III рейх. Социализм Гитлера - Олег Пленков

Интересно отметить, что СД в своих «Вестях из Рейха» передавала, что объявление войны США не вызвало каких-либо негативных эмоций — немцы полностью отдавали себе отчет в том, что на практике Америка давно уже воевала на стороне противников Германии. Только в крестьянское среде высказывалось удивление приумножением без надобности противников Германии. В целом же немцы восприняли объявление войны США как справедливое наказание Америки за ее вмешательство в европейские дела — ведь Германия никак не ущемляла американские интересы, а американцы упорно поддерживали врагов Рейха и всячески ему вредили[310]. В донесениях СД отмечалось, что у простых немцев было негативное отношение к'«царившей» в США еврейской клике, но против американцев никто не испытывал никаких недобрых чувств, кроме ставшего традиционным чувства культурного превосходства.

В разгар войны в Германии появилась потребность в определении будущего статуса Запада в системе нацистского «нового порядка» в Европе, но четких и ясных деклараций на этот счет окончания войны Гитлер намеренно не давал: таким образом нацисты упустили шанс создания в будущем чувства европейской общности и использования его для текущих задач. На более низком уровне такие декларации были; так, 3 апреля 1943 г. немецкий юрист. профессор Ганс Петер Ипсен опубликовал в «Брюссельской газете» статью о различных правовых основаниях и различных принципах управления внешними западными (находящимися за пределами старой границы Рейха) областями Третьего Рейха. Эти территории составляли по площади 2 865 000 квадратных километров со 154 млн населения, что равнялось 30 % ненемецкой территории Европы. Немецкий профессор должен был согласиться с тем, что никакой центральной администрации — наподобие той, что создали японцы в сентябре 1942 г. для управления «Великой азиатской сферой благополучия и процветания» в юго-восточной Азии, — нацисты в Европе не создали; у них, в силу хаоса компетенций, существовало несколько моделей правовых статусов в оккупированных районах. Профессор Ипсен был вынужден признать, что целостной картины управления оккупированными территориями создать невозможно. Правда, ему удалось найти правдоподобное и элегантное объяснение для фрагментарного и импровизированного характера нацистской оккупационной политики: последняя-де заранее не планировалась, решения о наступлении на Западе былй вынужденными и являлись ответом на «агрессивные» действия западных держав[311]. Ко всему прочему, Гитлер не придавал ни малейшего значения организации центральной администрации в оккупированных районах, полагая, что сначала нужно выиграть войну, поэтому и эта сфера оказалась в пределах противостояния различных компетенций.

Насколько различными были условия оккупации, видно из следующего описания статусов местных властей в разных западных странах.

Норвегия с ее 3 млн жителей после бегства короля в Англию получила немецкую гражданскую администрацию во главе с Йозефом Тербовеном, которому не удалось достичь значимой поддержки у местного населения. Не располагал поддержкой народа и назначенный 1 февраля 1942 г. премьер-министром коллаборационист Видкун Квислинг[312], создавший чисто норвежское правительство, полностью, впрочем, зависимое от Третьего Рейха[313]. Норвежская национальная интеллигенция решительно отказалась от сотрудничества с оккупантами: например, попытка назначения на должность профессора университета Осло нациста (в мае 1941 г.) привела к столь решительному протесту Союза норвежских ученых, что норвежские высшие школы вообще закрылись на весь период войны. Хотя Норвегии в будущем и суждено было стать частью «Великогерманского Рейха», в политическом отношении нацисты старались с ней считаться. От норвежцев ждали, что они сдадут в аренду Германии Тронхейм, — там Гитлер хотел создать крупнейшую немецкую военно-морскую базу.

Какие же, собственно, намерения лелеял Гитлер по отношению к Норвегии? Решение об оккупации Норвегии было принято спонтанно: в декабре 1939 г. адмирал Редер в разговоре с Гитлером о Скандинавии высказался за необходимость ее оккупации в тактических целях. В это время в ставке появился Квислинг и стал заве рять Гитлера и Редера в реальной опасности английской оккупации Норвегии. После этого Гитлер решил, что не начнет решительное наступление на Западе до тех пор, пока фланги не будут безопасными. Одновременно он пришел к мысли о необходимости борьбы за Великогерманский Рейх, включающий все германские народы на ' континенте[314].

Легче всех отделалась Дания (3,9 млн жителей) — здесь вообще было сохранено довоенное местное правительство (оно просуществовало до 19 августа 1943 г.), а немецкие интересы в стране представлял назначенный Гитлером полномочный «дипломатический» представитель; поначалу им был Сесил фон Ренте-Финк, которого позднее сменил эсэсовский юрист, один из крупнейших нацистских интеллектуалов, доктор Вернер Бест, который вел себя по отношению к датчанам довольно лояльно. Отрадным для датчан было и то обстоятельство, что антисемитизм не был определяющим пунктом мировоззрения В. Беста[315], несмотря на его эсэсовский чин. Подчиненным Бест постоянно повторял: «в этой стране мы должны меньше командовать» (wenig zu regieren:)[316]. Отношения с Данией регулировались через МИД, контроль и воздействие на датские власти осуществлялось дипломатическим путем; оккупационных расходов страна не оплачивала. Командующий войсками вермахта в Дании генерал Н. фон Фал ькенхорст внушал солдатам, что не следует задевать национальные чувства датчан прусским командным тоном; лучше вести себя дружелюбно и в сложных ситуациях проявлять чувство юмора, дабы не напоминать датчанам-англофилам о 1864 годе (датско-прусская война из-за Шлезвига).

Несмотря на оккупацию, фолькетинг и правительство продолжали работать (правда, в контакте с немецкими представителями из МИДа). Дания был единственной из оккупированных стран, которую контролировал МИД. По требованию немецкой стороны консервативный политик, отличавшийся открыто англофильской позицией, был уволен с поста министра торговли; расстался с портфелем и министр юстиции, который, на взгляд немцев, недостаточно энергично действовал в поисках зачинщиков безобразной драки, возникшей во время футбольного матча (играла датская сборная и венская «Адмира») между датскими болельщиками и немецкими солдатами.