты кем нарядилась, бабушка? – Она оглядела черный плащ с капюшоном. – Палачом?

– Почти. – Бабушка кивнула на деревянную косу возле ближайшей стойки для зонтиков. – Я Мачный Жрец. То есть тьфу, ха-ха! Я хотела сказать, Мрачный Жнец.

У Бетти по спине пробежал холодок. «Мрачный Жнец? Бабушка взяла костюм Смерти?» Дурнее приметы не придумаешь. Это же значит… как там бабушка говорит? «Искушать судьбу» – то есть навлекать на свою голову неприятности.

– Переоденься обязательно, – велела бабушка и бросила еще один встревоженный взгляд на костюм Бетти. Потом подняла со стола карты; Кларисса при этом попыталась в них заглянуть. – Мы скоро придем. – И добавила, понизив голос: – Как только я накостыляю Клариссе.

– Да, бабушка, – тихо сказала Бетти, и они с Чарли вышли из курительной комнаты, направляясь в бальный зал.

У входа уже толпились люди – они выстроились в очередь перед двумя широкими белыми дверями со сверкающими серебряными ручками. По контрасту с белизной дверей и стен пестрые наряды казались невозможно яркими, до рези в глазах. Здесь были костюмы всех цветов, из всех возможных тканей, – от рубиново-красных до сверкающих золотом, от шелковых до усыпанных блестками. Люди обменивались любопытными взглядами, пытаясь угадать, кто прячется за той или иной маской.

Когда пробило семь, двери со скрипом отворились, и толпа хлынула внутрь, желая поскорее увидеть бальный зал. Бетти и Чарли захватила и понесла людская река, им оставалось только отдаться течению. Глаза у Бетти разбегались.