Солдатский долг. Воспоминания генерала вермахта о войне на западе и востоке Европы - Дитрих фон Хольтиц

Начальник штаба вернулся около 19.30; его задержали частые атаки с воздуха. Он доложил, что появление танков противника возле Трели вызвало локальную панику. Его сопровождал адъютант 2-й танковой дивизии СС «Райх», командир которой, Тихсен, наткнулся на вражеские танки западнее Камбри, был ими обстрелян и, тяжело раненный или убитый, захвачен неприятелем.

Около 20 часов поступивший от командования 7-й армии приказ об отходе был передан в дивизии. По телефону удалось связаться только со 2-й танковой дивизией СС, а в другие дивизии пришлось посылать адъютантов. Связь со штабом 7-й армии была прервана с 19 часов. Но даже связь через посыльных становилась все более трудной, поскольку командование корпуса располагало всего двумя легкими мотоциклами.

Полк под командованием полковника Кесслера, предназначенный для выполнения специальных заданий, получил приказ оборонять от неприятельских танков на линии Гавре – Бреаль и далее до самого побережья ведущие на юг дороги, а также подготовить оборонительные позиции для частей корпуса, которые должны были отступить ночью. Также этому полку было дано разрешение подчинять себе все подразделения, держащие оборону близ Гранвиля. Разведывательные поиски, предпринятые по приказу командования корпуса, позволили установить, что к моменту наступления темноты противник еще не занял Каранс. Незадолго до отвода КП корпуса, который должен был начаться в 23 часа, начальник интендантской службы, майор Кауфман, приехал на велосипеде и привез приказ, отменявший предыдущий. Теперь мы должны были отступать не на юго-восток, а на юг. Командующий группой армий фельдмаршал фон Клюге был проинформирован о достойном сожаления приказе командования 7-й армии, но он не знал о моих энергичных протестах против его исполнения.

Передо мной встал вопрос, можно ли еще изменить приказ, разосланный по дивизиям. Я принял решение сохранить его в силе, поскольку не сомневался в том, что их движение уже началось. Отменяя первоначальный приказ, я рисковал тем, что не смогу связаться со всеми дивизиями, что породит полнейший хаос. Впрочем, офицеры, посланные с приказом, еще не вернулись, так что даже с чисто технической точки зрения проблема была неразрешима. Хотя и с тяжелым сердцем, я решил передать новый приказ только занимавшей позиции на севере 91-й пехотной дивизии, которая должна была выступать самой последней. Ей следовало отступать на юг, не отходя далеко от побережья. Эта дивизия, точнее, то, что от нее осталось, на новой линии заняла такой протяженный участок, что уже не могло быть и речи о его эффективной обороне.

КП корпуса в течение ночи был без помех отведен на восток по дороге на Серанс, ярко освещенной многочисленными горящими автомобилями. Тогда выяснилось, что корпус, возможно, мог бы выйти из окружения, тогда как, отступая на юго-восток, ему пришлось вести ожесточенные бои. Прибыв на свой новый КП в местечко Таню, командир корпуса узнал, что Лангрон свободен, а противник еще не распространил действия своих разведывательных групп до Гавре. Подтвердилось наше предположение, что вырвавшиеся далеко вперед неприятельские танки были за ночь отведены назад.

29 июля ситуацию, сложившуюся за предшествующую ночь, можно было резюмировать следующим образом: 91-я пехотная дивизия сумела, как и было запланировано, отойти на юг. Включив в себя полк специального назначения, она закрепилась в районе Гавре на линии обороны южнее населенных пунктов Серанс и Бреаль.

Основным же силам корпуса пришлось прокладывать себе путь в ночных боях, интенсивность которых возрастала по мере того, как дивизии пытались прорваться на восток.

Двигаясь на Амби, 353-я пехотная дивизия сначала встретила сильное сопротивление противника, но потом сумела выйти из района Котреля и, пройдя через Сен-Дени-ле-Каст – Ла-Бален, переправиться через реку Сьен. Дивизия заняла оборону западнее Перси, за излучиной реки Сьен. Она включила в свой состав остатки 275-й пехотной дивизии, уже занявшей позиции южнее Ла-Бален.

Отдельные подразделения боевой группы, выделенной из 17-й моторизованной дивизии СС, достигли Перси, до которого добрались несколько легче, проследовав через Серанс. Эта боевая группа, усиленная остатками учебной танковой дивизии, заняла оборону по обе стороны Перси.

Боевая группа, составленная из частей 243-й пехотной дивизии, наткнулась на упорное сопротивление противника возле Ронсея и не сумела пробиться. На рассвете она находилась на открытом месте, на шоссе. В развернувшихся там боях бо́льшая часть группы погибла, в первую очередь были потеряны вся артиллерия и обоз. Лишь жалкие остатки, приблизительно двести человек, сумели избежать смерти или плена, уйдя на запад или юго-запад за реку Сьен. Эта дивизия дороже всех прочих заплатила за злосчастный приказ командования 7-й армии.

Несмотря на свое несогласие с этим приказом, который был оставлен в силе вопреки моим энергичным возражениям, я тем не менее счел своим долгом подчиниться ему по двум причинам. Во-первых, меня заверили в том, что попытка прорыва моего корпуса будет эффективно поддержана контратакой свежего танкового корпуса. Кроме того, Верховное командование прислало командующим группами армий и армиями личный приказ Гитлера, определявший, что всю ответственность несут высшие инстанции, чьи директивы должны исполняться любой ценой.

Последствиями моей дисциплинированности стали ненужные бои в ночь с 28 на 29 июля, в которых мы понесли тяжелые потери. Даже спустя много лет мне не дают покоя мысли о том, что я мог бы в той ситуации действовать по-своему.

Пусть и ценой тяжелых потерь, но корпус еще раз сумел организовать новую линию обороны между Перси и морским побережьем, однако силы его были слишком малы, чтобы можно было рассчитывать на серьезное сопротивление. И дело было не только в том, что участок фронта корпуса был чрезмерно растянут, чтобы его могли защищать столь малочисленные войска; сказывались усталость людей после продолжительных боев и слабая сплоченность между частями и подразделениями. К этому следует добавить, что потери в технике, особенно артиллерии 243-й пехотной дивизии, не могли не иметь катастрофических последствий. Отход корпуса с юго-востока оставил почти без прикрытия район от Гавре до побережья, и это было особенно тревожным фактом. Следовало ожидать немедленного крушения нового фронта, едва противник возобновит наступление, и у корпуса не было возможностей ему помешать в этом.

В этой ситуации меня сняли с должности командующего 84-м армейским корпусом. Командующий 7-й армией, генерал СС Хауссер, утром 30 июля прибыл ко мне на КП с моим преемником. После сдачи дел я в тот же вечер отправился прямо в штаб армии. Представляясь на следующий день фельдмаршалу фон Клюге, я узнал, что был снят с должности из-за отданного мною приказа на отход в ночь с 28-го на 29-е в юго-восточном направлении. Фон Клюге был сильно удивлен, узнав, что этот приказ был отдан командованием армии, вопреки моим категорическим возражениям. Это совершенно меняло дело, и он предложил вернуть меня на прежнюю должность, но я попросил его не делать этого.

Меня вновь отправили в распоряжение командования армии, которое немедленно возложило на меня обязанность сформировать для защиты левого фланга новую боевую группу из частей и подразделений, вырвавшихся из окружения. В мое распоряжение передали группу штабных офицеров и двух генералов. Кроме того, мне разрешили включать в группу все силы, разбросанные по тыловой зоне.