Георгий Юматов - Наталья Тендора

Сегодня я могу лишь высказать общее восхищение этим актером. Влюбленность моя в него и всего моего поколения была очевидна и очень велика. Тогда актер безраздельно владел экраном – везде были его герои. Он снимался на всех центральных киностудиях страны: на «Мосфильме», «Ленфильме», на «Киностудии Горького»… одновременно в трех-четырех картинах. Этот период пришелся где-то с 1955-го по 1959 год. Юматов был главным героем Советского Союза – необыкновенно обаятелен, органичен – просто чудо какое-то! При этом ни образования никакого, ни ВГИКа…

Георгий Макарович Тер-Ованесов, бывший фронтовик, капитан полковой разведки, а в мирной жизни – фотохудожник, снявший львиную долю портретов кинозвезд, продававшихся когда-то на каждом шагу в киосках «Союзпечати», на своем веку видел немало взлетов и падений. Однажды я услышала от него такие слова: «Слава – тяжелая ноша. Ее нужно очень бережно нести, чтобы она не раздавила. Все зависит от характера, интеллектуальной содержательности. Таких случаев было немало. Сколько людей погибло из-за водки. Я многих знал…»

Кинокритики не раз пытались подсчитать, сколько ролей артист потерял из-за своего крутого и противоречивого нрава и стойкого пристрастия к выпивке… Понятно, что все эти отягчающие обстоятельства мешали Юматову в работе. Получалось около двадцати…

То, что Юматов страдает традиционной русской болезнью, знали все. Встречи с друзьями нередко заканчивались жуткими длительными запоями, после которых артиста находили – то в ялтинском вытрезвителе, то в питерской больнице…

Виктор Сухоруков: «Георгий Юматов – один из тех героев, моих кумиров, красавцев-кумиров, о которых я горюю и пожимаю плечами над воронкой судьбы… Почему вдруг все остановилось и его больше не позвали в кино?..

Конечно, кто-то спивается и от гордыни, но чаще «наш брат» подвергается этому недугу от глубокой печали, от непонимания… От того, что воздуху не хватает… Порой такие вещи случаются, что невольно думаешь: «Господи, ну как пробить эту «пробку» в горле?» Только водкой! Выпил – и вроде как «помягче» на мир смотришь. А как помягче? Да думаешь: «Идите вы все на фиг!» Так, думаю, и он запивал от обиды… Потом «заболевал»…»

Василий Лановой: «Жора являл собой в натуре замечательного русского человека: если он надирался, так надирался по-русски – так, что группа останавливалась и потом говорили: «А что делать?..» И, несмотря на этот грех, много десятилетий его приглашали сниматься. Значит – режиссеры и кинематограф понимали ценность юматовской краски…»

Юматов сильно переживал отсутствие настоящих, по его меркам, ролей. А пока стоящей работы не было – пил. Рассказы о хмельных выходках актера до сих пор не сходят с уст… Однако те же драки были не беспочвенны, да и не водка была тому первопричиной, а мятежный дух актера.

Вот и на съемках «Порожнего рейса» он в очередной раз сорвался и «загремел» кодироваться. Дело было в Ленинграде. «Верка, умираю, жрать хочу. Привези котлет и борща!» – позвонил он ассистенту по актерам Вере Линдт. – И вот приезжаю я в «психушку», – рассказывала она впоследствии, – и все думаю, как бы его позвать. А он тогда популярен был просто невероятно, разговоры бы тут же пошли: «Юматов в психушке!» – вспоминает Вера Линдт. Тихонечко так у окошка его спрашиваю и с ужасом слышу знакомый голос: «Так, кто тут еще продукты привез! Я сейчас в 5-ю и 6-ю палату собираюсь. Психи есть хотят, алкаши тоже!» И тут же высовывается вихрастая Жорина голова. Посетители меняются в лице. «Что же ты делаешь, сидел бы, не высовывался», – начала я его укорять. «Да ладно, подумаешь!» – отмахнулся Юматов. В следующий раз, когда я его навещала, Жорж вообще из больницы уехал… на базу за продуктами.

«Чем вы народ кормите – сплошная тухлятина! – устроил он разнос на складе. – Так, несите картошку, да не гнилую! И рыбку свежую, и овощей получше!» В психушке на Юматова просто молились: мало того, что продукты после его выволочки стали привозить нормальные, так Жора еще и старую проводку сам поменял, и радио в палаты провел. «Жорж, ну куда же ты? – рыдали медсестры, когда он выписывался. – Может, утюг еще починишь?» – «Ладно, девчонки, тащите…» – не смог отказать в такой простой просьбе артист.

Когда зеленый змий на время ослаблял хватку, Юматов «завязывал», «зашивался» и начинал активно сниматься. Но змий на то и змий, чтобы наносить свои подлые удары в самый неподходящий момент. Грустно об этом говорить, но, по словам людей, знавших звездную пару Юматов – Крепкогорская, неразбериха в личной жизни, бесконечные обоюдные романы на стороне тоже никоим образом не способствовали полной «завязке» актера, наоборот – со временем и Муза составила компанию мужу. И все же надо отдать должное супругам, несмотря ни на что, их актерский брак так и не распался.

В любой компании Юматов сразу становился центром внимания. Так он и жил – «на отрыв», сжигая себя без оглядки…

Вот что говорила по поводу пагубной привычки своего друга Клара Лучко, близко знавшая и любившая эту семейную пару: «Жора выпивал, что греха таить… Я его за это прощаю. Ведь он мальчиком ушел на фронт… У него нервная система все время была в мобильном состоянии. И если он выпьет рюмку, и что-то происходит вокруг – ему кажется, что он воюет, что он идет в бой, что он наступает…»

Поначалу Юматов пытался лечиться, кодировался, но все было напрасно – поклонники ходили вокруг него толпами, и стоило ему где-то появиться, ему первым делом несли неизменный стакан со словами: «Жора, выпей! Ну, не откажи… ты же свой, из народа!» И Жора не отказывал…

В случае с Юматовым всенародная слава имела и оборотную сторону медали, ставшую для него роковой. Недаром в народе говорится: «Любишь медок, люби и холодок!» Чем популярней становился артист, тем большую охоту за ним устраивали почитатели его таланта: вламывались к нему в номер, похищали со съемочной площадки и наливали, наливали… Когда, наконец, жуткие запои заканчивались глубокой завязкой, Юматов становился невыносим – без конца бурчал себе что-то под нос, был всем недоволен. Улыбался он только тогда, когда возился с собаками: с ними он нянчился больше, чем иные с собственными детьми.

Работа в кино тоже шла от запоя до запоя. Режиссеры молились, чтобы съемки пришлись на «зашитый» период или чтобы Жора не успел уйти в очередной запой. «Если бы не торпеда, нажрался бы – сил больше нет», – частенько признавался он друзьям на съемках очередного фильма, дававшегося всем невероятно тяжело из-за сиюминутных перемен в настрое артиста.

В один из таких дней на киностудии появился приличного вида мужчина и потребовал вызвать Юматова. Ассистентка, почувствовав легкий запах алкоголя, перекрыла все пути, а мужик, представившись капитаном дальнего плавания, все же узнал адрес всенародного любимца и заявился к нему домой. Он оказался другом по несчастью, год назад вместе с Юматовым кодировавшимся от пьянства в местах не столь отдаленных.

Муза была на съемках, и капитан без стеснения выставил на стол две бутылки отличного коньяка. «Ты что – я же помру», – опешил от неожиданности Юматов. Гость налил себе и тут же, не задумываясь, выпил. «Живой?!» – обрадовался хозяин и пулей полетел в сберкассу снимать с книжки последние накопления. На четыре тысячи рублей потом славно погуляла Ялта… После одесский друг Юматова Владимир Мальцев рассказывал: «Мы встретились в самолете… Меня после этого искали четыре дня, Жору – две недели. Нашли случайно – в ялтинском вытрезвителе».