Дикарь - Екатерина Лесина
Шрифт:
Интервал:
— Я могу тебя нанять! — воскликнул мальчишка, глянув на старика этак, с чувством собственного превосходства. — Ты ведь наемник?
И сам себе ответил:
— Кто еще. И попал в неприятности. Ну да. Выглядишь, как оборванец. Но оборванцы так быстро не бегают.
Это смотря какие.
— И силен. Меня потащил, а не заметил. Да, ты наемник. Был неудачный контракт?
Миха кивнул.
Почему бы и нет? Пусть местный сам придумает легенду, а Миха постарается запомнить. Глядишь и выйдет что-нибудь более-менее реалиям соответствующее.
— Конечно. Твоего нанимателя убили? Или нет? Ты не похож на неудачника. Я вижу неудачников!
Миха фыркнул.
— Ты не думай. Я понимаю. Ты был ранен. И тебя бросили, посчитав за мертвеца. Но ты сумел выжить. И скитался. Долго. А потом увидел нас.
В целом более-менее походило на правду. И Миха кивнул.
— Отлично. В таком случае, я тебя нанимаю! Я обещаю тебе сотню золотых медведей, если ты поможешь мне вернуться домой.
По тому, как тихо охнул старик, Миха понял, что награда и вправду велика.
— Живым, — на всякий случай уточнил мальчишка.
— Хорошо.
— Ты согласен?! — он даже дернулся, то ли от удивления, то ли от радости.
— Да.
— И договор? — парень протянул руку. Миха осторожно принял, сжал такую хрупкую с виду ладонь.
— Договор, — сказал он.
И когда пальцы пронзила острая боль, понял, что поторопился.
— Контракт заключен, — мальчишка погановато улыбнулся. — Так что неси меня!
— Чего? — Миха потряс рукой, раздумывая, чем это, неосторожно данное — а ведь стоило бы подумать, что мир нынешний магией пропитан — слово обернуться может.
— Ты обещал доставит меня домой!
И снова этот победный взгляд.
Подумалось, что не зря Миха детей не любил. Подрастая, они, может, и перестают орать, но вместе с тем превращаются в редкостных засранцев.
Миха рывком поднял нанимателя на ноги.
— Что ты творишь! — взвизгнул тот.
И отвесил пинка.
Что сказать, к пинкам местные бароны приучены не были. С другой стороны, тщательнее надо клятвы продумывать, тщательнее.
Глава 23
Девочка была еще слаба, но уже сидела и даже гладила огромного леопарда, который, вытянувшись на шкурах, блаженно щурился. Время от времени леопард зевал, и тогда девочка пыталась потрогать длинные блестящие клыки.
Ирграм вздрогнул и отвел взгляд.
— Твой человек говорит, что угроза жизни миновала, — Император сидел на полу, скрестив ноги, и наблюдал, что за девочкой, что за зверем.
Впрочем, обманываться не стоило. Следили и за Ирграмом.
— И что спасти её удалось лишь благодаря тебе.
Ирграм молча поклонился.
— Я этого не забуду, — в желтых глазах мелькнула тень ярости. — Как и иной твоей помощи.
— Я сделал, что мог.
— Но мог бы и не делать.
Это не было вопросом, но Ирграм вновь поклонился.
А девочка дернула зверя за усы, леопард заворчал и мазнул широким розовым языком по щеке, и тут уже девочка попыталась оттолкнуть тяжелую голову.
— Это не опасно? — осторожно поинтересовался Ирграм.
— Зверь знает, — Император улыбнулся. Маска его, скрывавшая верхнюю часть лица, осталась неподвижна, но в глазах улыбка отразилась. — Когда-то давно сотворенные предками корабли шли через кипящее море. А оно, принимая огонь неба, само загоралось. И тот, кто дал начало моему роду, поймал падающую звезду. Сила её была столь велика, что тело человеческое оказалось не способно вместить её. И по воле богов тело изменилось. Мой предок принял дар неба. И передал его своим детям. Нет под солнцем этого мира зверя, который бы причинил вред его крови.
Только вот девочка, с радостным писком повисшая на шее леопарда, не принадлежала правящему роду.
— Я помню, — Император дотянулся до хвоста и дернул за него. — Но взгляни. Она меняется. И все же остается прежней. Твое заклятье дало ей эхо той силы.
Она и вправду изменилась. Не сильно.
Или же просто Ирграм все еще плохо различает мешеков, особенно детей? Но лоб будто бы стал уже, а глаза чуть раздвинулись. Сузился подбородок. И само личико сделалось треугольным.
— Когда сходство исчезнет? — поинтересовался Император.
— Не знаю. Возможно, что никогда. Заклятье «Зеркала» сложное. И никогда прежде оно не отменялось.
Теперь в глазах читается вопрос.
— Сотворенное Отражение или Отражения, но это совсем уж редко случалось, когда опасность была особенно велика, взрослели вместе с тем, чью кровь и силу они приняли. Отражения росли. Изменялись. И жили. Какое-то время.
— Долго?
— Известен случай, когда Отражение просуществовало более трех десятков лет. Однако описан он весьма расплывчато.
— А те, которые погибали раньше? От чего?
— Когда как. Порой они становились жертвами убийц, исполняя таким образом свое предназначение. А порой создатели… избавлялись от ненужного.
Губа Императора дрогнула, и на миг вновь показалось, что это не человек, надевший маску зверя, но наоборот, зверь, который притворился человеком.
— Как бы там ни было, но никто не пытался отменить заклятье. Или, скорее уж, если и пытался, то не оставил записей, — поспешил добавить Ирграм. — Здесь же, вероятно, произошло наложение. И заклятье Зеркала, и проклятье Черной крови, и другое, которое было использовано в покоях, представляют собой весьма сложные тонкие структуры. И результат их столкновения мне сложно предсказать.
Он выдохнул.
— Скоро в город прибудет дочь моего господина, Миара из рода Ульграх. Она, будучи юна годами, меж тем весьма одарена. И я не встречал целителя, более умелого. Возможно, она сумеет сказать точнее, что произошло и как скоро дитя вернет себе истинный облик.
— Хорошо.
Император смежил веки, раздумывая.
— А ты как думаешь? — поинтересовался он, отмахнувшись от зверя, что попытался поймать лапами руку.
— Я? — мелькнула мысль, что дома мнением Ирграма интересовались куда как реже.
Нехорошая мысль.
Неправильная.
Ирграм поспешно задавил её.
— Боюсь, что никогда. Она перестала быть Отражением в полной мере, однако и связь её с вашей дочерью не оборвалась. Возможно, и к лучшему.
— Почему?
— Известны случаи, когда погибал тот, с кого создавались Отражения. Следом уходили и они. Месяц или два, и они гасли. Даже тогда, когда в них была великая нужда.
Ирграм замолчал.
Не рассказывать же о великой смуте, которая приключилась, когда угасла нить тринадцатого из числа Великих родов?
— Значит, моя дочь жива, — Император чуть склонил голову.
А ведь он и без того знал. И потому сдерживал ярость, что клокотала внутри.
Пока еще сдерживал.
— Что ж. Я буду рад встретить дочь твоего господина. Ей окажут должный прием.
Император поднялся, и девочка замерла, уставившись на него темными, почти черными глазами. На коже её еще остались пятна, но со временем они побледнеют, а то и вовсе затянутся.
— Иди
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!