Криминальное средневековье - Екатерина Александровна Мишаненкова

а просто какой-нибудь нож для резки хлеба. Но, собственно, эта техника в фехтбухах как раз действительно описывается: нужно было резко сократить дистанцию, чтобы длина оружия из преимущества превратилась в недостаток, схватить противника одной рукой, а другой нанести удар кинжалом. Кстати, приемам по бросанию в противника подручных предметов (и уворачивания от них) мастера тоже учили не зря: судя по письмам о помиловании, в тавернах то и дело в драках кидались кружками и горшками, а на улице – камнями или просто комьями земли.

Иногда в этих письмах упоминают и случаи, когда стороны были вооружены несколькими видами оружия. Так, один из обвиняемых сначала пытался ударить противника копьем, потом они схватились на длинных ножах, а в итоге он нанес смертельный удар маленьким кинжальчиком, который носил на поясе.

Но в целом таблица показывает, что прав был мастер фехтования Йоахим Мейер: ни одно оружие на самом деле не имеет серьезного преимущества перед другим, главное – уметь его правильно использовать. Кстати, в письмах о помилованиях немало примеров, когда люди с ножом или кинжалом нападают на людей с мечами и алебардами.

Смертельные удары

И еще одно важное исследование того же Пьера-Анри Баса, уже на основе 700 с лишним писем о помиловании – о том, в какие места ранили чаще всего (речь по-прежнему об уголовных делах, а не о войнах или дуэлях) и каков был процент летальных исходов.

Таблица 2. Статистика зон поражения, а также смертельных и несмертельных ранений

Видно, что чаще всего били в корпус и голову, но вполне логично самый высокий процент смертельных ранений – при попадании в живот, бока, шею и грудь. Голову, по-видимому, просто не всегда пробивали, она крепкая. Впрочем, там разница в процентах не так уж велика, видно, что единственное более-менее безопасное место, повреждение которого приводили к смерти меньше чем в 1/3 случаев, – это руки.

В таблице не указано, сразу же наступала смерть или нет, но в целом из этих более чем 700 уголовных дел 553 закончились смертью человека, причем в 60 % случаев они умирали не сразу, а через несколько дней, а иногда даже через месяц, уже от загноившейся раны.

Собственно, эта статистика вполне коррелирует с уже приводившейся статистикой по Лондону. Увы, в Средние века раненые умирали гораздо чаще, чем сейчас, что сильно влияло на показатели смертности.

Детоубийство

И надо вспомнить еще один достаточно расхожий миф о Средневековье. Очень часто можно встретить утверждения, что детоубийство было обычной практикой и что младенцев убивали якобы не только незамужние женщины, спасающие свою репутацию, но и семьи, которые не могли прокормить лишний рот. Потому что контрацепции толком не было, аборты были опасны (и незаконны), так что единственным реальным способом избавиться от нежеланного ребенка, не рискуя в процессе погибнуть самой, было детоубийство.

Доказательств у этого утверждения нет, кроме ссылок на некоторые раннесредневековые обычаи и обряды отказа от ребенка. Но при внимательном изучении становится ясно, что и в этих случаях речь шла не об убийстве младенца, а о добровольной передаче его в другую семью в качестве раба. Подобная практика существовала еще в античные времена и была совершенно легальной, но широкого распространения никогда не получала, в основном в силу того, о чем я уже писала выше: детская смертность была высокой, поэтому «лишними» дети бывали довольно редко. А вот рабочих рук всегда не хватало, особенно в сельской местности.

Сцена публичной казни. Миниатюра. XV век

С приходом христианства тем более ни о каком лояльном отношении к детоубийству, конечно, не могло идти и речи. Кстати, интересно, что именно это преступление – убийство собственного ребенка – чаще всего разбиралось в церковном суде, возможно потому, что опасность для общественного порядка таких преступниц была невелика, и важнее было добиться не наказания их, а максимального общественного осуждения. Поэтому им обычно назначались (как часть приговора) публичные покаяния, участие в церковных процессиях с атрибутами своего преступления и прочие позорные наказания.

Церковь же следила и за тем, чтобы дети не погибали случайно, а также чтобы детоубийство не маскировалось под случайную смерть. Например, в Англии XIII века уже появился церковный запрет класть младенцев с собой в постель, потому что там существует риск задушить их во сне. Нарушение этого запрета каралось отлучением, то есть убийца в любом случае рисковала получить крайне строгое наказание, даже если злой умысел не будет доказан.

А вот в случае участия в детоубийстве мужчины дело, по-видимому, чаще всего переходило в светскую юрисдикцию. В той же Англии, если женщине удавалось доказать, что она убила ребенка по приказу мужчины (мужа, любовника, отца, брата – учитывая юридическую недееспособность женщины, она действительно могла ссылаться на свое подчиненное положение), он становился ее сообщником и нес ответственность по всей строгости закона.

Впрочем, изучение судебных архивов показывает, что детоубийство было крайне редким преступлением. В бюрократической Англии на радость историкам сохранились полные архивы некоторых графств за несколько веков. И количество дел о детоубийстве в них ничтожно малое – одно на несколько тысяч. Понятно, что не все случаи доходили до суда, и в условиях высокой детской смертности было проще замаскировать убийство под случайность, но надо понимать и то, что жалобу в церковный суд, в отличие от светского, мог подать любой посторонний человек. На смерть ребенка в благополучной семье никто не обратил бы особого внимания, посочувствовали бы и все: Бог дал – Бог взял; а вот неожиданная смерть незаконнорожденного, несомненно, сразу вызывала подозрения у соседей, священника и местных властей. Поэтому малое количество судебных дел действительно свидетельствует о редкости подобного преступления (даже с учетом того, что в статистику не попадали подобные случаи в криминально-маргинальных кругах, где умели их скрывать).

Начиная с высокого Средневековья по всем смертям, в том числе детским, проводилось предварительное расследование, и если посмотреть собранные коронерам данные, хорошо видно, что большинство детских смертей – это типичные несчастные случаи. Дети тонули, падали с деревьев, падали в колодцы, опрокидывали на себя котлы с кипятком. Но это в основном дети уже подросшие, которые как минимум могут ходить. А у младенцев самый высокий процент смертей был от пожара – когда они сгорали в колыбели вместе с домом. И это, безусловно, не тот способ, при помощи которого кому-либо пришло бы в голову избавляться от ребенка. Кстати, статистика опять же показывает, что