Наследник для чемпиона - Елена Тодорова

Он вроде как шутит и даже смеется, но у меня сердце сжимается, когда я представляю, что ему это известно по собственному опыту.

— Скулил бы, если бы Стаси не было, — признается Аравин.

— Он боится меня испугать, — дополняет с улыбкой его невеста.

— О, это ты еще медвежий рев не слышала, — хмыкает Расул Муртазанович. — После боя к Тихомирову дня три приближаться нельзя.

Я еще сильнее напрягаюсь.

Если не считать швов и ссадин на лице, Егор выглядит вполне нормально. Неужели его действительно мучает боль? Ответ приходит, когда мы садимся за стол. Опускаясь на стул, Аравин придерживает бок и морщится. Все и дальше над ним подтрунивают, а мне вот совсем не смешно.

— Может, тебе принять какое-то обезболивающее? — спрашиваю, готовая по первому требованию вскочить с места и ринуться за аптечкой.

— Уже, — с улыбкой сообщает Егор. — Только благодаря ему дышу.

— А я тоже буду чемпионом, когда вырасту, — перетягивает наше внимание Миша. — Мой папа — чемпион Медведь! И я буду чемпионом Медведем!

Лично меня это в свете последних событий совершенно не радует. И даже пугает. Не сразу замечаю, что Егор со Стасей взирают на малыша несколько растерянно.

— Мой сын, — поясняет Тихомиров.

Тогда я понимаю, что привело ребят в замешательство. Не удержавшись, вклиниваюсь:

— И мой.

Медведь смотрит так, будто я у него из-под носа миску с едой утащила. Должно быть, это выглядит забавно со стороны, потому что все смеются.

— Быстро вы, — резюмирует Аравин.

Миша перебирается со своего стула к Тимуру на руки и, как я ни пытаюсь уговорить его вернуться на место, не слушается.

— Папе будет неудобно, — привожу этот аргумент и краснею.

Смущение вызывает не столько необходимость озвучивать это при всей команде, сколько внимание самого Тихомирова.

— Папа, тебе будет неудобно? — серьезно интересуется Миша, заглядывая отцу в глаза.

— Нормально. Можешь сидеть.

— Бомба!

Мне ничего не остается, как оставить их в покое и приступить к еде. Но все же дергаюсь я и поглядываю в их сторону поминутно. Все мне кажется, что Тимур из-за Миши не может дотянуться до своей тарелки. Однако тот вполне успешно справляется. Ест медленнее обычного, так как сын тоже ковыряет своей ложкой в его тарелке, но явно не сидит голодный.

— Так, когда свадьба, ребята? — обращается Расул Муртазанович к Егору со Стасей.

— Еще не скоро, — улыбается невеста. — Двадцать восьмого августа только.

— Но вы же давно вместе, да? — интересуется Диана.

— Пять лет.

— Ого-го! Даже больше, чем я думала. Молодцы!

Они и правда выглядят влюбленными и счастливыми. Стася то и дело тянется к Егору. То ли опереться на него желает, то ли прильнуть к груди… При этом каждый раз спохватывается и только спрашивает, как он себя чувствует. Тогда Аравин сам ее обнимает. Не знаю, какую боль ему эти движения причиняют, но на нее он смотрит с нежностью. Больше чем уверена, что в такие минуты ни за что не признается, какую бы муку ни испытывал.

— А я, между прочим, тоже скоро женюсь, — важно объявляет Борис.

— Да ну нах… — выдыхает шокировано Саня.

Остальные, как по команде, вилки бросают и таращатся на парня во все глаза.

— Ну… Я еще точно не решил, — идет Боря на попятную. — Но думаю!

— Да ты задолбал!

Парень на выкрик Дениса реагирует спокойно. Показывает не самый приличный жест — кулак через руку. И продолжает рассуждать:

— Она красивая. И продолжает писать мне. Хочет, чтобы я поскорее приехал. Фотки шлет.

— Покажи, — требует Саша.

— Хрена тебе, — огрызается Боря. Затем обводит всех сидящих взглядом. — Никому ничего показывать не собираюсь.

— Правильно, Балык, — поддерживает его в общем хохоте Тимур. — Будешь жениться, на свадьбу зови.

— Само собой, — бубнит тот. Ерзает на стуле, а потом в уже знакомой мне манере задумчиво вскидывает взгляд куда-то вверх и выдает с тоской: — Я о ней теперь постоянно думаю. Днем и ночью в голове. Трудно, короче.

На этот раз почти никто не хохочет. Прячем улыбки, потому как весьма мило, когда такой громила, как Борис, признается в нежных чувствах к женщине.

— Смейтесь, — бубнит он секундой спустя. — Чего не смеетесь? А я думаю, тут почти всем знакомы такие чувства! Просто я не боюсь их озвучить. Выкусите, короче.

Ну, после этого мы, конечно, смеемся. Нет сил сдержаться.

Миша незаметно укладывается у Тимура на груди спать. Я, обнаружив это, бросаюсь, чтобы забрать его и унести в спальню. Однако Тихомиров жестом показывает мне, чтобы я его не трогала и вернулась на свое место рядом с ним. Кажется, ему просто нравится обнимать нашего сына. И это трогает меня сильнее, чем Егор со Стасей и влюбленный баламут Борис.

Птичка

— Мама? — не могу скрыть удивления, когда та, как ни в чем не бывало, вплывает в кухню. Еще несколько секунд оторопело разглядываю ее ярко-синий брючный костюм. Стиль абсолютно не ее. Прическа тоже новая. — Ты откуда… Как? Как? Выглядишь шикарно! Но как ты добралась из аэропорта? Почему не позвонила, что будешь сегодня?

— Так это сюрприз! Для тебя! Тимур знал и прислал за мной Бориса, — расходится ее звонкий голос на все помещение. Очень она сейчас напоминает маму из Простоквашино — «Это не техника, а я сама к вам дошла! На лыжах!». Может, у меня глюк, но кажется, будто мама специально это делает. — Ты что, не рада меня видеть? — спрашивает, пока Боря вносит два огромных чемодана.

— Рада, конечно! — спешу ее обнять и поцеловать. — Привет, привет, мамочка.

Только сейчас осознаю, что скучала.

— Привет, доня!

Отстраняясь, еще раз удивленно ее оглядываю.

Откуда все эти вещи?

— Как ты долетела? Нормально?

— Отлично! — с восторгом докладывает мама. — Теперь буду иметь представление, что писать в своих книгах о самолетах! Это, знаешь ли, тоже полезный опыт.

— Конечно, — быстро соглашаюсь я. — Ты голодная, наверное…

— Немного, — жеманничает, как обычно.

Уверена, что во время перелета перепробовала все, что предлагали на борту.

— Ой, — спохватываясь, оборачиваюсь к разделочному столу. — Познакомься, это Диана — шеф-повар команды. Моя мама — Лариса Петровна.

Они обмениваются приветствиями и еще парой незначительных фраз. Мы вместе перекусываем. После чего я веду родительницу в спальню, которую раньше занимали мы с Мишей. Тимур говорил, что она остановится здесь. Борис, очевидно, те же указания получил — чемоданы мы обнаруживаем в комнате.