Без пощады - Глен Кук

Он взял из костра небольшую веточку и заставил её исчезать и появляться. Проделывал он это медленно и неловко – так, чтобы воины могли уследить за движением.

– Ну, теперь ты видишь?

Бродячих фокусников в пустыне знали, но после прихода к власти Эль Мюрида они очень неохотно давали представления. Последователи Ученика относились весьма подозрительно ко всему, что даже отдаленно напоминало магию.

– Эй! Мне кажется, я видел! – заявил один из воинов. – А повторить ты не можешь?

Солдаты подсели поближе, чтобы лучше видеть.

– Лично я есть наинижайший из шутов, – заявил Насмешник. – Постоянственно несенный ветрами войны.

– Теперь я видел точно, – сказал все тот же воин. – Тонкая работа. А меня ты обучить не мог бы? У меня есть младший братишка, который обожает подобные вещи.

– Можешь произвести попытательство, – пожал плечами Насмешник. – Но лично я высказывать предупреждение. Достижимость этого гораздо труднее, чем взор говорить. Постоянное упражнительство есть необходимость. Лично я есть профессионал, но повторять монотонственно каждый день два часа.

– Это не страшно. Всего лишь фокус с монетой.

Воин, который вряд ли был старше Насмешника, достал монету. Остальные заинтересованно сгрудились вокруг них.

Через двадцать минут у тучного молодого человека стало уже три ученика, а число зрителей достигло дюжины. Наблюдатели весело издевались над учениками, когда их пальцы совершали неуклюжие движения. Насмешник, давая указания, изложил как бы между прочим свою историю. Это было эпическое повествование о том, как война в виде варваров-мародеров из гильдии лишила его поста домашнего шута и фокусника при дворе одного из аристократов в Лебианнине. Бандиты из гильдии ошибочно решили, что благородный рыцарь сотрудничает с Бичом Божьим. Они повесили несчастного и сожгли его поместье. Насмешник пояснил, что лишь «чудодейственное спасительство» позволило ему избежать участи господина.

– О, сколь нецивлизированный есть этот Запад! Они полагать, что война улучшать людей. Лично я это знать, так как проходить обучительство у наилучшайших философов. Но и здесь воины проявлять варварство… Кончина света, и я, преисполнен грусть и печаль, решил вернуться на Восток моего счастливый детства, где разумство господствовать над безумством.

Непобедимые, похоже, не оскорбились. Насмешник осудил врагов Ученика гораздо беспощаднее, нежели их.

Командир Непобедимых слушал большую часть рассказа. Насмешник изредка бросал на офицера внимательный взгляд, но уловить его реакции так и не смог. Солдатам он, видимо, пришелся по душе, но их мнение роли не играло. Важно, что скажет командир.

В этот момент он заметил, как в тени мелькнуло лицо. Девичье личико. Интересно, как долго она за ним наблюдала и слушала?

– Достаточно обучаемости. Она есть утомительна для воинов, оказавшихся в пустыне. Лично я решил дать представление. Если указанный доставит удовольственность, то благодарственная аудитория вознаграждать его монетой одной-двумя, дабы поддержать указанного в его трудном пути на восток.

Продолжая болтать без остановки, он извлек из мешков свой реквизит.

Вначале он поразил зрителей серией фокусов, а затем обратился к услугам Тубала и Поло. Однако куклы оставили зрителей равнодушными. Дети Хаммад-аль-Накира оставались в неведении о противоречиях между городом и деревней, и они были слишком консервативны для того, чтобы по-настоящему оценить скабрезные шутки.

– Ну и занудственны эти люди, – бормотал себе под нос Насмешник. – Никакой вообразительности. Люди друга Гаруна надрывались от хохочения, слушая те же шутки.

Из темноты за ним уже следили две пары глаз. Он вернулся к фокусам, рассчитывая теперь на избранную аудиторию.

Он бросал в сторону детей внимательные, но в то же время осторожные взгляды, пытаясь понять, каким способом можно завоевать их сердца. Особое внимание, подумал он, следует обратить на девочку. Мальчишка показался ему унылым и недовольным. Поразить воображение такого, как он, очень трудно.

Однако Насмешник ошибся. Именно мальчик, не обращая внимания на суровый взгляд офицера, подошел к костру.

– Ты можешь научить меня этим фокусам? – спросил он.

Насмешник обежал взглядом лица Непобедимых, но не обнаружил ни намека на подсказку.

– Допускаемо, – ответил он, пожимая плечами. – Все допускаемо, если иметь веру. Покажи лично мне руки.

– Что?

– Руки. Лично я должен видеть руки, чтобы узнать, возможно ли развительство подлинного искусства.

Сиди протянул руки. Насмешник взял их в свои и внимательно изучил как ладонь, так и её тыльную сторону.

– Обучаемость возможественна, – объявил он. – Пальцы тонкие достаточно. Но длинности несколько не хватать. Проблема. Требует постоянного практикования. Давай монету. Начинаем…

– Как-нибудь в другой раз, – сказал командир. – Сейчас ему надо спать. Мы и так потратили на твои фокусы слишком много времени.

– Прошу прощения, юный господин, – пожимая плечами, произнес Насмешник.

Сиди бросил на офицера полный ярости взгляд, резко развернулся и затопал по направлению к сестре. Насмешнику показалось, что до него донеслись слова: «Никогда не получаю того, что мне хочется…»

Артист вновь обратил внимание на воинов, но те уже укладывались спать. Что он сделал не так? Может быть, не поздно предпринять ещё что-нибудь? Они отправятся в путь утром, оставив его наблюдать за тем, как исчезает в пустыне столь великолепная возможность… Может быть, рискнуть ночью? Нет. Это равносильно самоубийству. Проклятый офицер зарубит его, прежде чем он поднимется с циновки.

Утром его поднял командир отряда. Насмешник лежал в полудреме, стараясь не обращать внимания на шумные сборы воинов.

– Пакуй свои пожитки, актер, – распорядился офицер. – Ты идешь с нами.

– Эй! Только не в пустыню. Я держать путь…

– Значит, тебе придется сделать крюк, – свирепо глядя на него, произнес офицер. – Именно этого ты и хотел. Разве не с этой целью ты затеял вчерашнее представление? Поэтому брось валять дурака. Пакуй вещи. Ты нашел нового покровителя.

Насмешник уставился в землю. Ему стало страшно. Этот человек обладает просто ужасающей проницательностью.

– Господин Сиди и госпожа Ясмид настояли на том, чтобы ты шел с нами, – произнес офицер, угрожающе склонившись к Насмешнику. – Я не стану им противоречить. Но я не спущу с тебя глаз, толстяк. Одно неверное движение, и ты – покойник!

Насмешника с ног до головы колотила дрожь. Он и раньше не питал иллюзий относительно своей дальнейшей судьбы, но теперь, после того как офицер прямо высказал свои подозрения, ему по-настоящему стало страшно.

Артист заторопился к своему ослу.

Командир взъярился ещё сильнее после того, как отряд двинулся в путь. Насмешник оказался единственным, кто шел пешком. Но Сиди защитил новую игрушку от гнева офицера. Мальчишка явно считал Насмешника чем-то вроде домашней зверюшки.