Копье судьбы. От Голгофы до падения Рейхстага - Тревор Равенскрофт

Трудно определить, чьей инкарнацией был Гиммлер, так как у него не было реального эго. Невозможно сказать, что это была за личность.

Были ли у Гиммлера какие-то догадки относительно поселившегося в нем духа? Чувствовал ли он, что стал вместилищем Всемирного двойника, планетарного античеловека? Конечно, ответом будет «нет», потому что в нем не было эго, способного осознать это.

Однако есть свидетельства, что Гиммлер знал о таком существе и даже понимал, что его можно лицезреть посредством духовного видения, потому что такие изображения были найдены среди книг и бумаг во время обыска в его доме после окончания боевых действий.

В частности, там была одна картина, которую Рудольф Штайнер использовал для оформления окна в сожженном Гётеануме. На ней изображено змееподобное тело с рогатой головой и гигантскими развевающимися ушами. Выражение лица у этого существа глуповатое и отрешенное, как у самого Гиммлера, и в нем есть что-то монголоидное.

Трудно сказать, почему Гиммлер решил, что он — инкарнация Генриха Птицелова. Вероятно, он тешил себя иллюзиями, что именно ему суждено опровергнуть древнее пророчество о завоевании Германии ордами с Востока.

Колокол королевской часовни звонил в честь воссоединения двух стран — Австрия вошла в состав Германии. Центральную площадь Вены заполнили толпы народа. Люди стояли рядами вдоль Рингштрассе, чтобы поприветствовать фюрера, прибывшего в столицу их страны.

Отборные части 8-го армейского корпуса Кейтеля и хваленые танкисты Гудериана, двумя днями раньше пересекшие границу Австрии, выстроились перед большой трибуной у самого дворца Хофбург. Все ждали человека, который некогда ходил по тротуарам имперской столицы «словно немытый голодный бродяга».

Адольф Гитлер пересек границу и проехал через аккуратненькие деревни в свой родной Линц, где когда-то ходил в школу. Там он дождался рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, который должен был обеспечить в Вене сохранность Копья Лонгина.

Прежде Гитлер побаивался, что судьбоносный талисман уведут у него из-под носа, но теперь немного успокоился. Однако была опасность покушения, и потому он не спешил в Вену, где его так ждали.

Надо сказать, что эсэсовцы времени зря не теряли. В Вене лились реки крови: уничтожали антифашистов и всех потенциальных противников нацизма. А Гитлер нанес визит в Леондинг, где возложил цветы на могилу своей матери.

Фюрер намеревался снизить имперский статус Вены до провинциального, а саму Австрию сделать незначительным сателлитом Германии. Людям, которые «пренебрегали им в молодости, когда он голодал и жил в трущобах», предстояло заплатить за свои ошибки высокую цену.

Когда Гитлер ехал к трибуне напротив Хофбурга, его приветствовали ликующие толпы народа. Он буквально сиял, но бедолаги венцы не подозревали, что фюрер полон восторга потому, что взял реванш за прошлые унижения.

Нечестивый дух Фридриха Ницше наверняка бы повеселился, услышав, как Гитлер вдохновенно вещает: «Я чувствую, что меня призвало само Провидение. Мне суждено воссоединить мою родину с рейхом. Я буду вечно благодарить Того, кто позволил мне вернуться на родину, чтобы я вернул ее германскому рейху».

Затем Гитлер направился в отель «Империал», где для него был приготовлен самый роскошный номер.

Далеко за полночь Гитлер в сопровождении Гиммлера отправился в сокровищницу, чтобы завладеть Копьем Судьбы. В Хофбурге его ждали руководитель нацистского Оккультного бюро Вольфрам фон Зиверс, нацистский юрист и глава Следственно-арбитражного комитета майор Вальтер Бух и фюрер австрийского СС Эрнст Кальтенбруннер. Все трое, вместе с сотрудниками полиции безопасности Рейнхардта Гейдриха, помогали ему заполучить Копье.

Фон Зиверс отвечал перед Гиммлером за исследования по истории Святого Копья. Он прибыл в Вену за несколько дней до аншлюса и следил, чтобы талисман не исчез из города. На всех музейных работников были заведены секретные досье.

Когда германские войска перешли границу Австрии, президент Миклас приказал специальным подразделениям полиции взять под охрану правительственные учреждения и важные объекты, включая Хофбург. Однако когда полиция прибыла ко дворцу, ее встретили вооруженные до зубов эсэсовцы. Как и в любом другом городе или деревне Австрии, полиция уступила нацистам, которые вот-вот должны были взять всю власть в свои руки.

Вальтер Бух обеспечивал «законную» передачу ценнейших реликвий древней Германской империи, включая и Святое Копье. Он должен был доставить его в Нюрнберг. Но Вальтер Бух был оккультистом, отвечал за ликвидацию франкмасонов в нацистской Германии. Подобно Гитлеру, он всем своим существом чувствовал судьбоносность талисмана.

Гитлер вошел в сокровищницу вместе с Гиммлером, а Кальтенбруннер, фон Зиверс и Бух ждали снаружи, вместе с помощниками и охранниками фюрера. Вскоре по узкой лестнице к ним спустился Гиммлер; Гитлер предпочел остаться один. Никто не знает, что там происходило, пока он час с лишним был наедине с судьбоносным талисманом, который вот-вот должен был перейти в его владение.

Но время, когда он стоял перед древним оружием, стало самым критическим в XX столетии, пока американцы в 1945 году не завладели в Нюрнберге Копьем и, обладая им, сбросили ядерные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, после чего начался атомный век.

Британские, французские, русские и чехословацкие правители и пальцем не шевельнули, чтобы остановить аннексию Австрии. По их мнению, это было неизбежное воссоединение двух немецких народов, связанных общим историческим наследием, языком и культурой.

Только Уинстон Черчилль предостерегал мир и говорил, что вступление Гитлера в Вену нарушило баланс сил в Европе и война после этого неминуема. Зная от Вальтера Штайна обо всех политических амбициях Гитлера, Черчилль прекрасно понимал, какие планы вынашивает нацистский фюрер.

Алан Баллок в своей книге «Исследование тирании» пишет: «По мнению Черчилля, овладение Веной — этими воротами в Юго-Восточную Европу — вывело немецкие армии к венгерским равнинам и порогу Балкан».

Гитлер при этом добавил Третьему рейху семь или восемь миллионов новых подданных. У него появилась общая граница с союзнической Италией. Его армии полукольцом охватили Чехословакию. Туда он вскоре и двинул войска, как то предрекал Черчилль. Пощекотав Европе нервы аншлюсом, Гитлер убедился, что Британия, Франция и Россия побаиваются вооруженных конфликтов, и его разглагольствования о территориальных приобретениях после этого перестали быть пустыми угрозами.

Эту ночь в Вене запомнят как «ночь террора» или «ночь реванша». По приказу Гитлера были репрессированы самые богатые и влиятельные евреи, за несколько дней арестовали семьдесят тысяч человек. На северном берегу Дуная вырос новый концентрационный лагерь — Маутхаузен. Рейнхардт Гейдрих организовал Управление еврейской эмиграции. Позже, усилиями Карла Эйхмана, функции этой службы изменились: вместо высылки богатых евреев за солидную мзду их стали прямиком отправлять в газовые камеры лагерей смерти. Нюрнбергский трибунал установил, что Гитлер приступил к «окончательному решению еврейского вопроса» именно во время своего триумфального вторжения в Вену.