Все твои тайны - Селеста Брэдли

В дверях появился камердинер и обвел взглядом комнату. Подождав, пока взгляд молодого человека остановится на его лице, наблюдатель едва заметно поднял кружку в знак приветствия. Камердинер вздрогнул и нерешительно кивнул.

«Отлично. Одна из самых полезных пешек снова в игре. Свой человек в доме явно ускорит эту тягомотину с сердечными делами». Камердинеру был прекрасно известен его план, потому что несколько недель назад он сам помогал его разрабатывать. Разумеется, изначально они намеревались опробовать его на славном, ныне почившем лорде Уолтере, но теперь сестрица Уолтера поможет ему захватить короля вместо простого коня.

До чего же приятно было смотреть, как кусочки мозаики движутся и складываются воедино. Шпионаж сочетат в себе искусство и науку.

А он был силен и в том и в другом.

– Милорд, не сочтите за дерзость…

Дейн остановился посреди коридора. Мысли его были заняты только что состоявшимся разговором с Маркусом. Тот сообщил, что никак не может отделаться от ощущения, будто их постоянно преследуют, поэтому Гринли не сразу вспомнил, где видел этого светловолосого юношу со скорбным лицом.

– Чего тебе?

Юноша снова поклонился.

– Я Самнер, милорд. Хотел поблагодарить вас за то, что вы позволили мне служить миледи. Я некогда имел отношение к ее семье…

Дейн почти забыл о Самнере. Дав «Клубу лжецов» задание тщательно изучить прошлое этого малого, он выкинул его из головы.

– Ладно, ведь выбор сделала ее сиятельство, – сказал он и направился к отдельной столовой, где обедата Оливия.

– И еще… примите мои самые искренние поздравления, милорд. Вы с леди Гринли чрезвычайно красивая пара. У меня сердце радуется, глядя, как она счастлива. Брат отзывался о ней с такой нежностью!

Камердинер печально улыбнулся. Только тут Дейн заметил, что его можно назвать красивым. Высокий и поджарый, точно гончая. Голубые глаза, светлые волосы…

– Леди Челтнем была очень занятой женщиной. Мне кажется, ей слегка недоставало… внимания.

Дейн это знал уже по собственному опыту, но услышать такое от слуги было в высшей степени неприятно.

– А, Дейн, вот ты где!

В коридоре появилась Оливия. Вид у нее был слегка растрепанный. Длинная прядь льняных волос выбилась из прически, а нижняя губа припухла после падения. Выглядела она как женщина, которой только что овладели, приперев к стенке. Интересно, понравится ли ей, если подхватить ее и прижать к стене, закинув ее ноги себе на чресла?

В голове у виконта зашумело, и шум все нарастал, пока не заглушил все мысли, кроме одной. «Она моя!»

Оливия тем временем поприветствовала Самнера и поинтересовалась, как он переносит поездку. Глядя на нее глазами дурачка, Самнер ответил, что век бы так ехал и ехал.

– Пора трогаться, – выпалил Дейн.

Оливия с Самнером обернулись и посмотрели на него, явно изумленные его настойчивостью.

Виконт подтолкнул Оливию в спину, и они торопливо зашагали к первой карете. Там он усадил ее на место, за все это время сказав от силы пару слов, после чего развернулся и ушел. Ей оставалось только недоуменно смотреть ему вслед.

Маркус седлал вторую лошадь, привязав первую к замыкавшей процессию повозке.

– Можешь прокатиться в карете, – сказал Дейн, забирая у него поводья.

Маркус удивленно моргнул и смерил его пристальным взглядом:

– Ты заболел?

– Мне нужно проветриться, – бросил Дейн и забрался в седло. К счастью, скакуны у Маркуса были почти такие же мощные, как у Дейна. Он бы не вытерпел, если бы сейчас ему пришлось ждать, пока оседлают его коня.

Он ускакал вперед, и слугам ничего не оставалось, кроме как попрыгать на свои места, когда кареты тронулись вслед за ним.

На полпути между Лондоном и шотландской границей, в Хаддерсфилде, в гостинице яблоку было негде упасть, но Дейн все равно ухитрился вселить туда всю их честную компанию. Оливия не переставала изумляться, как норманнский бог с полным карманом золотых монет может добиться чего угодно за каких-то три минуты.

Она чувствовала себя ужасно неловко, глядя, как фермеры, торговцы и наспех одетые женщины опрометью выбегали из своих комнат, освобождая место для лорда Гринли и его прислуги. Дейн, казалось, ничего другого и не ждал.

Он не обмолвился с Оливией ни словом с тех пор, как усадил ее в карету и ускакал прочь. Маркус изо всех сил старался шутками развеять ее беспокойство, но Оливия была уверена, что это она во всем виновата.

Ну с какой стати она, как полная кретинка, полезла ему на колени в карете? А потом еще и проболталась об этом перед всем честным народом! Она никогда не умела держать язык за зубами, в особенности когда надо.

Маменька была совершенно права. Она чувствовала себя для всех обузой, камнем на шее, неотесанной деревенщиной. В конце концов она отвернулась от Маркуса с его добродушными шутками и молча уставилась в окно на сгущающиеся над полями сумерки.

Очутившись в гостинице, Оливия все-таки попросила, чтобы приготовили ванну, потому что вся продрогла. Дейн сегодня к ней не придет, это и так было ясно. Она оставила ящичек с жезлами в карете, запихнув его подальше под сиденье. Сейчас ей был невыносим даже вид этих резных фигурок, вызывавших несвоевременные мысли.

Но вот ванна была наполнена до краев, ночная сорочка разложена на кровати, а Петти удалилась. Оливия повернула ключ в замке и скинула пеньюар. По крайней мере если она заплачет в ванне, всегда можно будет свалить вину на мыло, которое якобы попало в глаза. Она быстро залезла в горячую воду, полностью погрузившись в расслабляющее тепло. Аромат жасмина, поднимающийся от воды вместе с паром, чуть было не вызвал у нее улыбку. Похоже, Петти все-таки нашла другую эссенцию. Наверное, в благодарность за Самнера.

Оставалось надеяться, что Самнер ответит ей взаимностью.

Дейн сидел за кружкой эля в снятой им отдельной столовой куда дольше, чем того заслуживал далеко не отменного качества напиток.

Он намеревался сидеть здесь до тех пор, пока Оливия не уснет. Как ни умасливал он хозяина гостиницы, тот отказался выделить ему еще одну комнату. Видимо, остальные постояльцы были людьми достаточно знатными, и хозяин гостиницы не решался их потревожить.

Если Оливия спит, то, может, ему удастся обуздать свою страсть и хоть сколько-нибудь отдохнуть. Если же нет, если она ждет его, жаждущая ласк, согласная на все и неотразимо обворожительная, то у него вряд ли хватит сил устоять.

Дейн всегда шел по жизни с легкостью и осознанием своей силы, не одолеваемый никакими сомнениями. И открыть в себе этакий собственнический инстинкт было по меньшей мере неприятно. Он должен был отнестись к мальчишеской влюбленности слуги в его жену как к сущему пустяку, не стоящему внимания. Ну, самое большее, мог бы позабавиться от души. Но вместо этого ему страшно захотелось уволить любвеобильного малого. Шутливая угроза оставить Самнера на обочине дороги начинала казаться весьма удачным выходом из положения.