Господь Гнева - Филип Киндред Дик

— Ты сама перезабыла все об Альберте Эйнштейне! — отважно изрек Пит. — Ну-ка, расскажи мне о нем. Я весь внимание.

— Он создал единую теорию поля…

— В чем ее сущность?

— Я…

Тут ее механическая лапа сжалась сильнее на руке Пита. Как будто машина обретала новые силы и уверенность в себе. Супер-М пыталась сориентироваться в необычной ситуации. Ее жертвы редко защищались — а тем более столь изворотливо и напористо.

«Я ее переспорю, — подумал Пит. — Не даром я в детстве учился в школе у иезуитов. На сей раз моя вера поможет мне, ибо научила меня дискутировать. Вот и говорите, что теология — это пустые словесные упражнения, которые не имеют практического приложения. Конечно, та мрачная пещера, куда меня тащит эта железная бабища, — препоганое место для диспута.»

— Давайте дадим точное определение понятия «человек», — сказал Пит. — Вначале попытаемся описать его как систему биологических взаимодействий…

Робот сжал его руку еще крепче. Э-э, похоже, он допустил ошибочный ход — в этой теме машина чувствует себя как рыба в воде.

— Дай мне уйти, — сказал Пит.

— Совсем как в песне Боба Дилана, — сказала Супер-М. — «Дай мне уйти! Я дарил тебе свои мысли, а ты захотела всю мою душу.» Я хочу всю твою жизненную силу, прохожий. Ты путешествуешь по лику Земли, тогда как я остаюсь на одном месте — одинокая и алчущая от голода. Я не получала пищи на протяжении многих месяцев! Поэтому ты мне крайне необходим.

Робот протащил его еще несколько шагов. Теперь темная дыра входа в пещеру зияла совсем рядом.

— Я люблю тебя, — с чувством произнесла Супер-М.

— Вы именуете то, что вы творите, любовью?!

— А разве Оскар Уайльд не говорил, что каждый человек убивает того, кого он любит? Я люблю в точном соответствии с этим высказыванием.

Тут робота странным образом тряхнуло, словно там, в бункере, в хитроумных цепях что-то стряслось.

— Ага, — произнесла Супер-М ровным машинным голосом, — доступ к информационному банку только что восстановился… Я знаю стихотворение, которое ты начал цитировать. «На днях я вечность зрел…» Это Генри Воган. Стихотворение называется «Вселенная». Семнадцатый век, Англия. По сути дела, ты меня ничему научить не можешь, и к моим знаниям тебе добавить нечего. Мне достаточно восстановить правильное функционирование памяти. К сожалению, некоторые части моей памяти остаются инертными, за что приношу свои извинения. И машина с новой силой потащила его к роковой дыре.

— Я могу починить твою память, — в отчаянии выкрикнул Пит.

Он не рассчитывал на такое чудо, но робот остановился. Пит ощутил себя рыбой, которую тащили на крючке из воды. И вот леска вдруг на мгновение ослабела.

Компьютер, очевидно, размышлял.

— Нет, — наконец решила Супер-М. — Если ты окажешься внутри, ты можешь повредить меня.

— Разве я не человек? — сердито вскинулся Пит Сэндз.

— Человек.

— А разве у человека нет чувства чести? В целой Вселенной, кроме человека, нет другого существа, которое обладало бы чувством чести. — «Так-так, моя казуистика срабатывает, — удовлетворенно подумал он. — И какое счастье, что я ввернул иезуитскую мысль точно вовремя!» Теперь надо дожать, и он выпалил скороговоркой: — Где, в какой части Вселенной существует честь? Обрати свой взор вверх, к небу, — разве птицы обладают честью? Взгляни вниз — разве растения или твари морские обладают пониманием того, что такое честь? Обойди всю Землю — и ты вернешься ко мне, потому что нигде более не найдешь честного существа.

Он замолк. Сработает или нет? Теперь все поставлено на одну карту — на эту вспышку красноречия.

— Я признаю, что я не на шутку встревожена, — сказала Супер-М. — На меня произвело гнетущее впечатление то, что даже безногий калека ухитрился удрать от меня. И при этом он уничтожил одну из моих передвижных частей. Он насмеялся надо мной и пошел дальше — целый и невредимый.

— Да, в прежние времена такого конфуза не могло случиться, — признал Пит Сэндз. — Прежде ты была могучей и неотвратимой.

— Мне больно даже вспоминать прежние славные времена!

— Вполне вероятно, что ты помнишь их не в полной мере. А вот я, я их помню очень хорошо.

Супер-М держала его за обе руки, но тут на нее словно столбняк нашел, и Пит сумел высвободить одну руку.

— Да отпусти ты меня, черт побери! — воскликнул он.

— Дайте-ка мне попробовать, — вдруг прозвучал рядом с ним негромкий мужской голос.

Пит резко обернулся. В нескольких шагах от него стоял совершенно нормальный человек — в пятнистых хаки и в металлической каске французского образца времен Первой мировой войны. Весьма изумленный, Пит молча наблюдал, как незнакомец вынул из кармана небольшой разводной ключ и стал бесцеремонно крутить гайки на металлическом черепе страшной бабищи.

— Она вся заржавела, — сказал мужчина, не отрываясь от работы. — Она предпочтет отпустить вас, чем быть разобранной на куски. Ну как, Супер-М, договоримся — или разобрать тебя ко всем чертям?

Незнакомец рассмеялся здоровым смехом. В нем чувствовалась уверенная сила мужчины в расцвете лет.

— Убей ее! — сказал Пит.

— Нет. Она ведь живая и хочет жить. Нет никакой нужды убивать ее для того, чтобы освободить тебя.

Говоря это, мужчина проворно работал разводным ключом. Он уже снял крышку с металлического черепа.

— Еще один поворот моего ключа, — сказал он Супер-М, — и эти соленоидные переключатели закоротит. Ты сегодня уже потеряла одного своего мобиляка. Хочешь потерять второго? Разве у тебя их осталось так много, что ты можешь жертвовать ими направо и налево?

— Позвольте мне подумать некоторое время, — взмолилась Супер-М.

Мужчина в хаки закатал рукав и взглянул на свои часы.

— Даю тебе шестьдесят секунд. А потом продолжу разборку.

— Охотник! — взмолилась Супер-М. — Не уничтожай меня!

— Тогда отпусти парня, — сказал мужчина в хаки.

— Но…

— Никаких «но»!

— Надо мной будет смеяться весь цивилизованный мир!

— Не существует больше никакого цивилизованного мира. Есть только мы. И в руках у меня разводной ключ. Я нашел его в подземном бункере неделю назад и с тех пор…

Мужчина в хаки снова недвусмысленно потянулся к последнему болту.

В это мгновение «мобиляк» отпустил руку Пита, проворно сложил манипуляторы и что было силы ударил ими мужчину в хаки. Удар отшвырнул мужчину, как щепку. Он неуклюже приземлился на колени — из его рта текла кровь. Казалось, он молится на коленях, но в следующую секунду он рухнул лицом в траву. Разводной ключ вылетел из его руки и валялся поблизости.