Русские эсэсовцы - Иван Ковтун

Разумеется, когда Шелленберг писал свои мемуары, он преследовал определенные пропагандистские цели. Применительно к процитированному отрывку следует отметить, что одной из задач «Цеппелина» было создание лжепартизанских групп. Эти специально подготовленные команды забрасывались в те районы, где наблюдалась особенно большая активность народных мстителей. Начальник Управления НКВД по Орловской области К.Ф. Фирсанов после войны вспоминал: «…В ряде сел появились небольшие группы людей, именующих себя партизанами… Они забирали у населения продукты и вещи, избивали местных жителей, называя их изменниками Родины, угрожали расстрелом и беспробудно пьянствовали. Чекисты установили, что немцы организовали из уголовников, бывших кулаков и их прихвостней лжепартизанские отряды, чтобы дискредитировать партизанское движение и вызвать к нему ненависть народа»[336]. Белорусский партизан Анатолий Дзякович в своем военном дневнике зафиксировал: «В деревнях террор. СД ходят под видом партизан. Если кто даст хлеба или табаку — забирают. Теперь мне понятно, почему жители перестали нам давать хлеб»[337].

Хотя противодействие партизанскому движению отнюдь не было единственной и даже первоочередной функцией «Цеппелина», именно для борьбы с «бандитами», которые с 1942 года начали наносить по тылам вермахта весьма чувствительные удары, были созданы специальные воинские формирования.

В своих воспоминаниях Шелленберг указывает на факты, которые послужили обоснованием для создания указанных формирований: «Для переброски агентов в Россию в наше распоряжение была предоставлена боевая эскадрилья, причем весьма ограниченное число самолетов и еще более ограниченные запасы горючего подлежали распределению между военными и политическими секторами секретной службы, которые в то время работали самостоятельно, часто даже мешая друг другу. Вследствие этого отправка наших агентов на задания часто задерживалась. А, как известно, ничто так не нервирует агента и не подрывает его моральное состояние, как слишком продолжительное ожидание»[338].

В частности, для борьбы с партизанами под эгидой реферата Z были созданы такие формирования русских коллаборационистов, как «дружины Боевого союза русских националистов», которые в 1943 году объединились в Первую русскую национальную бригаду СС «Дружина» под командованием В.В. Гиль-Родионова, а также выделенный из последней так называемый «Гвардейский батальон РОА».

История «Боевого союза русских националистов», основанного в лагере для военнопленных в Сувалках, напрямую связана с проектом Г. Грейфе. Бывший командир 1-й роты особого мотомеханизированного батальона «Дружины», капитан Г.В. Клименко после войны вспоминал: «Зимой 1941–1942 года у находившейся в лагере военнопленных Сувалки группы советских офицеров явилась мысль организовать русскую боевую группу для борьбы с большевиками. Прежде всего, была создана политическая организация под названием „Русский Национальный Союз“ [по данным С.Г. Чуева, организация первоначально носила название „Национальная партия русского народа“[339]. —Примем. авт.]. Во главе этой организации стал бывший советский полковник Родионов, принявший фамилию Гиль [на самом деле Гиль — настоящая фамилия, а Родионов — оперативный псевдоним; в 1941 году Гиль имел звание подполковника. — Примеч. авт.]. Немцы заинтересовались этой организацией, и начавшиеся переговоры привели к формированию сначала одной, а потом второй „Дружины“»[340].

Вскоре организация была переименована в Боевой союз русских националистов (БСРН). Его руководитель — Владимир Владимирович Гиль родился 11 июня 1906 года в деревне Дороганово Бобруйского уезда Могилевской губернии (сейчас Осиповичский район)[341].

В 1923 году он окончил 9 классов школы, а в октябре 1926 года вступил в ряды РККА. После окончания Борисоглебско-Ленинградской кавалерийской школы Гиль был назначен командиром взвода в 32-м Белоглинском кавполку. В 1931 году вступил в ВКП(б). С 1934 года Гиль командовал эскадроном, в апреле 1935 года стал помощником начальника штаба 33-го Ставропольского кавполка. Перед войной получил звание подполковника, с отличием окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, после чего служил на должностях начальника 5-й части штаба 12-й кавдивизии, начальника штаба 8-й моторизированной бригады, начальника оперативного отдела штаба 12-го механизированного корпуса. Войну подполковник Гиль встретил начальником штаба 229-й стрелковой дивизии. Он попал в плен на Витебщине в районе Сенно — Толочин, будучи раненым в бою. Вскоре Гиль стал русским комендантом лагеря для советских военнопленных в Сувалках.

Бывший коллаборационистский журналист Михаил Бобров (он же Михаил Голубовский, до войны — сотрудник газеты «Известия») после войны предпринял неудачную и сомнительную попытку «реабилитировать» Гиля. В парижском журнале «Возрождение» он опубликовал статью, где Гиль-Родионов был показан в качестве «национального героя» и «борца с большевизмом». Бобров пишет: «Полковник Родионов попал в немецкий плен, защищая в 1941 году Минск. Он был взят раненым, в бесчувственном состоянии. Дивизия советской армии, которой он командовал, рассыпалась по лесам и в значительной части сдалась в плен. Солдаты не хотели воевать за советскую власть, и Родионов ничего не мог изменить. В числе других высших офицеров Красной армии Родионов был объявлен в приказе Сталина врагом народа, так как он не выполнил приказа, предписывающего беречь „последний патрон для себя“. Может быть это, а может быть общий дух антибольшевизма, разгоревшийся в лагерях для военнопленных, но что-то заставило Родионова задуматься о своем долге перед родиной»[342].