Второй раз в первый класс - Маша Трауб

– Для обработки ран, – сказал Василий.

– Мусечка, каких ран? Душевных?

Вася захохотал.

– И почему я сам до такого не додумался? Да, мам, хорошая версия. Я просчитал, что тебе больше понравится версия с антисептиком.

Теперь у нас в ходу эта присказка. Когда муж наливает себе вечером виски или я прошу бокал вина, мы комментируем:

– Исключительно для обработки душевных ран.

После очередного родительского собрания родительницы из класса сына тоже решили завести группу в «Вотсапе». Теперь у меня два чата в «Вотсапе». Иногда события развиваются так стремительно, что телефон вообще не замолкает. Я сижу в ступоре – Боливар не вынесет двоих. Не пишу ответы, потому что боюсь перепутать адресатов.

В старшей школе свои проблемы. Родительницы в панике. Поводом стала новость о введении в школах трудового воспитания. Инициатива – Министерства образования. Как всегда, есть те, кто за, те, кто против, и те, кто помалкивает. В моей семье муж против, я – за, а сын помалкивает.

Помните, раньше в дневниках стояла аббревиатура – УПК, «учебно-производственный комбинат»? Мой муж, учившийся в московской школе, осваивал профессию телефониста и с тех пор терпеть не может любые телефоны. А на уроках труда, предшествовавших УПК, безуспешно пытался изготовить в школьной мастерской ракетку для пинг-понга. Мой личный провинциальный опыт еще более разнообразен. Собственно, вопрос в том, возможно ли в принципе сейчас скрестить предмет «труд» с «УПК», не станет ли это профанацией и имитацией учебного процесса, хотя бы потому, что жизнь другая, дети другие, родители другие. Это как с дежурством по классу, который предложила ввести учительница дочки моей знакомой (ее дочка учится в начальной школе). Скандал у них разразился такой, что долго успокоиться не могли. Учительница всего лишь предложила, чтобы девочки поливали цветы, вытирали доску, подбирали с пола бумажки, а мальчики поднимали стулья на парты после занятий. Ну ведь и впрямь, по сути, ничего страшного. Половина родительниц решила нанять уборщицу, чтобы дети, не дай бог, грязную тряпку в руки не взяли. Тут же начались крики, что у одного ребенка аллергия на растения – все цветы должны быть срочно выставлены из класса в рекреацию. У другого ребенка – аллергия на пыль. У третьего – бабушка, она может прийти поднять стулья, если уж так надо. Учительница, которая хотела, чтобы дети научились заботиться о цветах, о собственном классе и банально убирать за собой мусор, пожалела о том, что вообще рот открыла. Моя подруга была за дежурства, но осталась в меньшинстве и предпочла не вступать в дискуссию. Потому что мамы впали в истерику и кричали в «Вотсапе»: «Давайте им еще повязки красные сошьем на руку!», «Давайте еще их в пионеры примем!» И от невинных цветочков перекинулись на обсуждение политических вопросов.

Я сменила несколько школ в разных городах, поэтому уроки труда у меня были не похожи друг на друга. В школе на Северном Кавказе мы собирали колорадского жука с картошки в местном колхозе. Шли, сверкая на солнце пионерскими галстуками, вдоль грядок и топили жуков в керосине. В жизни мне это не пригодилось, но зато я не поднимаю визг, когда вижу насекомое.

В школе в северном городе труд у нас вела секретарь школы. Мы учились печатать на машинках вслепую десятипальцевым методом. У мальчиков был свой трудовик, бывший электрик. До сих пор считаю, что печатать вслепую – очень ценный приобретенный навык. А мальчишки у нас рано начали подрабатывать. Пока официальный, прикрепленный к ЖЭКу электрик находился в запое, парни чинили проводку, ремонтировали розетки, даже люстры навешивали. Хотя, кажется, они сами электрика и спаивали.

В московской школе мои уроки труда проходили в парикмахерской, которая была оборудована на первом этаже школы. Там все было по-настоящему – с зеркалами, мойкой, креслами, фенами и даже куполом-сушкой для перманентной завивки. Мы специализировались на мужских стрижках. Клиентами становились первоклашки или второклашки, которые, с точки зрения учителей, ходили заросшими или плохо себя вели на уроке. Нам отправляли их сами учителя. Если стрижка не удавалась, а она, конечно же, поначалу не удавалась, наша Лариса Витальевна брила клиента машинкой под ноль. Если в начале года у нас все первоклашки ходили лысые, то к концу мы навострились делать всякие боксы, полубоксы, бобрики. В свободное время мы экспериментировали с начесами и бигуди.

Пригодился ли мне этот навык? Ответ – да. В последних классах школы я стригла Сережку Малкова, а тот делал за меня математику. Почему Малков не ходил в парикмахерскую, не знаю. Василия, когда он был маленький, я тоже стригла сама. Недолгое пребывание в школе в Закарпатье обернулось очень ценным навыком – мы учились делать уколы, накладывать повязки, оказывать первую медицинскую помощь. Внутримышечно я колю всех до сих пор, включая соседок, родных, маленьких детей (своих и чужих), а также домашних животных. Сама себе тоже уколы делала, когда была беременная. Когда-то умела ставить капельницу на швабре, но сейчас уже вряд ли получится. Но мне было проще самой уколоть свою крошечную дочь, а не тащить ее в поликлинику. Я колола маму, когда у нее были сильные боли. Делала прививку мужу. Муж считает, что у меня было тяжелое детство и часы, отведенные на труд, лучше тратить на дополнительные уроки русского, литературы, математики или физики – у кого какой профиль. Многие родители думают так же. Тем более что детям, которые нацелены на поступление в институт, нужно к ЕГЭ готовиться, а не тачать болванку на заводе или окучивать деревья на школьном дворе. Впрочем, мой помалкивающий сын, послушав семейную дискуссию, сказал, что болванку на заводе – это прикольно. Почему бы и нет?

Мы в детстве очень много работали. Я до сих пор не люблю ездить к маме на дачу. Там меня ждет бесконечная работа – постирать пять комплектов белья (они чистые, но давно лежали в шкафу и стали затхло пахнуть), погладить, прополоть цветы, начистить кастрюли-сковородки. Мама выросла в селе, я выросла в селе. И никакие современные реалии не могут изменить веками установленный порядок.

Что входило в обязанности девятилетней девочки? Встать в шесть утра, подмести двор, натопить печку, перемыть обувь, замесить тесто, чтобы подошло. Нанести пять ведер воды. После школы – погладить белье, постирать белье, перемыть посуду, отчистить песком сковородки-кастрюли, еще раз перемыть обувь, наносить воды, сходить в магазин, прополоть грядки. Когда урожай – собрать ягоды. В выходной – собрать ягоды, поехать на базар, стоять, пока не продашь. Вернуться домой, стоять над чаном, в котором варится варенье. Перемыть банки для закрутки, развесить банки на заборе, наносить воды, подмести двор, поставить на утро тесто, развесить белье, погладить белье, перемыть обувь. Если у соседей праздник, то помочь подготовить мясо, нарезать овощи, все перемыть, еще раз все перемыть. Подать, отнести, снова подать, снова отнести, перемыть посуду. Еще раз. В свободное время – обвязать кусок ткани крючком, чтобы получилась скатерть. Накрахмалить белье. Выбить перины и подушки, вывесить на просушку. В сезон – собрать чабрец, цветки ромашки, липу. Перебрать, насушить.