Предиктор с Зеи. Том 1 - Алексей Рудаков

– Не Зею? – Мысль о том, что там, на орбите этой проклятой планеты, висит источник его несчастий – «Литварист», заставила Орила вздрогнуть. Впрочем, увидевший его реакцию стражник, истолковал его поведение по своему.

– Да, на Зею. В составе личного отряда Примарха. Есть сведения, – хавас снова оглянулся по сторонам: – Что место Сосуда Богов установлено. Вернее – не само место, а того, кто знает, ну, где этот сосуд. За ним следят и когда он направится вниз, то…

– То Примарх последует за ним, – продолжил Орил и стражник торопливо закивал: – Да, да! Именно так. Внизу мы всё разнесём, в этой галактике некому нам противостоять, – он гордо выпятил грудь, но мигом спустя как-то сдулся и заискивающе склонился перед Орилом: – Вы это, Пламенеющий, как на Зею пойдёте, про меня словечко замолвите.

– Про тебя? – Изумился подобной просьбе бывший жрец: – Зачем тебе туда?

– Как зачем? – удивление стражника не уступало эмоции Орила: – Быть рядом с Богом в момент его возвышения? Так он же нас всех возвысит?! Сделает полубогами, а то и младшими богами. Ну так… замолвите, а, Пламенеющий? Меня Торук зовут.

– Не переживай, Торук, – вид пресмыкавшегося перед ним человека вернул Орилу силы: – Я запомню тебя и твой дар. Тебе, поддержавшему меня в трудный час, воздастся сполна, – продолжил он на автомате, моментально забывая имя мелкого человечка. В голове Орила зрел новый план и мелочам, подобным этой просьбе, места в нём не было.

Поверхность Орилла

Старина Форис сидел на краю плота бултыхая ногами в пока ещё чистой воде океана Орилла. Бездна, пронизанная лучами солнца, была почти прозрачна, лишь на самой грани видимости, глубоко под его ступнями, черноту начинали разбивать первые, пока ещё робкие струйки серого. То был ил, поднятый со дна бегом Двойки и именно он, а не вздувшийся у горизонта водяной вал, своим телом перекрывший почти треть спутника, именно он – ил, говорил Форису куда как больше остальных признаков скорого отлива.

Бросив очередной взгляд в толщу воды, Форис, не оглядываясь, зашарил рукой у себя за спиной. Пара секунд и искомое, выразив мягким шестом струн свой протест хозяину, оказалось в его руках. Небольшой струнный инструмент – на Земле его бы окрестили мандолиной, ещё немного повозмущался, жалуясь на всю округу о потерянном покое, а после, стоило владельцу прикрыть глаза и положить ладони на струны, огласил окрестности простой, но не лишённой веселья мелодией, созывавшей обитателей плота на промысел.

Не прошло и минуты, как с соседнего плота, качавшегося на стремительно утончавшихся волнах, послышалось пение гитары, басовито и более грубо, выпевавшей ту же мелодию.

Такая манера общения была выбрана не случайно. Радиосвязь была дорога для рыбаков, за бесценок сдававшим перекупщикам свою добычу, а всё остальное, будь то горны, литавры, барабаны, или самые простые жестяные рупоры, всё это пугало осторожных обитателей дна, заставляя их зарываться в ил глубже обычного.

Пение же струн, как это не странно, имело обратный эффект – гады сами выползали почти на самую поверхность, делая ловлю куда как проще и быстрей. Почему всё происходило именно так Форис не знал, да и не особо стремился узнать. С него было достаточно результата, а измышления залётных умников, мутно и длинно рассуждавших о влиянии частот и вибраций на потенциальную добычу, он пропускал мимо ушей, довольствуясь, как уже было сказано результатом пения струн.

Вода под плотом стала бурой и Форис, закинувший мандолину за спину, погрузил в воду длинный шест, пытаясь нащупать илистое дно.

Вязкое сопротивление он смог ощутить только со второй попытки и, выждав еще пару минут, спрыгнул с плота, немедленно ощутив под босыми ступнями вязкую, неприятно сочившуюся меж пальцев ног, поверхность.

Привычно ругнувшись, он перекинул инструмент на грудь и принялся наигрывать заунывную мелодию, отмечая крохотные фонтанчики грязи, принявшиеся то тут, то там выскакивать из белёсо-серой массы. Его товарищи не медлили – подобравшись к такому фонтанчику они принимались погружать в ил свои шесты, пытаясь нащупать твёрдую броню креветки, или панцирь раковины, а когда подобное случилось, то везунчик немедленно нырял в толщу грязи, спеша схватить добычу, прежде чем та, раздражённая ударами палки, примется уходить в глубину. Ловцы его плота, все, без исключения, были ветеранами, не первый год промышлявшими подобным промыслом.

Твёрдый стук, нырок, головой в грязь, и вот, секундами спустя, в руках перемазанного грязью ловца, уже извивается вытащенная из привычной темноты, креветка. Скользкая, вёрткая, она крутится, вырываясь из сжимающих её тело ладоней, но подскакивает второй номер и коротким шилом бьёт добычу в голову, заставляя ту обмякнуть. Ещё несколько секунд и креветка падает на поверхность плота, где её подбирают сборщики, переправляя трофей в решётчатый, на четверть заполненный льдом, ящик. Позже, когда вода вернётся в свои владения, поднимая собой плот, этот ящик окажется за бортом, очищая добычу от грязи и определяя её дальнейшую судьбу – кого-то отберут прилетевшие сверху торговцы, спеша порадовать деликатесами обитателей неизвестных здесь планет, а остальные, отправятся на стол ловцов, или за борт, на прокорм своих же сородичей, совсем не брезгующих пожиранием себе подобных.

Сегодня сбор даров глубин шёл так себе. Прошло уже не менее получаса, а на плоту валялось не более десятка креветок среднего, в руку мужчины размера, да всего три раковины, ни одна из которых не могла подарить сборщикам хоть надежду на жемчужину.

– "Да, жемчужина сейчас была бы кстати", – подумал Форис, продираясь сквозь слои ила и наигрывая всё ту же, однообразную мелодию: – "Сейчас бы хоть одну, пусть мелкую, пусть крохотную – с орех… Эхх!"

Сделав ещё пару шагов и окинув взглядом ничем не примечательный холмик ила, он, прикрыв глаза, принялся перебирать струны, боясь спугнуть удачу случайным взглядом.

Всем же известно, насколько эта дева скромна и трепетна. А ну как не понравится ей косой взгляд? Тогда всё!

Пиши пропало!

Обидится, отвернётся, а то и вовсе, скроется в иле, пуская полные презрения пузыри.

Как тогда жить?

Нет, лучше так её приманивать – играя заветную мелодию и не беспокоя госпожу своими взглядами.

Лица музыканта что-то легонько коснулось и он, полностью отдавшейся музыке ощутил близость Удачи. Рванув струны, он вывел замысловатый аккорд и касание Госпожи повторилось. Воодушевившись, Форис уже хотел повторить тот самый, подманивший Её проигрыш, как касание, бывшее прежде нежным и едва заметным, внезапно потяжелело, принявшись тяжело наваливаться на человека, ощутимо вминая того в грязь.

Не понимая, что происходит, Форис раскрыл глаза и зашарил было взглядом вокруг, отыскивая возмутителя спокойствия.

Тот нашёлся практически сразу, но не на бледной спине морского дна, а наверху, в воздухе.

Оттуда, с пронзительно голубой высоты, ревя двигателями, спускались десятки космических кораблей, подводя неутешительный итог сегодняшнему сбору.