Митридат против Римских легионов. Это наша война - Михаил Елисеев

* * *

Складывается впечатление, что до определенного момента Митридат просто не представлял всей опасности положения, в которой оказалась его армия, вцепившись мертвой хваткой в Кизик, он не обращал внимания на все остальное. «До сего времени Митридата обманывали его собственные полководцы, и он пребывал в неведении относительно голода, царившего в его лагере, досадуя на то, что кизикийцы все еще не сдаются. Но скоро настал конец его честолюбивому и воинственному пылу: он узнал, какая нужда терзала его солдат, доводя их до людоедства » (Плутарх). Ситуация складывалась страшная, поскольку наступила зима и на море свирепствовали бури и шторма, то подвоз по нему прекратился совсем, армия умирала от истощения, некоторые начали поедать внутренности умерших соотечественников, а другие откапывали из-под снега траву, лишь бы что-нибудь съесть. Свирепствовали болезни, а поскольку трупы никто не хоронил и их просто сваливали в кучи за лагерем, то ко всем бедствиям добавилась новая напасть — в войске распространилась чума. То, что происходило под стенами Кизика, блестяще охарактеризовал Плутарх, прекрасно поняв смысл всей стратегии римского полководца и его конечную цель: «Да, Лукулл не превращал войну в зрелище и не стремился к показному блеску: как говорится, он бил врага по желудку и прилагал все усилия к тому, чтобы лишить его пропитания».

Но Митридат уперся и продолжал вести осаду с упрямством, достойным лучшего применения, надеясь на те подкопы, которые его военные инженеры тянули от горы Диндим под городские стены. Но удача окончательно покинула царя, и защитники сумели подрыть эти подкопы, а затем, сделав вылазку, сожгли построенные для штурма башни и уничтожили осадные машины. Это был крах, и Митридат это понял; однако это поняли и горожане Кизика и потому они, осмелев, стали часто делать вылазки на ослабевшее от голода и лишений царское войско. Желая спасти то немногое, что у него еще оставалось от некогда грозной армии, Евпатор решился на эвакуацию, ночью он отплыл с флотом, а армия двинулась по суше в город Лампсак. Но путь отступавшим войскам преградила река Эсеп, которая берет свое начало на горе Иде и недалеко от Кизика впадает в Пропонтиду, — в это время она очень сильно разлилась, что серьезно затруднило переправу. Переход на другой берег проходил в тяжелейших условиях — сильное течение сбивало с ног, и в ледяной воде утонуло много ослабевших воинов, и словно в довершение всех бед появились легионы, которые привел Лукулл. Часть воинов развернулась, чтобы отразить римскую атаку, остальные в панике бросились в воду, стремясь как можно скорее достигнуть противоположного берега. Много народу, поддавшись панике, погибло в давке и утонуло во время переправы, еще больше погибло от римских мечей на берегу. Изможденные и ослабленные бойцы, когда-то непобедимой армии Митридата, просто-напросто не могли оказать врагу достойного сопротивления, так как полностью обессилели. Общие потери и обозных, и солдат составили 20 000 человек, немало было захвачено и пленных, а те, кому посчастливилось, сумели добраться до Лампсака и там укрыться. Однако следом подошел Лукулл с легионами и осадил город, желая добить противника окончательно.

* * *

Известно, беда не приходит одна, и до Митридата дошли вести, что корпус Эвмаха, который самостоятельно действовал во Фригии и Писидии, потерпел неудачу. После первых значительных успехов, когда Эвмах овладел Писидией, Исаврией и Киликией, он подвергся нападению галатов под командованием Дейотара и, понеся большие потери, был вынужден отступить. Но Митридат продолжал бороться и с богами, и с людьми, послав флот, он велел эвакуировать из Лампсака остатки армии и жителей, и ввиду отсутствия у неприятеля флота, это ему удалось. Отправив 50 кораблей, на которых находилось 10 000 сохранивших боеспособность воинов под командованием Марка Мария и стратега Александра в Эгейское море, поднимать на восстание против Рима острова региона, с остальным флотом и остатками армии Евпатор отплыл в Никомедию, надеясь там перегруппировать силы и остановить римлян. Но ярость богов не утихла, они продолжали гневаться на Митридата, и едва флоты разошлись, как разразилась сильнейшая буря, отправившая много кораблей на дно и раскидавшая суда по всей акватории Пропонтиды.

А между тем стала меняться и стратегическая ситуация на море. Лукулл, используя свой опыт в Первой войне с Митридатом, где он был командующим флотом, собрал корабли со всей провинции Азия и, организовав флот, отправил его в море. И здесь царь получил новый удар судьбы, он лишился не только своего войска и кораблей, которых отправил в Эгейское море, но и военного советника Марка Мария, который этим отрядом командовал. А произошло это так: судя по всему, после бури, которая разразилась в Пропонтиде, у Мария под командованием осталось значительно меньше кораблей, чем было, а 13 из них под командованием наварха Исидора он отправил в сторону Лемноса. Когда об этом стало известно Лукуллу, он погрузил войска на корабли и, выступив против Исидора, нанес ему поражение, захватил и потопил суда, а затем атаковал главные силы под командованием Мария, которые стояли на якоре у небольшого островка. Видя, что противник превосходит его числом, последний велел подтянуть все суда вплотную к берегу и поставить так, чтобы их невозможно было обойти с фланга, мало того, теперь понтийские корабли крепко стояли на твердом морском дне, а римские суда мотало и швыряло на волнах. Приказав бойцам приготовиться к рукопашной, Марий стал поджидать врага, и, когда воины Лукулла вступили с ними в бой, они были отброшены. Римский командующий оказался в дурацком положении, он обладал численным перевесом, но ничего не мог поделать со своим врагом, поскольку тот очень грамотно использовал условия местности. И тем не менее он нашел выход, хоть остров и был скалистый, пусть и с большим трудом, но римляне сумели пристать к берегу и высадить десант, который в самый разгар сражения атаковал с тыла стоявшие на мелководье корабли Мария. Атаки с двух сторон понтийцы не выдержали, они стали рубить канаты и уходить в открытое море, где попали под удары таранов боевых римских галер, в поспешном бегстве корабли Митридата мешали один другому, цеплялись веслами и сталкивались. Оба понтийских военачальника попали в плен, но судьба их была разной — Александру Лукулл даровал жизнь, для того, чтобы провести в своем триумфальном шествии, а вот Марий «перед смертью претерпел поношение и позор» и был казнен, поскольку Лукулл считал, что римлянин и сенатор не должен идти в его триумфе. Это была очень тяжелая потеря для Митридата, и тем тяжелее она была, что являлась невосполнимой.

* * *

А тем временем римляне, получив подкрепление, которое привел военачальник Барбас, перешли в контрнаступление по всему фронту, используя свое преимущество на суше и на море. Войска легата Триария осадили Апамею, и после упорного сопротивления овладели городом, а там легат явил себя во всей красе и «произвел ужасное избиение апамейцев, сбежавшихся под защиту храмов » (Мемнон). После этого римляне заняли Прусиаду Приморскую, а затем атаковали и захватили с помощью местных жителей город Прусу (современная Бурса), расположенный у подножия горы Олимп (Азиатский). Оттуда легат, сделав стремительный бросок, подступил к Никее, но понтийский гарнизон, который стоял в городе, узнав, что граждане склоняются на сторону римлян, ночью ушел в Никомедию, где находился Митридат.