Эсперанса. Изгнанники в лесу. Жилище в пустыне. - Майн Рид

пробраться через них и вынужден влезать на вершины деревьев, чтобы поймать себе добычу. Еще день — и дон Пабло с семьей войдет в монтанью (по-испански-гора) — так называется этот лес по странной ошибке.

Несколько десятков диких индейцев, рассеянных в монтанье, являются единственными обитателями из людей в этой громадной пустыне. Испанцы, даже в период своего могущества, не в состоянии были подчинить их; да и португальцы, на другом берегу, не были удачливее. Время от времени тот или иной миссионер пытался обратить индейцев в католичество, но эти усилия ни к чему не привели; если не принимать во внимание нескольких путевых столбов да развалившихся жилищ бывших миссионеров, то можно сказать, что монтанья и теперь остается столь же девственной, как и была в то время, когда корабли Колумба впервые прорезали Карибское море.

Испанцы никогда не могли утвердиться здесь и основать колонию; несколько раз отправлялись экспедиции вдоль рек с целью отыскать сказочную страну Маноа, король которой, по рассказам, каждое утро осыпал себя золотым порошком, вследствие чего его звали el dorado (по-испански — позолоченный). Но баснословная страна не была найдена, и поселения испанцев не распространялись по ту сторону Сьерры — гор, составляющих первую цепь Анд, милях в двадцати — тридцати от больших городов, лежащих на возвышенных равнинах Перу.

Итак, дон Пабло достиг границы цивилизованного мира. Быть может, дальше ему и попадется хижина индейца, но он хорошо знал, что человека белой расы там не встретится ни одного.

Знал ли он эти места, куда ягуары, крокодилы, змеи, миллионы ползающих, рыкающих или жужжащих словно преграждают вход человеку? Он знал одно: враги в людском обличье жаждут его крови, и он не может возвратиться на родину, там его сразу казнят, имущество его конфисковано, единственная возможность уйти от преследователей — это удалиться в лес. Дон Пабло жил теперь только настоящим; будущее не существовало для него.

Тропинка, по которой шли путники, была протоптана животными или индейцами; она тянулась вдоль берега пенистого потока. К вечеру достигли самой крутой части Кордильер, и дорога, очень тяжелая и раньше, теперь стала еще труднее. Узкая тропинка то поднималась на почти отвесные утесы, то опускалась в такие глубокие бездны, куда едва проникал свет.

Такие дороги бывают только в Андах. Они образуются из-за особенного строения этих гор, в которых попадаются расселины до двух тысяч футов глубины. Их называют в Южной Америке кебрадами. Глядя на эти пропасти, можно подумать, будто одна из гор провалилась, исчезла, оставив громадную пустоту на месте, которое занимала. А между тем путнику приходится спускаться в эти ущелья на самое дно, следуя по тропинке, которая по капризу природы часто идет по склону крутой скалы и местами так узка, что мул с трудом находит место, где бы ступить. Не раз приходится переходить по мосту, переброшенному над пропастью, в мрачной глубине которой шумит бурный поток; и мост этот, сделанный из веревок и лиан, раскачивается, точно гамак.

Человек, путешествующий по Европе, среди мирной природы, не может составить себе ни малейшего представления о диком виде здешних мест и о тех дорогах, по которым приходится следовать, чтобы перебраться через Анды. Переход через Альпы или Карпаты — совсем другое дело, и опасности, которые встречаются там — сущие пустяки в сравнении с теми, которые ожидают вас на перуанских дорогах, где на каждом шагу ваша жизнь висит на волоске. Мулы скользят по узким обрывистым тропинкам, разрывают веревочные мосты и падают в бездны, увлекая за собой всадников, разбиваясь об острые скалы. Подобные несчастья случаются постоянно; а между тем беспечность испано-американцев так велика, что даже в местах, где наиболее часто ездят, мосты и дороги чинятся очень редко. Надо иметь особо настоятельную необходимость или увидеть полное разрушение моста, чтобы здесь решились заменить старые веревки новыми или поправить карниз. Но тропинка, по которой шли наши путники, не была проложена человеком и не имела даже веревочных мостов. Иногда она исчезала перед потоком, через который приходилось перебираться вплавь с тем, чтобы потом карабкаться на утес, который вдруг вырастал на пути и за которым так же неожиданно оказывалась большая река. Снова надо было переправляться, не зная, какая новая, может совершенно уж непроходимая, преграда ждет впереди.

12. ВСТРЕЧА НАД БЕЗДНОЙ

Изнемогая от усталости, путешественники остановились на ночь в одном овраге, менее других усеянном камнями, что давало возможность лечь и уснуть. Запас оки и ульки уже весь вышел, и на ужин было только мясо вигони. Для животных нашлась обильная пища — сочные, хотя и колючие, листья кактусов; но дон Пабло напрасно осматривал ближайшие окрестности, думая найти какое-нибудь съедобное растение, которое заменило бы изгнанникам хлеб или картофель. Ему помог Гуапо; опытность индейца здесь оказалась полезнее всей учености ботаника. Он показал ему дикую агаву, мясистая сердцевина которой, так же как и верхняя часть корней, очень вкусна, особенно сваренная с мясом. Эта агава во множестве растет на скалах, в самых бесплодных местах. Толстые листья ее при разрезе дают большое количество освежающего сока, что делает их бесценными для измученного жаждой путешественника. В равнинах северной Мексики бродячие племена апачей, команчей и навахов варят агаву с лошадиным мясом, это и составляет их основную пищу. Одно племя апачей даже называют мескалерами (mescaleros) по назчанию этого растения, которое в той местности называется мескаль (mescal). Во многих лесах Анд, где почва бесплодна, дикая агава является единственным растением. Бедные племена индейцев по необходимости употребляют ее в большом количестве; и природа, кажется, с тем и дала это растение пустыне, чтобы человек и здесь имел возможность существовать.

На следующий день путешественники прошли две или три мили, взбираясь по одной из тех узких тропинок, о которых мы говорили в предыдущей главе. Они были уже на высоте нескольких сот ярдов над потоком, который протекал у подножия утеса. Налево возвышалась громадная стена порфира, мрачная и грозная, во многих местах растрескавшаяся. Тропинка местами суживалась настолько, что, как мы выше говорили, мул и лошадь могли идти с большим трудом. А так как частые повороты среди скал не позволяют путникам видеть,