Арсен Люпен — благородный грабитель - Морис Леблан

Два часа пятьдесят… два часа пятьдесят пять минут… Какое-то нетерпение, смешанное со страхом, охватило девушку. Возможно ли, что чудо свершится, свершится в указанную минуту, ведь в замке, во дворе и в поле полно народу, а прокурор республики и следователь именно в этот момент заняты расследованием? Но, несмотря на это… ведь Арсен Люпен так торжественно давал обещание!

Все будет так, как он сказал, подумала она, ибо не могла избавиться от того впечатления, которое произвели на нее его энергия и уверенность в своей власти. И обещанное казалось ей уже не чудом, а обыкновенным событием, которое произойдет само собой.

В какую-то секунду их взгляды встретились. Она покраснела и отвернулась.

Три часа… Пробило раз, два, три… Орас Вельмон достал свои часы, сверил их с часами, отбивавшими время, затем положил обратно в карман. Прошло несколько секунд. И вот около лужайки толпа расступилась, пропуская только что въехавшие в ворота парка две повозки с упряжками по две лошади. Это были фургоны, обычно сопровождающие полки. В них перевозят походную кухню и солдатские вещмешки. Повозки остановились у крыльца. С одного из сидений соскочил сержант и спросил месье Девана.

Деван быстро спустился по ступенькам. Под брезентом он разглядел аккуратно расставленную и упакованную мебель, картины и предметы искусства из замка. Отвечая на заданные вопросы, сержант сослался на приказ, который он получил от дежурного, вычитавшего его утром в рапорте. В соответствии с этим приказом, вторая рота четвертого батальона должна была проследить за тем, чтобы движимое имущество, оставленное на перекрестке Алле, в Аркском лесу, к трем часам дня было доставлено господину Жоржу Девану, хозяину замка Тибермениль. Подпись: полковник Бовель.

— На перекрестке, — добавил сержант, — все было готово, расставлено по газону и охранялось… прохожими. Это показалось мне странным, но что делать, приказ есть приказ.

Один из офицеров взглянул на подпись: она оказалась прекрасно сымитированной, но поддельной.

Оркестр отложил инструменты, разгрузили фургоны и внесли мебель.

Посреди этой суматохи Нелли стояла одна у края террасы. Девушка выглядела задумчивой и озабоченной, в голове у нее все смешалось, и она даже не пыталась собраться с мыслями. Вдруг Нелли заметила, что к ней приближается Вельмон. Она хотела избежать встречи, но оказалась зажатой с одной стороны углом балюстрады, поддерживающей террасу, с другой — сплошной линией больших ящиков с растениями: апельсиновые деревья, олеандры и бамбук не оставляли ей никакой иной дороги, кроме той, по которой шел молодой человек. Она не двинулась с места. Солнечный луч дрожал в золоте ее волос, задевавших хрупкие листочки бамбука. Кто-то очень тихо произнес:

— Я сдержал обещание, данное сегодня ночью.

Арсен Люпен стоял около нее, а вокруг никого не было.

Не зная, как вести себя дальше, он робко повторил:

— Я сдержал обещание, данное сегодня ночью.

Арсен ждал хотя бы слова благодарности или жеста, подтверждающего, что ей не безразличен его поступок. Она молчала.

Ее презрение рассердило Арсена Люпена, и в то же время он ощутил, какая пропасть отделяет его от Нелли теперь, когда она все знает. Ему хотелось оправдаться, найти какие-то доводы, доказать, что в его жизни есть и смелость, и величие. Но слова эти наперед были обидны для него, он понимал абсурдность и непристойность всякого объяснения. Тогда, взволнованный нахлынувшими воспоминаниями, он грустно прошептал:

— Как далеко теперь прошлое! Помните ли вы те долгие часы, что мы проводили на палубе «Прованса»? О! Тогда, так же, как сегодня, вы держали розу в руках, бледную розу, такую же, как эта… Я попросил ее у вас… но вы как будто не слышали… Однако после вашего ухода я нашел розу… забытую, разумеется… Я ее сохранил…

Она по-прежнему ничего не отвечала, как будто мысленно была очень далеко от него. Он продолжал:

— В память о тех часах не думайте о том, что теперь вам известно. Пусть прошлое сольется с настоящим! Пусть я буду не тем, кого вы видели этой ночью, а тем, кого вы знали когда-то, и пусть ваши глаза обратятся ко мне хотя бы на секунду и посмотрят так, как смотрели тогда… Прошу вас… Ну разве я не тот, что прежде?

Она подняла глаза, как он просил, и посмотрела на него. Затем молча дотронулась пальцем до кольца на его указательном пальце. Кольцо было повернуто камнем вниз и великолепного рубина не было видно.

Арсен Люпен покраснел. Это было кольцо Жоржа Девана.

Он горестно улыбнулся:

— Вы правы. То, что было, будет всегда. Арсен Люпен есть Арсен Люпен, он им останется навсегда, и вас не может связывать с ним даже воспоминание… Простите меня… я должен был понять, что само мое присутствие здесь, рядом, оскорбительно для вас…

Арсен отстранился, прижавшись к балюстраде и продолжая держать шляпу в руке. Нелли прошла мимо. Ему хотелось удержать ее, умолить остаться. Но не хватило смелости, и он проводил ее глазами так же, как в тот далекий день, когда она спускалась по мостику на нью-йоркскую набережную. Нелли поднялась по ступенькам, ведущим к двери. Еще на секунду среди мрамора прихожей мелькнула ее изящная фигурка. И больше он не видел ее.

Солнце скрылось за черной тучей. Арсен Люпен, не двигаясь с места, рассматривал следы маленьких ножек, оставшиеся на песке. Вдруг он вздрогнул: на ящике с бамбуковым деревом, к которому прислонялась Нелли, лежала роза, бледная роза, которую он не решился попросить у нее… Конечно, она забыла ее… Опять забыла?.. Но намеренно или просто в шутку?

Люпен порывисто схватил цветок. Лепестки сразу опали. Он собрал их по одному, как реликвии…

— Что ж, — сказал он себе, — мне теперь здесь нечего делать. Тем более что после вмешательства Херлока Шолмса, все может плохо обернуться.

Парк опустел. Однако около беседки, у ворот, собралась группа жандармов. Он скрылся в зарослях, перескочив через крепостную стену и, чтобы добраться до ближайшего вокзала, пошел по тропинке, змеившейся среди полей. Люпен не прошагал и десяти минут, как тропинка вывела его к расщелине между двумя откосами; он углубился в проем, и в этот момент с другой стороны появился какой-то человек, шедший в противоположном направлении.

Это был мужчина лет, наверное, пятидесяти, довольно крепкого сложения, чисто выбритый и, судя по костюму, иностранец. В руке у него была тяжелая трость, на плече висела дорожная сумка.

Они подошли близко друг к другу. Иностранец с еле заметным английским акцентом спросил:

— Извините меня, месье… эта дорога приведет меня к замку?

— Держитесь по прямой, месье, и как только подойдете к крепостной стене, поверните налево. Вас ждут с нетерпением.

— О!

— Да, мой друг Деван сообщил нам о вашем приезде еще вчера вечером.

— Если месье Деван сказал слишком много, тем хуже для него.

— А я счастлив первым приветствовать вас. У Херлока Шолмса нет более ревностного поклонника.