Власть холодного железа - Патриция Бриггз

Я выросла в Монтане, где старое незарегистрированное ружье ценится гораздо выше нового, происхождение которого можно проследить. Конечно, это не значит, что все владельцы незарегистрированных ружей в Монтане собирались совершать преступления — просто им не нравится, когда федеральное правительство знает о каждом их шаге.

Так что если… если О'Доннелл украл несколько магических предметов и никто не знает, у кого они были или даже что они такое? Потом кто-то из малого народа понял, что украл О'Доннелл. Кто-то с таким же чутьем, как мое, или тот, кто видел охранника, а может, следил за ним до самого дома. Этот иной мог убить О'Доннелла и присвоить украденное им.

Может, убийца специально рассчитал все так, чтобы поймали Зи: он понимал, что Серые Повелители будут довольны, если отделаются одной жертвой.

Найти бы убийцу и украденные им вещи… Тогда я могла бы сделать эти вещи своими заложниками и добиться оправдания и освобождения Зи.

Я понимала, зачем посох малому народу, но зачем он О'Доннеллу? Может быть, он не знал точно, что это такое. Но он должен был что-то знать, иначе зачем взял? Собирался продать назад малому народу? Но вряд ли кто-то давно знакомый с малым народом может надеяться долго прожить, воруя у него.

Конечно, О'Доннелл мертв, верно?

Кто-то постучал в мою дверь — а я не слышала, чтобы кто-нибудь подъехал. Может, кто-то из вервольфов пришел от дома Адама. Я глубоко вдохнула, но дверь помешала учуять какой-нибудь запах.

Я открыла дверь: на пороге стояла доктор Олтман. Ее глаза — собака — исчезла, и на подъездной дороге не было машины. Она сюда прилетела?

— Вы пришли за посохом? — спросила я. — Можете забрать его.

— Могу я войти?

Я мешкала. Я была уверена, что заклятие порога действует только на вампиров, но кто знает…

Она напряженно улыбнулась, сделала шаг вперед и остановилась на коврике.

— Отлично, — сказала я. — Входите.

Взяла старый посох и протянула ей.

— Почему вы это делаете?

Я сознательно истолковала ее вопрос неверно.

— Потому что он мне не принадлежит, да и овец у меня нет, так что он мне не нужен.

Она раздраженно посмотрела на меня.

— Я не про посох. Я хотела спросить: зачем вы суете нос в дела малого народа? Вы подорвали мой авторитет в глазах полиции — а для полиции это в конечном счете может оказаться опасно. Моя работа — охранять безопасность людей. Вы не понимаете, что происходит, и можете причинить столько неприятностей, что сами не справитесь.

Я рассмеялась. Не смогла сдержаться.

— Мы с вами обе знаем, что Зи не убивал О'Доннелла. Я только позволила полиции понять, что в убийстве виновен кто-то другой. Я не бросаю своих друзей на виселице.

— Серые Повелители не позволят вам слишком много узнать о нас.

Агрессивная напряженность ее плеч прошла, женщина расслабилась, уверенно прошагала по гостиной и села в большое мягкое кресло Сэмюэля.

А когда снова заговорила, в ее голосе звучал чуть слышный кельтский акцент.

— Зи упрямый болван, и я тоже его люблю. Больше того, не так уж много осталось тех, над кем не властвует холодное железо, чтобы мы могли его потерять. В любом другом случае я могла бы делать что заблагорассудится и спасла бы его. Но когда вервольфы заявили о себе, они вызвали новую волну страха, и мы не можем допустить, чтобы положение ухудшилось. Быстро раскрытое преступление, закрытое разбирательство, согласие полиции держать в секрете состояние жертвы — все это не вызовет большого шума. Зи это понимает. Если вы знаете столько, сколько полагаете, вы должны знать, что иногда жертва необходима для безопасности всех остальных.

Зи предложил в жертву себя. Он хотел обозлить меня, чтобы я оставила его гнить за решеткой, потому что знал: иначе я никогда не сдамся, никогда не соглашусь, чтобы его принесли в жертву, чего бы это ни стоило малому народу.

— Сегодня я пришла за Зи, — сказала гостья искренне, глядя сквозь меня слепыми глазами. — Не осложняйте его положение. Не допустите, чтобы это стоило жизни и вам.

— Я более или менее знаю, кто вы, Нимейн, — сказала я.

— Тогда вы должны знать, что немногие получают предупреждение, прежде чем я ударю.

— Я знаю, что вы предпочитаете правосудие убийству.

— Я предпочитаю, чтобы выжил мой народ, — сказала она. — И если придется устранить несколько невиновных, но очень упрямых личностей, это не отяготит мою совесть.

Я ничего не ответила. Не предам Зи, не могу его предать. Если я скажу ей это, она убьет меня на месте. Я чувствовала, как вокруг нее собирается сила, точно грозовая туча. Я смотрела на нее и видела, как эта туча разрастается слой за слоем.

Я не стану лгать, а правда меня убьет — и никто тогда не сможет помочь Зи.

В это мгновение по гравию подъездной дороги зашуршали шины. Машина Сэмюэля.

Я поняла, что должна сделать, но будет ли этого достаточно? И чего это будет стоить?

— Я знаю, кто вы, Нимейн, — прошептала я. — Но вы не знаете, кто я.

— Вы ходящая, — ответила она. — Вы меняете облик. Зи объяснил мне это. Осталось не так уж много местных сверхъестественных существ. Вы ни к кому не принадлежите. Вы не малый народ, не вервольф, не вампир — никто. Вы одна.

Выражение ее лица не менялось, но я чувствовала ее печаль и сочувствие. Она тоже одна. Не знаю, хотела ли она, чтобы я поняла это, или не знала, что я могу понять по ее запаху.

— Я не хочу вас убивать, но убью.

— Не думаю. — Слава богу, подумала я, слава богу, что я все рассказала Сэмюэлю. Ему не придется догадываться. — Зи рассказывал вам обо мне, но не все. — Может, подумал, что она не станет убивать меня, узнав о моем одиночестве. — Вы правы, я не знаю других таких, как я, но я не одна.

И в этот миг Сэмюэль открыл дверь. Глаза его покраснели, выглядел он усталым и грязным. Я чуяла запахи крови и дезинфектантов. Сэмюэль остановился на пороге, разглядывая доктора Олтман.

— Доктор Олтман, — вежливо сказала я, — позвольте представить вам доктора Сэмюэля Корника, живущего в моем доме. Сэмюэль, познакомься с доктором Олтман, консультантом полиции, Пожирательницей Падали. Малому народу она известна как Нимейн.

Глаза Сэмюэля сузились.

— Вы вервольф, — сказала Нимейн. — Сэмюэль Корник. — Пауза. — Маррока зовут Бран Корник.

Я продолжала смотреть на Сэмюэля.

— Я как раз объясняла доктору Олтман, почему со стороны малого народа было бы неразумно устранять меня, хотя я и сую нос в их дела.

В его глазах вспыхнуло понимание, и он посмотрел на Нимейн.

— Убийство Мерси было бы ошибкой, — зарычал он. — Мой отец вырастил Мерси в своей стае и не мог бы любить ее больше, даже будь она его родной дочерью. За нее он объявит малому народу открытую войну и пошлет к дьяволу все последствия. Можете позвонить ему и спросить, если сомневаетесь в моих словах.