Железная скорлупа - Алексей Игнатушин

Хелия улыбнулась:

— У вас, несомненно, это получилось.

— Благодарю, леди.

Девушка поерзала, удобней пристраиваясь на плече, щеки ее пылали, а взгляд стал глубоким и влажным.

— А почему вы решили стать рыцарем, сэр Инконню? — спросила она.

Инконню замялся — на такую тему рассуждать ему еще не приходилось.

«А что если я выбрал не тот путь?» — мысль обдала жаром.

— Э-э… леди Хелия, я не видел более достойного пути, чем стать защитником слабых и обиженных, нести свет истинной веры, выкорчевывать зло.

— О, сэр Инконню, как это достойно, — прошептала Хелия томно.

Она подняла голову с его плеча, согрела теплым взглядом.

«Как она смотрит, я не смогу долго противостоять, — мелькнуло в воспаленном мозгу. — Что на нее нашло?.. Ах да, вино. Видно, я настолько страшен и неприятен, что неприязнь следует предварительно размыть вином», — подумал рыцарь с горькой иронией.

Лицо Хелии оказалось близко-близко, и он утонул в ее гиацинтовых глазах.

— Скажите, почему вы бросились за мной в колдовской дворец? — прошептала она. — Ведь вы были при смерти, до того ли?

Инконню тоже перешел на шепот:

— Как я мог бросить вас? Рыцарский долг велел искать вас.

Ее лицо чуть потемнело, отсветы огня в глазах придали колдовского очарования.

— Так вас вел долг? — протянула она чуточку расстроенно.

«Мало, что ли?» — возмутился рыцарь мысленно, но вслух, сгорая от стыда за вранье, ответил:

— Не только долг, леди. Я не мог вас оставить.

— Почему? — прошептала девушка.

— Потому что…

Фрейлина, закрыв глаза, руками обвила шею рыцаря, и он почувствовал нестерпимый жар ее губ.

«Я не могу, — мелькнула паническая мысль. — Не могу, не должен».

Их губы соприкоснулись. Рыцарь медлил, на шею давила горячая ладонь, заставляя поцеловать. От дивного аромата кожи кружилась голова. Инконню, вдохнув божественный запах, ладонью поддержал ее затылок и закрыл глаза.

От звуков музыки дернулся, как от сильной боли. Поспешно оторвался от Хелии, и на обнаженном мече заплясали блики костра. Руку рыцаря трясло, глаза заливал пот, а внутри боролись облегчение и разочарование.

Хелия, свирепо вглядевшись в темноту, рассерженно отбросила одеяло.

— Сэр Инконню, зарубите наглеца! — попросила она кровожадно.

Рыцарь оглянулся удивленно, встал в боевую стойку.

Звуки музыки приблизились, чарующие переливы успокоили барабанную дробь сердца, рука с мечом дрогнула. Инконню с содроганием вспомнил дьявольское умение аилленов.

«Неужели король послал погоню?»

Он рассмотрел в сумраке рослую фигуру, тусклый блеск арфы. Раздался мелодичный напев:

Я — музыкант, такой же творец,

Как и певчая птичка.

Рыцарь вложил меч в ножны, фрейлина вскричала испуганно:

— Что с вами, сэр Инконню, вы околдованы?

— Нет, леди Хелия, — покачал головой рыцарь. — Нет нужды опасаться этого певца.

— Откуда вы знаете?

— Кому неизвестно имя барда, сражавшегося рядом с Артуром?

«Мне, болван ты бесчувственный», — подумала она обиженно.

Человек шел со стороны рощи. Волшебная мелодия преобразила ночь: на ветках деревьев вспыхнули хрустальные бусины, с шорохом распустилась зеленая листва, хмурый панцирь неба протаял лунным светом, будто на кусок льда плеснули кипятком, и озеро отразило веселое перемигивание звезд. Окрестности залил мягкий жемчужный свет.

Хелия потрясенно замерла, разглядывая лицо музыканта, еще более прекрасное, чем у Инконню, — сияющее. Певец тепло улыбнулся, магией песни вырастил у ног фрейлины цветок и поднял его в воздух. Девушка зарделась, принимая подарок.

Инконню склонил голову:

— Приветствую вас, сэр Талиесин.

Бард отмахнулся с ослепительной улыбкой:

— Я не рыцарь, хотя и знаю многих. Зовите меня по имени.

— Позвольте представить вам несравненную леди Хелию, чьим спутником являюсь я, сэр Инконню.

Фрейлина смущенно поклонилась. Талиесин лучезарно улыбнулся, извлек из арфы божественную мелодию, запел: холодная земля зашевелилась, упругие стебли травы встали зелеными копьями, распустились цветы, в воздухе заплясали светлячки. Запахло молодой листвой и нежным ароматом вербы, прогретой летним солнцем землей и осенней зрелостью плодов.

Рыцарь с восхищением смотрел на человека, пережившего два рождения: сперва рожденного смертной женщиной, а в юности, после овладения навыками магии, его, по случайности превратившегося в зерно, в облике черной курицы склевала волшебница Керидвен, родившая через девять месяцев ребенка с сияющим лицом — тал иесин.

Бард, отряхнув одежду, сел у костра. Рыцарь и фрейлина осторожно опустились на подстилку, пожирая гостя взглядом. Певец рассмеялся:

— Пугаться нет нужды. От человека я отличаюсь мало, просто знаю много песен.

— Как скажете, — склонил голову рыцарь.

«В самом деле, — подумал иронично, — всего-то знает в совершенстве силу слова и глубины поэзии — совершенную речь. Способен убедить камень стать розой, землю — водой, воздух — каменной стеной».

Фрейлина проронила смущенно:

— Прошу, господин Талиесин, отведайте нашего скромного угощения.

Бард принял котелок с похлебкой, проглотил несколько ложек варева.

— Она немного остыла, — извинилась девушка, — но тут вина сэра Инконню, недоглядел.

Рыцарь поморщился, но промолчал. Певец глянул понимающе, в глазах мелькнула смешинка. Фрейлина, уловив мужской перегляд, засопела сердито.

По воле барда над костром появилась радуга, в ее густых слоях вспыхивали яркие искры. Хелия восторженно пискнула, захлопала в ладоши:

— Как чудесно! Не хватает лепрехуна.

— Извольте, дама, — улыбнулся бард и запел.

На радужном мосту появился недовольный гном в изумрудной одежде, нахлобучил на всклокоченные рыжие волосы зеленую шляпу. Фрейлина хлопками задала ритм чечетки.

— Вы великий волшебник, господин Талиесин! — воскликнула она. — Вы добрый.

Инконню посмотрел раздраженно. Глупенькая девчушка просто не знает, на что способны иные слова. Чему их учат во дворце, неужели не слышала о битве Кад Годо?

Добрый волшебник принимал участие в великом сражении меж колдунами-людьми и Арауном, королем Аннуфна, волшебной страны на западе. Люди украли у короля оленя, собаку и чибиса, коих тогда не было не только в Уэльсе, но и в остальном мире.