Ветер разлуки - Соня Мармен

Приходилось признать, что беспокойство и угрызения совести постепенно подрывали его здоровье. На данный момент слухи о том, что помощники интенданта нечисты на руку, утихли. Чтобы заткнуть рот недоброжелателям, Биго стал вести себя сдержаннее и старался не демонстрировать лишний раз свое богатство. Но долго ли это продлится? Бедняки уже давно голодали, и недавний указ об употреблении в пищу конины только подлил масла в огонь.

Коммерция мсье Лакруа между тем процветала, и это многим было не по нраву. Шарль-Юбер утешал себя мыслью, что нужно же ему поддерживать тот образ жизни, к которому его семейство привыкло… Хотя бы ради счастья его дорогой Жюстины, чью требовательность было весьма нелегко удовлетворить. Погруженный в размышления, Шарль-Юбер тяжело вздохнул. Тем временем его домочадцы принялись пересказывать друг другу городские слухи, и обстановка за столом стала менее напряженной. Желая продемонстрировать свои познания в риторике, Гийом начал цитировать Цицерона, чем вызвал дружный смех.

Жюстина, которая гордилась успехами своего старшего сына, выразила мнение, что Гийом успешно постигает искусство figuris sententiarum ad delectandum[61], однако ему следовало бы поработать над стороной ad docendum[62]своих речей, что поможет ему стать добрым иезуитом. Юношу, полагавшего, что он уже многого достиг, замечание матери не порадовало. Чтобы отыграться, он напомнил ей, что собирается посвятить себя не Церкви, а литературе, которая, по его мнению, есть искусство не менее благородное, чем проповедование абстиненции. Жюстина моментально помрачнела, что случалось каждый раз, когда ее ожидания не оправдывались, и приняла надменный вид.

Если не считать этого небольшого инцидента, настроение у сотрапезников было самое приятное. После десерта и кофе на столе появилась сливовая наливка – финальный аккорд трапезы. Франсуаза отвела детей в кухню мыть руки, а Перрена принялась убирать со стола. Мужчины достали трубки и вытянули ноги под столом. Настал момент тишины, которым Изабель насладилась сполна.

Ужин едва не обернулся семейной ссорой, но в конце концов все обошлось. Изабель знала, что обязана этим маленьким чудом своим двум старшим братьям, которые не любили семейных застолий. Луи и Этьен родились в первом браке отца с Жанной Лемлен, которая скончалась в 1731, оставив их сиротами десяти и восьми лет от роду. Отец отдал их на воспитание Антуану и Николетте Лакруа, которые жили в деревне Анж-Гардьен, расположенной в нескольких лье ниже по течению от Квебека. В 1738 Шарль-Юбер женился на Жюстине и забрал детей домой. Отношения между мачехой и пасынками никогда не были хорошими. Жюстина сочла, что Луи и Этьен дурно воспитаны, и часто ставила им в упрек их «деревенские» манеры. Однажды в пылу ссоры она даже заявила, что их мать наверняка была простоватой полуграмотной дочкой фермера.

Братья Лакруа, которым в то время было соответственно семнадцать и пятнадцать лет, не собирались подчиняться капризам новой матери, холодной и несговорчивой, к которой они не испытывали и намека на симпатию. Шарля-Юбера это, конечно, огорчало, однако ему удалось призвать сыновей к порядку, и те покорились неизбежному. Жюстину же, судя по всему, подобное положение вещей не беспокоило. Она была холодна даже с собственными детьми. Можно ли было ожидать, что такая женщина примет с распростертыми объятиями чужих? В конце концов они все же научились относиться друг к другу с уважением.

Тиканье больших настенных часов и обильная трапеза навевали дремоту. Еще немного, и Изабель уснула бы прямо на стуле, но тут в дверь постучали. Батист пошел открывать и вернулся через пару минут с запиской.

– Для мадемуазель Изабель! – церемонно объявил он, протягивая запечатанный конверт девушке.

Удивленная Изабель села прямо. От кого могло прийти послание поздним вечером? Не потрудившись прочесть имя отправителя, она распечатала письмо и пробежала глазами первые строчки. Все ждали ее слов. Щеки девушки порозовели. Николя в Квебеке! Он спрашивал, можно ли ему навестить ее сегодня, но, к сожалению, только после встречи с Монкальмом и заседания штаба. Судно «Шезин», на борту которого находился де Бугенвиль, только что встало на якорь в порту. Сердце девушки забилось, как пойманная птичка.

– Ну что там, что? – нетерпеливо спросил Ти-Поль. – Приглашение на бал?

– Нет. Это… от мсье де Мелуаза. Он в Квебеке. Его корабль сегодня вечером прибыл в город, и он отправился в штаб…

– Ну, что я говорил? – победно заявил Ти-Поль. – Она в него влюбилась!

– Не говори глупости, маленький безобразник!

Потупившись, Изабель сложила письмо и спрятала его в рукав.

– И чего же он хочет? Расскажите нам, дочь моя! – попросила Жюстина, которая даже не пыталась скрыть своего удовлетворения.

– Он просит разрешить ему меня навестить.

– Сегодня? Но не слишком ли поздно?

– Я могу попросить его прийти завтра, матушка, если…

– Нет! Не будем огорчать такого славного юношу! Пускай приходит! Сидония побудет с вами в гостиной.

Изабель почувствовала, как в висках застучала кровь. О большем нельзя было и мечтать! Николя хочет ее видеть! С момента их последней встречи прошло больше месяца. Это был лучший подарок, какой она могла пожелать. Она увидит своего Николя сегодня же! Слегка нервничая, она написала ответ на клочке бумаги и аккуратно его сложила. Батист отнес записку ожидавшему у дверей солдату.

Дети играли в кегли при активном участии Мюзо, который радостно вилял хвостом и ронял все подряд. Мужчины вели беседу о том, предоставит ли Франция своей канадской колонии военную помощь. Что касается Изабель, то ее мысли были далеко.

– Вы действительно думаете, что англичане дойдут до самого Квебека? – вдруг спросил Ти-Поль.

Звонкий голос брата вернул Изабель к реальности, и она подняла глаза от своего стаканчика с разбавленной наливкой.

– Луисбург они и правда захватили, но ведь это не значит, что англичане уже у наших дверей?

Шарль-Юбер положил трубку на стол и с грустью посмотрел на дочь. Изабель перевела на него взгляд своих прекрасных зеленых глаз, и он вдруг осознал, какой красавицей она стала. С тех пор как дочь стала выезжать в свет, он слышал о ней множество лестных отзывов. Открытие взволновало его. Его крошка Изабель, его шалунья, его выдумщица, его солнышко и радость, превратилась в прелестную молодую женщину.

Мужчины смотрели на нее, такую красивую и юную, с вожделением, словно голодные волки. Ее дни под его крышей отныне были сочтены. Изабель достигла брачного возраста, и претенденты на ее руку, конечно же, не заставят себя ждать. Взять хотя бы этого де Мелуаза, который увивался за ней всю зиму! Шарль-Юбер надеялся, что хлопоты, связанные с наступлением англичан, охладят пыл молодого военного. Однако, как теперь выяснилось, этого не произошло. Пусть это эгоистично, но ему очень хотелось, чтобы дочь побыла с ним еще немного. Он устало покачал головой.