Обручённые зверем. Часть 2 - Татьяна Серганова

— Ты хочешь поговорить? Поговорить и выслушать меня?

За эти недели мы разговаривали, но на отвлечённые, ничего не значащие темы, трусливо избегая воспоминаний о прошлом. А сейчас мужчина хотел коснуться именно их.

Первым желанием было отказаться и сбежать. Опять. Укрыться в своей раковине и делать вид, что ничего не было и не будет. Жить одним днём, боясь заглянуть в будущее, которое казалось таким однозначным.

— Да, — произнесла тихо, но твёрдо, поворачивая голову и смотря ему прямо в глаза. — Готова.

Мы перешли в гостиную, сели у камина, смотря, как пламя пожирает дрова. Кружка с горячим чаем грела руки.

— Я хотел бы извиниться перед тобой, Кейт, — неожиданно произнес мужчина, заставив меня удивлённо взглянуть на него.

— Извиниться? — переспросила я, скривив губы. — Разве вы модифицированные умеете извиняться?

Горечь и сарказм не укрылись от него, но заострять на них внимание мужчина не стал.

— Умеем, если захотим. А в нашей истории именно я поступил неправильно. Я старше, умнее, опытнее и не должен был использовать другие методы.

— То есть ты жалеешь только о способах, которыми поймал меня, а не о том, что сделал? — уточнила у него, вновь отворачиваясь к окну и делая глоток чая.

— Кейт, я бы всё равно поймал тебя, рано или поздно. Зверь сделал свой выбор, который совпал с моим, и отступать я не намерен. Ни тогда, ни сейчас.

— Просто методы поменял, — отозвалась я.

Странно, но больно и обидно не было. Ничего нового мужчина мне не сообщил, я сама это понимала и чувствовала.

— И не скрываю этого. В любом случае, я поступил отвратительно. Мне не стоило вмешивать сюда бизнес твоего отца, шантаж, — продолжил мужчина. — Я не мальчик, Кейт. Мне не восемнадцать лет, хотя я и в этом возрасте был далёк от романтики. Не буду рассказывать о том, сколько было женщин и как они сами кидались на меня, как я эгоистичен и привык получать, что хочу, любыми способами. Что мне было легче действовать напролом, чем пытаться понять тебя. Можно, конечно, обвинить зверя, который сходил с ума. И то, какие желания обуревали меня, когда я представлял тебя в руках Гилмора.

Тяжелый вздох и исповедь продолжилась:

— Да, я выбрал легкий путь. Думал, что ты просто играешь со мной. Так же как остальные. Ты ведь сама пришла ко мне, Кейт. По доброй воле. В моём понимании надо было проявить немного настойчивости, чтобы всё изменилось.

— И я вдруг пойму, какой ты идеальный, замечательный? — фыркнула в ответ. — И какой шанс я упускаю, отказываясь от столь лестного внимания?

— Можно и так сказать. А вместо того, чтобы приручить, я едва не сломал тебя. Мне жаль, Кейт, если бы я мог всё изменить, то действовал по-другому.

— Но всё равно не отступил. И теперь не отступишь. Это лишь отсрочка, — прошептала едва слышно, поднося кружку к губам.

— Да, — не стал лгать Омару, обжигая взглядом щеку. — Я даю тебе привыкнуть, осознать новое положение. И готов ждать… столько, сколько потребуется. Но не отступлю. И ты должна это понимать.

— Ясно, твоя точка зрения мне понятна. Но ничего обещать не могу. Спасибо за откровенность, пойду спать. День был насыщенным, устала немного.

А после наступила ночь с её снами. С каждым днём игнорировать желания своего тела было всё сложнее. Меня ломало как наркомана. Хотелось коснуться, целовать, обнимать, почувствовать его руки на своём теле. Окунуться в водоворот чувственного наслаждения, который мне мог подарить лишь он.

Следующие пару дней я всеми силами боролась со своим телом, с отчаяньем понимая, что уже сдалась.

В ту ночь я вновь проснулась с криком на губах. Долго лежала, хрипло дыша, и даже на расстоянии чувствуя близость мужчины, который расположился на полу и тоже не спал.

Потом вдруг вскочила и бросилась в ванную.

Умылась ледяной водой и встретилась взглядом с собственным отражением.

— Проиграла, — шепнула сама себе, дрожащей рукой выключая воду. — Проиграла…

Путь до комнаты был долгим. Я шла медленно, цепляясь за стенку как пьяная, вошла, пытаясь привыкнуть к темноте.

Рейф ждал. Мужчина сидел на полу, встречая меня золотом обжигающего взгляда.

Ему тоже снились сны, столь же яркие, что и у меня. Мы оба оказались в этой ловушке собственных поступков. И спасения нет.

Я подошла к матрасу, медленно опустилась, вставая на колени и сгорая от его взгляда. Коснулась пальцами лица, и сама потянулась к его губам.

Кейт

С таким же успехом я могла целовать статую — холодную, равнодушную, чужую и бездушную. Мужчина даже не дёрнулся от моих прикосновений, не вздрогнул, не вздохнул прерывисто. Просто застыл изваянием и смотрел.

От неожиданно острого взгляда его золотистых глаз я сжалась, отстраняясь и убирая руки.

— Разве ты не хочешь этого? — спросила у него, чувствуя себя последней идиоткой. Одной из тех ненормальных дурочек, которые бросались на шею модифицированных, умоляя взять их.

— А ты?

Его голос звучал надорвано, сипло и казался совсем чужим, незнакомым. Желание разом схлынуло, будто его и не было, а вместе с ним и смелость. Вот что оказывается надо было сделать, чтобы уснуть спокойно и не мучиться от реалистичных снов

— Извини, — пробормотала растерянно, потирая шрам на запястье. — Это была глупость… спи, и я тоже… пойду.

Попятилась на коленках, хотела встать, но Рейф вдруг дёрнулся, хватая меня и рывком усаживая себе на бёдра, чтобы я могла убедиться в силе его желания, которое он умело прятал за холодностью голоса.

— Ты сама хоть понимаешь, что творишь? — прошептал, проведя кончиком носа по моей щеке, шумно вдыхая аромат кожи.

От прежней отстранённости не осталось и следа. Передо мной был мужчина, хищник, сгорающий от желания.

— Да.

— Не любишь? — спросил, выпрямляясь и зло смотря глаза в глаза.

Вопрос неожиданный, непонятный и тяжелый. Этот вопрос не стоило поднимать, но раз так уж вышло, то отступать точно не стоило.

— Нет, — ответила совершенно искренне.

— Но хочешь?

Пальцы прекратили терзать плечо, касаясь лица, губ, очерчивая их, царапая короткими ногтями.

— Хочу.

Шумный вздох и злая фраза в ответ, которая должна была заставить меня спрыгнуть с его бёдер и уйти, сбежать и закрыться:

— Сильно же тебя скрутило, раз ты сама пришла. Опять…

— Сильно, — не стала отрицать я.

Это была игра, борьба на грани, когда от каждой фразы, жеста и слова зависело так много. И мне это неожиданно нравилось. Слишком долго я просидела амёбой в тепле и уюте. Не это нужно было, чтобы ожить.