Внучка, Жук и Марианна - Татьяна Батенева

— Да ты что, мам, я очень рада, что ты вышла погулять. — Ася чуть не расплакалась, столько робкой надежды было в глазах матери. — И хорошо, а то мне некогда будет с ним разгуливать, у меня же практика еще месяц. Так что ты уж сама, ладно?

— А что ты говорила про дачу-то? Куда он тебя возил?

— Да и сама теперь не знаю, я думала, он к хозяевам меня тащил — вспомнил по запаху дорогу, вот и тянул туда. А оказывается… Что же это за дом был? Совсем старый, как будто заброшенный. Ведь что-то ему там надо было?

В дверном проеме нарисовался Арчи — видно, услышав свое имя, решил, что его зовут. Он сел, неловко вывернув больную лапу, потом лег. Шевелил бровями, следя за разговором. Сердце его рвалось на части.

Он смотрел на оживленное лицо Аси, потом переводил взгляд на пожилую женщину, кутавшуюся в платок. Обе они были добры к нему, и в благодарность он готов был служить им. Но дом его был не здесь, а там, куда ушли Хозяйка и дети. Он никак не мог взять в толк, почему его оставили здесь.

Арчи неловко встал, проковылял в прихожую, где еще стояли запахи Хозяйки и детей. Лег у двери, вытянувшись во весь рост. Что же, он будет ждать, когда они вернутся. Здесь, в тесной прихожей, он и задремал, беспокойно подрагивая лапами и часто просыпаясь.

Поздно ночью Ася подошла к двери, прислушалась. Арчи тихо скулил во сне — плакал, как от боли.

* * *

На следующий день Ася решила позвонить следователю Петруничеву узнать, нет ли новостей о Стасе, да заодно рассказать о том, что нашла хозяев Арчи, и об их странной поездке в Петелино. Вдруг эта информация окажется полезна?

— Нашлись хозяева, говоришь? — Петруничев покашлял в трубку. — А чего же они не забрали собаку-то? Вроде как пес нормальный, дорогой?

— Да хозяйка попросила анализы сделать, у них еще две собаки — ну вроде, чтобы не заразить их чем-нибудь… Но я еще хотела рассказать… Позавчера, когда мы из дома Стаса… Станислава Сергеевича уехали, он меня возил по Белорусской дороге, и там…

— Погодь, кто возил? Станислав, что ли? — Следователь слегка опешил.

— Да нет, Арчи. — Ася сообразила, что рассказывает о собаке, как о человеке. — Понимаете, мы пошли к метро пешком, но он потащил меня на платформу и в электричку. А вышел из вагона на станции Петелино. И привел к какому-то заброшенному дому. Там дверь забита гвоздями. Но гвозди новые, а дверь старая, аж черная. И Арчи выл очень сильно. И еще, я заметила, что там было много машин — по улице много следов от колес. А людей на ней не видно, все дома вроде нежилые. Тогда зачем туда машины ездят?

— Гвозди, говоришь, новые? — Петруничев похмыкал, слышно было, как налил воды, попил. — А показать сможешь? В смысле, улицу, дом? Если я за тобой заеду?

— Ну… наверное, смогу, а можно и Арчи взять — он точно сможет. — Ася вспомнила, как уверенно пес тащил ее по улицам поселка. — Только он дома у меня, в Люберцах.

— Ну, так я на машине, давай заедем за ним да смотаемся в это… как его… Петелино? — Петруничев явно заинтересовался их приключением. — Только я коллег предупрежу из областного управления, это их зона. Ну, я через часок подъеду, будь готова.

К Петелино подъехали в третьем часу. Пока в Голицыне искали районный отдел внутренних дел, пока дождались, что к ним присоединится здешний сотрудник — пожилой рябоватый капитан, Арчи смирно лежал на полу милицейской «газели» у ног Аси. Она едва узнавала местность, попросила подъехать к платформе — оттуда вроде яснее будет. Водитель, рыжий, как костер, низенький сержант, только хмыкнул, но просьбу выполнил. Отсюда Ася уже могла показывать, как ехать, и через 15 минут они вырулили на ту пустынную деревенскую улицу, по которой совсем недавно ее тащил за собой Арчи.

Петруничев резко крутил головой, разглядывая унылые домики за заборами, пока Ася не скомандовала:

— Стойте, это здесь!

Арчи первым выскочил из открывшейся двери, Петруничев, капитан и Ася поспевали за ним. Вскочив на крыльцо, Арчи завертелся на месте, потом соскочил и по остаткам рыхлого синеватого снега побежал за угол дома. У задней стенки он принюхался к отдушине подпола, поскуливая и яростно откидывая задними лапами сухую прошлогоднюю траву. Петруничев присел на корточки, бесцеремонно отодвинув собаку, и крикнул в отдушину:

— Эй, есть там кто?

Потом приник к дыре ухом, прислушался. Из подпола не доносилось ни звука, но Арчи продолжал поскуливать и беспокойно то садился у отдушины, то снова вскакивал. Следователь выругался и резко побежал обратно к крылечку.

— Саш, дай монтировку, что ли, тут такими гвоздями засажено, не оторвать.

Принесенной сержантом монтировкой он начал отдирать гвозди, которые с жалобным скрипом выходили из темных досок.

Дверь наконец поддалась, они вошли в темный коридор, а потом в такую же темную комнату. Окна изнутри были занавешены какими-то тряпками, в доме стоял крепкий нежилой дух. Но на столе, покрытом клеенкой, отсвечивали грязные тарелки с остатками еды и окурками, валялась пустая водочная бутылка, еще две стояли под столом.

— О-па-на! — Петруничев взял одну из бутылок, посмотрел на свет, понюхал горлышко. — Свежая посудка-то! Кто-то был тут пару дней назад, не дальше.

Капитан топтался у затертой портьеры, которая отделяла комнату от кухни.

— Да небось бомжа какая-нибудь, товарищ майор. Они тут часто лазают по дачкам-то.

— И много ты видал, чтобы бомжа курила «Мальборо»? — Петруничев поднял пустую красно-белую пачку. — Не-е, брат, тут народ посолиднее отдыхал. Ну-ка, давай глянем, есть тут подпол или нет?

Ногой он отбросил в сторону кусок замызганного ковролина, который застилал пол на кухне. Под ним обнаружился люк с ржавым кольцом, от старости вдавленным в доску заподлицо.

Покраснев от натуги, Петруничев поднял люк, откинул его. Арчи вырвался из-под руки Аси и сунулся в люк первым. Примерившись, он спрыгнул вниз, оттуда громко и страшно залаял.

— Эх, фонарика нету! — сплюнул Петруничев. — Ну, была не была.

Крякнув, он спрыгнул вслед за псом. И вдруг оттуда донесся совершенно явственный художественный мат. Сержант, стоявший у притолоки, усмехнулся, капитан заинтересованно подошел, заглянул вниз.

— Давай, капитан, помогай, тут человека вытащить надо, — донесся снизу полузадушенный голос Петруничева. — Держи, и ты, Петь, помогай давай!

В проеме показалась голова. Она моталась на шее, как у тряпичной куклы. Ася прижала ладонь к губам: на лице человека, которого, пыхтя, тащили вверх капитан и сержант, не было живого места — сплошные кровоподтеки и ссадины. И все же она узнала Стаса. Снизу из подпола доносился лай Арчи, но теперь он был скорее радостный, чем страшный.

Ася сидела на скамейке у входа в больницу уже второй час. Рядом, привязанный к спинке скамьи, смирно сидел Арчи. Высокие кусты и деревья в скверике уже подернулись сизо-сиреневой дымкой набухших почек, солнце пригревало, и сидеть в общем было приятно. Но Ася все равно часто поглядывала на часы: стрелки показывали половину пятого.