Сезам, закройся! - Ольга Хмельницкая

– Соня, давай я первым перепрыгну на трос, а потом помогу тебе, – предложил Виктор.

– Давай, – согласилась Соня.

Виктор разбежался от края площадки, резко оттолкнулся от пола и повис на твердом шершавом тросе, поверхность которого была похожа на наждак. Проволока, лежавшая в его кармане и предназначенная для того, чтобы сделать отмычку и освободить Ларису и Еву, больно оцарапала его бедро.

– Теперь ты! – крикнул Коршунов девушке и посмотрел назад.

Слова застряли у него во рту. Виктор похолодел. Сердце замерло и ухнуло вниз, а потом отчаянно застучало. Сонечка стояла на краю шахты, а прямо за ее спиной приготовилась к прыжку большая крыса. Ее глаза сияли во тьме безумными красными огоньками. Соня крысу не замечала, полностью сосредоточившись на том, что видела перед собой.

– Соня! – изо всех сил закричал Коршунов. – Прыгай!

Девушка вздрогнула и обернулась. Послышался отчаянный девичий крик. Крыса бросилась вперед. Но за секунду до этого Пчелкина оттолкнулась от края и полетела в шахту, успев в последний момент уцепиться руками за ногу Виктора. Послышался треск рвущейся ткани. Туфля соскочила с ноги и полетела вниз. Крыса влетела в шахту вслед за Соней, перекувырнулась в воздухе и, царапая когтями воздух, рухнула вниз, в темноту. Секунду спустя послышался громкий плеск, а потом – приглушенные рыдания Сони, вцепившейся в ноги Виктора.

– Не раскисай, – сказал ей сверху Коршунов, – давай спускаться. Там девушки тонут, надо спешить.

Пчелкина отпустила его ноги и принялась спускаться по тросу. Делала она это очень медленно.

Рязанцев плюхнулся в ледяную воду и поплыл. Вокруг царила кромешная темнота. Вода доставала почти до потолка помещения.

– Степан! – позвал полковник. – Степан, вы здесь?

Впереди раздался короткий рык. Комиссаров был на месте.

– Они спускаются, – объяснил полковник псу. – Ключей мы так и не нашли, зато обнаружили молодого человека с жабрами и проволокой, из которой можно сделать отмычку. А девушки живы?

Пес испустил короткий горестный вой.

– Что? – тихо спросил Владимир Евгеньевич, чувствуя, как его сердце наполняется ужасом. – Что? Они не отвечают?

Комиссаров снова печально завыл.

Полковник бросился к камере невесты.

– Ева! Ева!! – закричал он отчаянно, прижимаясь ухом к двери.

Тишина. Ни ответа, ни плеска. Что-то коснулось его уха. Полковник поднял руку и одним жестким движением раздавил мозгоеда. Его место тут же занял второй. Владимир Евгеньевич нырнул, смывая с себя насекомых, и снова вынырнул.

– Ева, – позвал он еще раз.

Тишина. Рязанцев почувствовал, что по его лицу течет что-то горячее и соленое. Комиссаров горестно сопел рядом.

– Опоздал! Я опоздал! – страшно закричал полковник и прижал ладони к щекам.

Что-то большое и тяжелое с грохотом рухнуло на крышу лифта.

«Неужели кто-то из ребят сорвался?», – подумал полковник в отчаянной тоске. Его сердце сжималось от боли и отчаяния. Ева была главной любовью его жизни, и перспектива потерять ее Рязанцева ужаснула. Борясь с потоками воды, он подбежал к лифту, вытащил фонарик и посветил вверх. Прямо на него смотрела оскаленная крысиная морда. Грызун был мертв. Комиссаров подплыл поближе и тоже посмотрел наверх.

– Видимо, Коршунов и Соня не придут, – мрачно сказал полковник, – видимо, все пропало. Мы не смогли их спасти.

Степан завыл, подняв морду. Владимир Евгеньевич нахмурился, и в его глазах появился нездоровый блеск.

– Я хочу найти Утюгова, – медленно сказал он. – Найти и убить!

В казематах было тихо. Слышались только плеск воды и тяжелое дыхание зверя и человека.

Крыса протянула любопытную морду и понюхала флягу. Утюгов вздрогнул. Маргарита подтянула под себя ноги и обхватила голову старческими руками, покрытыми тонкой морщинистой кожей. Дрыгайло смотрела на грызуна с сочувствием. Гришин ничуть не испугался. Он слегка поболтал флягой и вдруг плеснул жидкостью прямо крысе в морду. Зверь отпрянул. Длинный хвост изогнулся, как удав. Острые, как рапиры, зубы щелкнули в непосредственной близости от шеи Алексея, но в следующий момент грызун упал и покатился по полу в судорогах.

– Кровавый обмылок в действии. Скоро крыса снова станет маленькой, – сказал Гришин, – как только измененные цепочки нуклеотидов заменятся на исходные, тело чудовища вернется к своим обычным размерам. Очень просто, как видите, – пожал он плечами и попытался спрятать флягу под свитер.

Утюгов протянул к Алексею руку.

– Что? – спросил Гришин, глядя на профессора. – Вы что-то хотели?

– Ты обещал, – сказал Валентин Эмильевич.

Его голос дрожал. Директор выглядел униженным и изможденным и вовсе не походил на того самоуверенного диктатора, который в течение долгого времени терроризировал сотрудников НИИ и наводил на них ужас.

– Дай хлебнуть, – сказала бухгалтерша.

– Вы для себя просите, Зинаида Валериевна? – спросил Гришин, вставая.

– Да, – кивнула женщина.

Взяв флягу, она сделала большой глоток.

– Фу, какая гадость, – сказала она. – Действительно, на мыло похоже. Даже на вкус.

Выпив препарат, Дрыгайло посмотрела на флягу, а потом на Утюговых.

– Можно, я дам им? – попросила она Алексея, показывая на профессора с дочерью. – А? Пожалуйста. Они так мечтали о моменте, когда найдут кровавый обмылок.

– Вы, Зинаида Валериевна, конечно, можете дать им выпить раствор, – тут же отозвался Гришин, – но не забывайте об охранниках, которых наш дорогой профессор сделал из неугодных ему ученых путем временного содержания молодых людей в подвале, кишащем мозгоедами. Также помните, пожалуйста, о десятке самоубийц, которые пошли на этот шаг после того, как Утюгов сделал их уродами. Кроме того, я должен напомнить вам, что директор получал свою долю из тех денег, которые поступили от перепродажи формул и технологий производства препаратов на Запад. То есть он не так уж и безобиден, и жалеть Утюгова вовсе не обязательно, – пояснил Алексей.

Дрыгайло оглянулась и посмотрела на профессора. Его глаза молили о милосердии. Маргарита тихо плакала. Ее мокрое старушечье лицо было покрыто глубокими морщинами.

– Не отдавайте им препарат, Зинаида Валериевна, – попросил Гришин, – они не заслуживают избавления.

– Это ты во всем виноват! – закричал Утюгов. – Ты! Я вынужден был заставлять людей работать, потому что ты постоянно требовал новых и новых научных результатов и тут же их продавал! Я не знаю, сколько денег получал ты, потому что мне перепадали только крохи!

Повинуясь внезапному порыву, Дрыгайло подала Утюгову флягу. Он вцепился в нее обеими руками и передал своей дочери. Маргарита сделала большой глоток, улыбнулась и протянула флягу отцу. Зинаида Валериевна ожидала, что Валентин Эмильевич тоже сделает глоток, но он просто спрятал ее в карман. А потом вытащил маленький пистолет и прицелился Гришину в лоб.