Кошки-мышки - Наталья Тимошенко

Но оказалось, она зря переживала. Ее папа по-прежнему оставался ее папой, просто из следователя превратился в столяра, осуществив детскую мечту. Теперь у него была своя мастерская по изготовлению мебели, и, уйдя с головой в какой-нибудь интересный и важный заказ, он забывал и бриться, и стричься. Вдвоем с Яной они прожили пять лет, и, хоть порой Яна злилась, мечтала уехать к маме, оглядываясь теперь назад, она понимала, что это были неплохие пять лет. По крайней мере, папа старался сделать все, чтобы они такими были для нее. А уж после того, как в их жизни появилась Элиза и они втроем уехали из того беспросветного болота в маленькую деревушку на берегу моря, ей и вовсе не на что стало жаловаться. Если бы только еще папа наконец вспомнил, что ей уже девятнадцать, а не десять…

Они на самом деле проезжали почти рядом с деревней, в сторону пришлось свернуть всего на двадцать километров, а потому приехали, когда ранние зимние сумерки только робко тронули верхушки деревьев. На центральной улице еще не зажигали фонари, но окна домов уже светились желтым электрическим светом.

Несмотря на небольшой мороз, папа вышел встречать на крыльцо. И Яна почему-то ужасно разволновалась, будто на самом деле привезла знакомиться с родителями своего парня. Казалось, что, если бы на месте Никиты Андреевича сидел Саша, ей не было бы так страшно. Тот улыбнулся бы своей очаровательной улыбкой и как минимум понравился бы Элизе, а Элиза умела влиять на отца.

— У вас молодой отец, — с удивлением заметил Никита Андреевич, паркуясь во дворе.

— Ему было всего двадцать, когда родилась я, — сдала родителя Яна.

Папа приветственно улыбался, но Яна видела настороженную оценку в его взгляде, когда он смотрел на Никиту Андреевича. Очевидно, прикидывал, насколько тот старше дочери, и думал, как к этому отнестись. А Яна внезапно подумала, что, если бы они с Кремневым действительно встречались, папе впервые не было бы в чем ее упрекнуть, на каждый его аргумент у Яны нашелся бы свой. Он старше ее на девять лет? Так и папа старше Элизы на десять! Он с причудами в виде экстрасенсорных способностей? Батюшки, а ты живешь с женщиной, которая одним взглядом может поджечь занавески, закрыть дверь, не вставая с места, вырастить цветы за минуту и убить человека, только пожелав ему смерти!

Яна едва не застонала вслух, внезапно осознав, какой партии лишилась!

Знакомство прошло спокойно. Яне даже не пришлось делать упор на тот факт, что Никита Андреевич ее преподаватель, он все сделал сам.

— Никита Кремнев, — представился он, протягивая отцу руку. — Яна — моя студентка. Преподаю у ее потока уголовное право.

— Максим… — Папа пожал протянутую руку, и Яна замерла в ожидании. Если сейчас добавит отчество, значит, не поверил. Папа почему-то всегда ее ухажерам представлялся по имени и отчеству, будто ему было уже лет шестьдесят. — …Васильев.

Папа выпустил руку Никиты Андреевича и пригласил обоих в дом, откуда уже доносились ароматы каких-то пряностей.

— Элиза готовит баранину, и, даже если это окажется несъедобно, сделайте вид, что вам понравилось, — попросил папа.

Оба заверили, что после последних голодных суток они съедят эту баранину, даже если вместо нее Элиза подаст сожженные головешки. Отец посмотрел на них с сомнением, но ничего спрашивать не стал. Наверняка еще расспросит обо всем за ужином.

Знакомство с Элизой тоже прошло быстро и спокойно, но тут Яна и вовсе не переживала. Элиза умела вести себя корректно в самых разных случаях, сказывалась профессия. Их быстро пригласили к столу, и, к облегчению всех четверых, баранина оказалась не просто съедобной, а невероятно вкусной. И Яна, и Никита Андреевич так активно работали вилками, что папа даже не стал ничего спрашивать, пока они не наелись.

— Я боюсь спросить, где вы были, — заметил он, только когда движения обоих сыто замедлились.

— Ты не поверишь, — усмехнулась Яна. — На съемках реалити-шоу про экстрасенсов!

В папиных глазах появилось сначала удивление, а затем оно сменилось настороженностью.

— Так, — медленно начал он, сверля Яну взглядом, — только не говори мне, что ты ввязалась в расследование убийств, где у жертв похищают сердца!

— А ты откуда об этом знаешь? — не слишком натурально удивилась она.

Наверняка репортаж со всеми кровавыми подробностями уже сто раз показывали по телевизору, а папа всегда смотрит новости по утрам.

— По всем каналам вещают, — подтвердил ее догадку отец. — Со вчерашнего утра ни о чем другом и не говорят. Маньяка уже прозвали Инквизитором.

— Откуда журналистам знать, что Инквизиторы ведьм сжигали, а не вырезали у них сердца, — хмыкнула Элиза. — Так, кому-нибудь добавки?

Добавка уже не лезла, но баранина была слишком вкусна, чтобы не съесть еще. Даже если после этого Яне придется голодать неделю, чтобы влезть в любимые джинсы.

— Твои сны имеют к убийствам какое-то отношение? — поинтересовался отец, продолжая хмуро поглядывать на нее.

Яна полоснула взглядом Элизу, но та лишь пожала плечами, не чувствуя себя виноватой, и поставила перед ней тарелку с новой порцией.

— Ты не говорила, что это секрет, а у любящих друг друга людей нет тайн.

— Боюсь, это я втянул Яну в расследование, — повинился Никита Андреевич, впрочем, без особого раскаяния в голосе. — Поскольку ее сны действительно имеют отношение к убийствам. Она каким-то образом видит и чувствует то, что происходит с жертвами.

Папа только головой покачал. Что он мог на это сказать? Знает ведь Яну не первый год, когда-то и ему она помогала в одном деле, и ведь реально помогала! Наверное, поэтому он и не стал сейчас сильно ругаться. Только устало потер лицо, и Яна увидела огромный синяк на лбу, который до этого скрывался под отросшими темными волосами.

— Ты что, с кем-то подрался? — удивилась она. В этой глуши и поговорить-то не с кем, не то что подраться! — Или это Элиза тебе поварешкой в лоб зарядила? — не удержалась от смешка она.

Элиза многозначительно хмыкнула.

— Дерево некачественное попалось, — вздохнул отец. — Разломалось в самый неудачный момент, отскочило прямо в лицо.

— Хорошо, что в лоб попало. Чуть ниже — и остался бы слепым, — заметила Элиза.

Что-то неприятно щекотнуло сознание Яны. Нет, и за папу она волновалась, но тут было что-то другое. Она схватила лежащий рядом с тарелкой телефон и принялась листать ленту.

— Яна, это не очень-то прилично, — сделал ей замечание отец. — Что такого важного в твоем телефоне…

Яна лишь махнула рукой, прося его замолчать. Наверное, всех так поразил ее наглый жест, что они замолчали от удивления. И молчали, глядя на нее, пока она не вскинула вверх руку в победном жесте.

— Нашла!

— Что нашла? — хмуро поинтересовался отец.

— Нашла слепого экстрасенса!