Наваждение. Книга 2. Верность и предательство - Мария Геррер

– Пейте, милая, пейте.

Екатерина сделала глоток и вернула стакан:

– Простите, я видимо, подвернула ногу и упала… Со мной все хорошо. Не беспокойтесь…

Через толпу к девушке пробрался доктор Никитин и поднес ей к лицу флакончик с нюхательной солью. Девушка вздрогнула от резкого запаха и отстранила его:

– Спасибо, не надо…

– Отойдете, ей нужен воздух, – сердито потребовал врач.

Он помог девушке встать на ноги и усадил ее в ближайшее кресло. Никитин пощупал пульс Екатерины и недовольно поморщился.

– Как вы себя чувствуете? – заботливо поинтересовался он. – Только говорите правду, не лгите. Это ни к чему.

– Нормально. Голова немного кружится, – виновато произнесла она, – Ужасно глупо. Я такая неловкая.

Подошел Магистр:

– Госпожа Несвицкая, вы еще очень слабы. Идите домой. Егор Петрович вас проводит. Ваше присутствие здесь сегодня совершенно необязательно.

Она решительно покачала головой:

– Это была минутная слабость, и такое больше не повторится. Господи Магистр, я очень прошу вас уделить мне немного времени после собрания.

– Да, конечно, я приму вас. Но вы можете не присутствовать на собрании – мы будем обсуждать тяжелые для вас вещи. Вернетесь позже, – Магистр был обеспокоен состоянием девушки и говорил мягко, что обычно ему несвойственно.

– Позвольте мне остаться. Меня теперь уже ничего не может ранить, – попросила Екатерина.

Циничный врач стал очень деликатным, а грозный Магистр проявлял исключительную обходительность. Но от этого девушке становилось только хуже. Лучше бы ее ругали за слабость и безволие.

На собрании подробно обсуждали трагические события. Кто допустил ошибку? Почему ведьм оказалось больше, чем предполагалось? Где была Полина и почему она не присутствовала на шабаше?

Екатерина мужественно слушала выступления очевидцев и перед ней возникала страшная картина гибели ее наставника. Было ясно, что товарищи щадили ее чувства и тщательно подбирали слова. На самом деле все было, конечно, намного ужаснее.

Скоро девушка опять стала видеть происходившее будто со стороны. Но теперь это происходило не от безграничного горя, а от гнева и ненависти. Перед ее глазами снова и снова проносились кошмарные события, о которых рассказывали очевидцы.

Собрание закончилось, и Екатерина направилась в кабинет Магистра. По дороге ее ненадолго задержала Миргородская:

– Госпожа Несвицкая, не сочтите за навязчивость. Но вам и правда надо отвлечься. Понимаю, что это непросто. Я буду рада, если вы навестите меня в ближайшее время.

– Благодарю за участие, – девушка была искренне признательна своей бывшей директрисе. – Но лучше заходите ко мне вы. Я всегда рада видеть вас. Днями я переберусь из поместья в город. Буду навещать Александра Львовича, а жить мне лучше здесь – ближе к библиотеке и фехтовальному залу. Так что жду вас.

– Договорились! – Елена Михайловна удовлетворенно кивнула и раскурила свою любимую гаванскую сигару.

Пока Екатерина шла к кабинету Магистра, все участливо смотрели на нее и предупредительно расступались, давая дорогу. Тяжелую дверь в кабинет своего патрона девушка распахнула решительно и твердым шагом вошла внутрь. Ее окутала прохлада, царившая в помещении. Магистр сочувственно посмотрел на нее и заботливо усадил в кресло:

– Мы можем поговорить в любое удобное для вас время. Возможно, пока вам не стоит бередить свежую рану.

– Благодарю, но, если позволите, я хотела бы поговорить с вами сегодня. Для меня это важно.

Магистр молча кивнул, пододвинул стул и сел напротив девушки. Сегодня он был совсем негрозен и вел себя с Екатериной как с ровней, а не как начальник с подчиненной. Ничто человеческое было ему не чуждо.

– Вы не можете отдать мне медальон барона? – несмело спросила Екатерина.

Это было не главное, о чем она хотела просить, но для нее имело значение. Память о Генрихе, которого она будет любить всю оставшуюся жизнь.

– Да, конечно, – Магистр протянул его девушке.

Она надела медальон на шею и крепко прижала ладонью к груди. Прохладный, гладкий… Она согреет его, но это ничего не изменит. Девушка благодарно посмотрела на Магистра.

– Мне это очень важно. Сама не знаю, почему, – она немного помолчала и продолжила. – Еще одна просьба. Как я поняла из выступлений на собрании, Полине для реализации ее чудовищного плана не обойтись без общего шабаша.

– Да. Но мы не позволим ей сделать это. Для Братства это уже вопрос чести.

Екатерина глубоко вздохнула и произнесла:

– Я прошу вас взять меня на предстоящее дело.

Магистр должен понять ее и не посмеет отказать в такой просьбе. Но патрон нахмурился. Пусть гневается, она это переживет.

– Нет. У вас недостает опыта, и вы об этом прекрасно знаете, – Магистр был непреклонен. – Вы будете только мешать своим товарищам.

– Точно так же говорил фон Берг, – задумчиво произнесла она, печально улыбнувшись. – Но теперь все изменилось.

– Ваша просьба неприемлема, вы сами все прекрасно понимаете.

– Хорошо, тогда я не прошу, я требую. Я имею на это право. Погиб мой наставник, – она осеклась и через мгновение продолжила. – Я люблю его, вы должны меня понять. Опыта у меня достаточно и я в себе уверена. Все время после… похорон… я усиленно занималась. Можете спросить у Егора и моего тренера. Ненависть придает мне силы. И у меня есть дар, вы же знаете. С ним я сильнее многих мужчин.

Девушке было непросто говорить о сокровенных вещах. Но и скрывать ей нечего. Патрон должен понять, что подвигло ее на такое решение. Пусть думает о ней что угодно, ее это не волнует.

Магистр не ожидал подобного заявления. Никто и никогда в Братстве не требовал что-либо от него. Это запрещал Устав.

– Нет, я не выполню ваше требование, – он мягко улыбнулся и взял ее за руку. – Это равносильно подписать вам смертный приговор. Вы явно переоцениваете свои силы.

– Нет, я знаю, что готова к схватке с этими тварями. И мой дар усиливать удар ножом в этом тоже помогает.

– Ваш наставник не одобрил бы подобного неоправданного упрямства. Согласны?

– Да, но его нет рядом. И никогда уже не будет. И это не упрямство. Это моя цель, другой нет.

– Я не могу допустить, чтобы вы так бессмысленно рисковали жизнью. Но ваше состояние мне понятно, и я хочу услышать от вас честный ответ на мой вопрос.

– Я готова отвечать честно, на иное в Братстве я не способна.

– Вы ищите смерти? – Магистр пытливо смотрел ей в глаза.

– Искала. Мне незачем было жить, и я хотела умереть. Это правда. Но все изменилось, когда я пообщалась с Полиной, – злая улыбка искривила губы девушки. – Теперь я стану себя очень беречь. Беречь как никогда. И буду уничтожать этих тварей до последнего вздоха, – в ее голосе звучал металл, а глаза вспыхнули недобрым огнем. – И никто меня не остановит, даже вы.