Шопоголик и сестра - Софи Кинселла

— Слушай, Джесс, — я наклоняюсь к ней, — я хочу заняться тем же, что и ты. Но без подсказки мне не справиться. Скажи честно, чего ты хочешь? Предположим, я не пригласила бы тебя в гости на выходные. Чем бы ты сейчас занималась у себя дома?

— Я?… — Джесс на минуту задумывается. — Сегодня вечером я бы сходила на собрание экологической организации. Я состою в местной группе активистов. Мы привлекаем внимание общественности, организуем пикеты и марши протеста. И тому подобное.

— Давай! — загораюсь я. — Давай организуем пикет! Вот здорово будет! Я заготовлю плакаты…

Джесс в замешательстве.

— Пикет — по какому поводу?

— Да все равно по какому! По любому. Ты гостья — тебе и решать!

Во взгляде Джесс изумление.

— Нельзя просто взять и организовать пикет. Для начала надо очертить круг проблем. Экологических. И в этом нет ничего забавного.

— Ладно, ладно, — поспешно соглашаюсь я, — забудем про пикет. А если бы собрание не состоялось? Что бы ты сейчас делала? Вот и мы займемся тем же самым. Только вместе!

Джесс задумчиво хмурится, а я с надеждой смотрю на нее. Меня терзает любопытство. Сейчас я впервые узнаю о своей сестре что-то новое.

— Наверное, я бы подбивала счета, — наконец говорит Джесс. — Кстати, я прихватила их с собой — на случай, если выдастся свободное время.

Счета. В пятницу вечером. Она бы подбивала счета.

— Отлично, — опомнившись, выдавливаю я. — Великолепно. В таком случае — займемся… нашими счетами.

Все в порядке. Все хорошо, просто замечательно.

Мы сидим на кухне, углубившись в подсчеты. Джесс точно ушла в них с головой. А я не совсем понимаю, что происходит.

Я написала на самом верху чистого листа слово «Счета» и дважды подчеркнула его.

Время от времени Джесс поднимает голову, и я торопливо царапаю что-нибудь для видимости. Мой лист гласит:

«20 фунтов… бюджет… 200 миллионов фунтов… Привет, меня зовут Бекки…»

Джесс сосредоточенно изучает груду каких-то бумаг — вроде бы банковских выписок, листает их, перекладывает туда-сюда.

— Что-нибудь не так? — спрашиваю сочувственно.

— Никак не могу понять, куда делась одна сумма, — говорит она. — Может, корешок в другой книжке. — Она встает. — Сейчас вернусь.

Джесс выходит из кухни, а я торопливо глотаю шампанское, поглядывая на ворох бумаг.

Нет— нет, рыться в них мне и в голову не приходит. Это же документы Джесс, ее личная жизнь, а я ее уважаю. И вообще это не мое дело. Не мое, и этим все сказано.

Почему— то вдруг у меня начинает жутко чесаться нога. Прямо невтерпеж. Я наклоняюсь, чтобы почесать ее… потом еще ниже… и еще… и наконец вижу цифру под чертой на первой бумажке.

30 002.

Мой желудок с размаху ухает в пятки, я рывком выпрямляюсь, чуть не опрокинув бокал с шампанским. Сердце ошеломленно колотится. Тридцать тысяч фунтов? Тридцать тысяч?!

Такой колоссальной задолженности банку у меня ни разу не было. Никогда. Ни в жизнь!

Картина понемногу проясняется. Все встает на свои места. Неудивительно, что вместо гантелей у Джесс бутылки с песком. Понятно, почему она повсюду таскает с собой термос с кофе. Наверное, экономит где только может, как я когда-то. И штудирует книгу Дэвида Бартона «Как контролировать свои деньги»!

Господи, кто бы мог подумать!

Входит Джесс, и я невольно смотрю на нее совсем по-другому. Она берет одну банковскую выписку, тяжело вздыхает, и у меня сердце щемит от сострадания. Сколько раз я вот так же брала в руки банковские выписки и вздыхала. Да, мы — родственные души!

Джесс углубляется в подсчеты и недовольно хмурится. И ее можно понять — с такой чудовищной, гигантской задолженностью!

— Ну, что там? — с понимающей улыбкой спрашиваю я. — Нашла ту сумму?

— Она точно где-то здесь. — Насупив брови, Джесс берет следующую выписку.

А вдруг банк лишит ее права пользования счетом? Или придумает наказание похлеще? Надо срочно дать Джесс парочку советов.

Я доверительно придвигаюсь поближе.

— Банки — это настоящий кошмар, правда?

— Никчемные заведения, — отвечает Джесс.

— Знаешь, иногда бывает очень полезно отправить в банк жалобное письмо. Объяснить, что ты сломала ногу или еще что-нибудь. Или что у тебя умерла любимая собачка.

— Что, извини? — Джесс вскидывает голову. — Это еще зачем?

Непонятливая какая! Теперь ясно, почему у нее столько проблем.

— Как это зачем? Чтобы тебе посочувствовали. Тогда в виде исключения тебе продлят срок погашения! Или совсем простят задолженность!

— У меня нет задолженности, — озадаченно заявляет Джесс.

— А как же…

Умолкаю: до меня вдруг доходит. Нет у нее никакой задолженности. А это значит, что…

Сейчас рухну в обморок.

Что эти тридцать тысяч фунтов лежат у нее на счету.

У Джесс?!

— Бекки, тебе плохо? — Джесс как-то странно смотрит на меня.

— Мне… очень хорошо! — лепечу я и глотаю шампанское, чтобы хоть немного прийти в себя. — Значит… банку ты ничего не должна. Отлично! Прекрасно!

— У меня ни разу в жизни не было задолженностей, — чеканит Джесс. — Это совершенно ни к чему. Каждый может жить по средствам, если захочет. А если человек влез в долги, значит, он не контролирует свою жизнь. Это не оправдание. — Она подравнивает стопку бумаг и вдруг спохватывается: — Ты ведь раньше была финансовым журналистом, да? Твоя мама показывала мне твои статьи. Стало быть, ты в финансах разбираешься. От выжидательного взгляда глаз орехового цвета на меня нападает смехотворный приступ страха. Почему-то мне вдруг расхотелось рассказывать Джесс правду про мои финансы. По крайней мере, всю правду.

— Я?… А как же… Само собой, разбираюсь. Главное в этом деле… э-э… заблаговременное планирование, учет и контроль.

Джесс одобрительно кивает:

— Вот именно. Я, когда получаю деньги, первым делом откладываю половину.

Что? Что она делает?

— Замечательно! — с трудом выговариваю я. — Самый разумный подход.

Я в шоке. Работая в финансовом журнале, в статьях я объясняла читателям, что деньги надо все время экономить. Но мне в голову не приходило, что экономные люди — не вымысел, что они действительно где-то есть.

Джесс смотрит на меня с новым интересом.

— Ты тоже так поступаешь, Бекки? На несколько секунд я теряюсь.

— Ну-у… вообще-то… — наконец начинаю я и прокашливаюсь. — Не половину каждый месяц, но…