Тридцать сребреников в боекомплекте - Александр Тамоников

Члены комиссии одобрительно загудели.

– Неплохо, но праздновать победу пока рано, – сказал Супорин. – Приступим ко второму этапу…

На следующем этапе стрельба велась по ростовой мишени в виде натурного манекена. Дистанция сразу увеличилась до тысячи метров.

Перед стрельбой к Роганову подошел начальник полигона и подал листок со свежими данными по направлению и силе ветра. Тот ввел в прицел соответствующую корректировку.

Первым выстрелом манекену оторвало голову. Второй выстрел выполнялся с использованием разрывного патрона. На этот раз манекен разлетелся в клочья. Наблюдавшие за целью через оптику члены комиссии невольно начали аплодировать.

После второго упражнения был объявлен двадцатиминутный перерыв – винтовку и сопутствующее оборудование следовало переместить в другой сектор.

Наконец, все было подготовлено для третьего упражнения: стрелок-испытатель занял позицию на огневом рубеже, члены комиссии расселись на стульчики в зоне наблюдения. На этот раз целью снайпера был советский автомобиль «ГАЗ-14» – знаменитая «Чайка». Машина, на которой в недавние времена разъезжали члены ЦК КПСС, была списана и теперь служила мишенью на полигоне.

«Чайка» и сейчас выглядела шикарно – кузов в лучах летнего солнца сверкал свежим лаком; черные круги резины с дистанции в сто пятьдесят метров казались совсем новыми. На самом деле этому бронированному чуду было больше сорока лет. Внимание комиссии было приковано к толстым бронеплитам, по-прежнему надежно защищавшим борта представительского автомобиля. Сумеет ли осилить их новая снайперская винтовка?

На третье упражнение стрелку было отпущено три бронебойных патрона. Машина стояла перед высоким заградительным валом из красноватой глины. Между «Чайкой» и валом команда полигона предварительно установила обклеенные белой бумагой вертикальные фанерные щиты.

Стрелок занял позицию, проверил винтовку, вогнал в приемник снаряженный магазин, щелкнул затвором и приник к окуляру прицела…

Над полигоном повисла напряженная тишина.

Раздался резкий щелчок. Возле дульного тормоза поднялось облако пыли и дыма.

Машина чуть вздрогнула.

Второй выстрел. Третий.

Выполнив дежурные манипуляции с оружием, капитан Роганов встал, отряхнул колени.

Поднялись со стульчиков и члены комиссии. Негромко переговариваясь между собой, они двинулись к мишени…

И снова послышались возгласы восхищения. Все три пули прошили бронированный автомобиль насквозь – об этом ясно говорили выходные отверстия в дальнем борту, а также пробоины в фанерных щитах.

Настала очередь четвертого упражнения. Для этого в другом стрелковом секторе была подготовлена бочка, на четверть наполненная бензином. Бочка стояла на метровом бетонном постаменте, за ней согласно правилам безопасности возвышалась подковообразная насыпь.

Стрелок-испытатель произвел подготовку оружия и снарядил магазин тремя патронами с зажигательными пулями.

Впрочем, для поражения цели хватило одного-единственного выстрела. После резкого щелчка пробитая бочка подпрыгнула и, охваченная пламенем, рухнула рядом с постаментом. Члены комиссии даже не пошли осматривать пораженную цель – все и так было ясно.

Перед последним дневным испытанием генерал Супорин снова объявил двадцатиминутный перерыв – комиссии и стрелку требовалось переместиться в новый сектор.

Заключительное упражнение представляло собой стрельбу по движущимся макетным целям на максимальной дистанции. Для этого на удалении в полторы тысячи метров от огневого рубежа специальное лебедочное устройство тянуло по направляющим рельсам два корпуса – БТР и БМП-1.

Первый магазин капитан Роганов снарядил комбинированными боеприпасами, другой – бронебойно-зажигательными.

Выпустив три пули по бэтээру, он поменял магазин и произвел три выстрела по БМП. И если корпус бронетранспортера дополз до финиша без видимых повреждений, то боевая машина пехоты вспыхнула уже после второго выстрела.

До пораженных целей комиссию довез специальный автобус. Осмотр остовов бронемашин показал отличный результат стрельбы. Корпус БМП сильно выгорел, а все размещенные внутри БТР манекены были изрешечены стальными иглами.

– Да-а, не дай бог оказаться на их месте, – изумленно сказал кто-то из членов комиссии.

Завершающим упражнением дневных испытаний была стрельба на максимальную поражающую дальность. На нее отводилось целых двенадцать патронов.

Первые четыре пули стрелок-испытатель отправил в цель с расстояния в две тысячи сто метров. Все пули легли в круг диаметром восемь сантиметров.

Для второй серии выстрелов дистанцию увеличили на триста метров. Пули снова легли рядом с контрольной точкой и уместились в круг диаметром десять сантиметров.

Последние четыре выстрела производились, когда расстояние между огневым рубежом и целью составило рекордные две тысячи семьсот метров. На этот раз в десятисантиметровом круге оказалось три пробоины, и только одна немного вышла за его границу, что, впрочем, не испортило общей картины и совершенно не огорчило членов комиссии.

Супорин был доволен итогами дневных стрельб. Он повернулся к коллегам и произнес:

– Первый этап испытаний объявляю завершенным. Сейчас прошу всех на обед, затем отдых до двадцати одного часа. Ужин в двадцать один тридцать. Начало ночных испытаний – ровно в полночь.

* * *

Колодина, как и всех остальных присутствующих на испытательных стрельбах, охватил трепетный восторг.

Еще бы! Нечасто ему приходилось присутствовать при таком триумфе инженерной мысли. Выполняя обязанности помощника генерала Супорина, он не раз бывал на здешнем полигоне при испытаниях новых образцов стрелкового вооружения. При этом случались и полные, и частичные отказы техники. Происходили досадные накладки или отклонения от заданных тактико-технических параметров. Сегодня же все прошло как по маслу.

Однако бочку восторга разбавляла ложка сомнений: «Не продешевил ли я – всего пять миллионов долларов? За такое уникальное оружие можно было бы назначить цену и повыше…»

Однако, поразмыслив, майор решил, что менять ставку в большую сторону не будет. Жадность и непомерный аппетит еще никого до добра не доводили.

После обеда он переоделся в спортивный костюм и пару часов поспал. После ужина ополоснулся в душе, затем вынул из дорожной сумки плоскую фляжку и глотнул хорошего коньяка. На душе стало веселее. Майор вышел на улицу, уселся на лавочку возле щитовой гостинцы и закурил сигарету.

Небо теряло последние краски, на территории полигона загорались желтые фонари, освещавшие КПП, штаб, караульное помещение, два технических модуля, автомобильную стоянку, жилые домики, столовую и многочисленные дорожки. Бросив окурок в урну, Колодин решил прогуляться. А заодно связаться с Декани. Ведь тот, прощаясь, просил держать его в курсе…