Ветеран бандитских войн - Владимир Колычев

Обвинение в убийстве — это слишком серьезно, чтобы вот так просто взять его и выложить. Олег подготовился к такому разговору, раздобыл факты. Рая, казалось, почувствовала, что над ней сгущаются тучи.

После ужина он поднялся на мансардный этаж, где в большой бильярдной комнате у него находился бар. Там он выпил рюмку коньяку, взял кий, встал за стол, катнул шар. Рая не заставила себя долго ждать.

— Может, скажешь, что произошло? — спросила она.

Рая плотно закрыла за собой дверь — значит, учуяла запах жареного. Она улыбалась, но в глубине глаз мерцала тревога.

— Я сегодня с Аллой Александровной разговаривал.

Олег ударил несильно, но точно, и «свой» шар неторопливо скатился в лузу.

— С Аллой Александровной?! — удивилась Рая. — Зачем?

— Пашка делает успехи.

— А я разве тебе другое говорила? — Она настороженно смотрела на мужа.

— Так не удивительно, парень целыми днями занимается. С утра до вечера.

— Что ты такое говоришь?

— Ну, может, это исключение было, я не знаю… Девятого июля ты привезла Пашу на занятия в девять, а забрала в пятом часу вечера. Позвонила Алле Александровне, сказала, что не можешь его забрать, попросила присмотреть за ним. Было такое?

— О чем это ты?

Олег хорошо помнил, как маленькая хрупкая девушка Рая с потрясающей легкостью поймала у реки настоящую гадюку. А сейчас, казалось, она сама могла превратиться в змею и наброситься на него. На всякий случай он крепко держал в руках кий, чтобы в случае чего намотать на него ядовитое жало…

— Утром девятого июля мне позвонил Данила, сказал, что хочет со мной поговорить. И в тот же день он погиб. Как это можно объяснить?

— Что-то я тебя не понимаю, дорогой? — заметно разволновалась супруга.

— Что Данила хотел мне сказать? В чем он хотел передо мной покаяться?

— Покаяться?

— Ну, может, просто повиниться… Что там у него с тобой было? В чем он передо мной виноват?

— Олег, я тебя не понимаю! — Ее лицо пошло красными пятнами.

— Почему девятого июля ты не могла забрать Пашку? — жестко спросил он. — Чем ты занималась?

— Дела у меня были…

— Я знаю, какие у тебя были дела. Гаврила видел тебя на месте убийства.

— Меня?! — шарахнулась Рая.

— Ты сказала ему, что это я убил Данилу! — наседал Олег.

— Я сказала?!

— Очень благородно с твоей стороны!.. Подставить меня хочешь?

— Ты не так все понял! — Рая выставила руку внутренней стороной ладони вперед. — Я тебе сейчас все объясню!..

Она обошла стол с другой стороны, взяла с барной стойки бутылку «Мартеля», плеснула себе в бокал.

— Данила не только тебе позвонил. Он и мне позвонил. Сказал, что ждет меня у Ржавой коряги. Мы туда раньше купаться ездили… Я подъезжаю, смотрю, машина стоит, а в ней Данила. Он был уже мертвый!

— Ну, допустим, — краешком губ улыбнулся Олег.

— Не надо ничего допускать! Так и было! — Воспаленными от переживаний глазами смотрела на него Рая.

— И кто его задушил?

— Гаврила!

Олег ожидал от нее чего угодно, но только не этого.

— Ты видела, как он убивал?

— Нет, я видела, как он ко мне подошел!.. Ты что, говорит, делаешь?.. Я в шоке! Я ничего не понимаю! А он смотрит на меня, как будто это я Данилу задушила!.. Я спрашиваю, ты что, дурак? А он мне — да нет, говорит, не дурак. Меня все за дурака держат, а я, говорит, не дурак… Я, говорит, всем скажу, что это ты отца убила! И мне, говорит, поверят!

— Врешь!

— Вру?! — возмущенно протянула Рая. — И это говоришь мне ты, мой муж и отец моих детей?! — На глазах у нее заблестели слезы. — Ну да, я же провинилась перед тобой… Четырех бандитов убила, чтобы тебя спасти? Теперь я беспощадная убийца, и нет мне веры, да?

— Ну, за это я тебя не виню, — замялся Олег.

— Не винишь, но считаешь меня убийцей… А мне тогда до лампочки все было! После первого жутко было, а потом ничего. И Аскольда как ни в чем не бывало… Но я тогда ребенком была. А дети — они очень жестокие по своей сути, у них таких тормозов, как у взрослых, нет. Это я сейчас понимаю. Поэтому и воспитываю наших детей, вожусь с ними, школа, кружки, секции… Ты что, действительно думаешь, что я могу так просто убить человека? — Рая посмотрела на мужа пронзительно, с осуждением.

— Ну, не просто.

— А Гаврила не мог, нет?.. А если я тебе скажу, что Гаврила меня изнасиловал?

— Что?! — вскинулся Олег.

— Это было уже после того, как я Пашку родила. К маме приехала, а там Гаврила. Ударил меня по голове, повалил… Я его убить потом хотела, но у меня Пашка на руках уже был. Как я могла? Чтобы меня посадили? — Рая немигающе смотрела на супруга, а по щекам текли слезы.

— Мне бы сказала.

Олег еще не мог в это поверить, но уже хотел ехать к Гавриле, чтобы порвать его на части.

— Я тебе за Данилу говорила! Ты мне поверил?.. А если бы поверил, на все село бы звон пошел! На радость всем! Оно мне нужно?

— Не пошел бы звон, — неуверенно мотнул головой Олег.

Он отложил в сторону кий, подошел к стойке, наполнил рюмку, махом осушил ее.

— Еще как бы пошел!.. Но сказать надо было — чтобы Гаврилу в стойло поставить! Он бы тогда отца не тронул! Не Гаврила, а какой-то тихий омут, в котором черти… Из-за какого-то дома отца убить!

— Из-за дома?

— Ему дом отцовский нужен был.

— У него есть дом.

— Тот дом он продать хочет, а в Юрловку переехать. И хочет, чтобы я к нему ходила. Ну, этого он точно не добьется! А двадцать тысяч долларов я ему пообещала! Этот кретин до сих пор считает, что двадцать тысяч — это сумасшедшие деньги. Страшно подумать, что будет, когда он узнает, сколько стоят твои заводы! Он же опять кого-нибудь убьет, чтобы нас шантажировать! Он идиот и это сделает! Убийство отца сошло с рук, теперь его уже ничем не остановишь!

— А убийство сошло с рук? — покачал головой Олег.

— Ну, я же звонила Алле Александровне? Звонила! Данила мне звонил? Звонил! Гаврила видел меня на месте преступления? Видел! Если что, на меня все свалят! Гаврила же блаженный, как на него можно подумать? Он скажет, что это я убила, и ему поверят! Он скажет, что Данила меня насиловал, и ему снова поверят! Он говорил тебе, что Данила меня насиловал? — с видом прозревшего человека глянула на мужа Рая.

— Э-э… Ну, говорил! — кивнул он.

— И ты ему поверил! Ну а как ты мог ему не поверить, если он блаженный?! Он не может соврать! Он не может, а я могу! Не знаю, сойдет ему с рук убийство или нет, но своей цели он добился! Сам убил отца, а меня подставил. Вот я и говорю, что теперь его не остановишь! Он поверил в свою безнаказанность!.. А я дурака сваляла! Увидела Данилу и в прострацию впала! Пока Данилу не утопили, из прострации не вышла.