Я в порядке, и ты тоже - Камилла Пэган

мы остановились перед входом в магазин игрушек, со стороны можно было подумать, что я только что вручила ему ключи от рая.

– Можно взять все, что я захочу? – спросил Майлз, выжидающе глядя на меня.

– Не все, милый, – сказала я, ласково потрепав его за нос. – Ты можешь выбрать то, что стоит не более пятнадцати долларов, договорились?

Его глаза округлились еще больше.

– Пятнадцать это много, правда?

Больше у меня не было, но мне хотелось насладиться ролью Самой лучшей на свете мамы.

– Давай пойдем и посмотрим, что мы можем найти, – сказала я.

Майлз носился от прохода к проходу с такой радостью, что у меня защемило сердце. Я не могла вспомнить, когда мой отец позволял мне выбирать игрушку. Понимает ли мой сын, как ему повезло – иметь родителей, которые не только покупают ему подарки, но и любят его так, как любим мы.

Мои мысли быстро переключились на другую шестилетку, которая никогда больше не придет с матерью в магазин игрушек. Список «никогда» будет у Сесили мучительно длинным, и я здесь для того, чтобы она просто не задумывалась об этом.

– Это? – Майлз сунул мне в лицо фигурку какого-то героя.

Я рассмотрела ее.

– Она стоит двадцать долларов, то есть на пять долларов больше. И ты говорил, что боишься этого парня.

– Да, – сказал он, кладя игрушку обратно на полку.

– Это? – сказал он спустя две минуты, держа в руках ярко-оранжевый пистолет.

– Прости, ты знаешь правила. Никакого оружия.

Он нахмурился, но вернул пистолет на место.

Он вернулся с фигуркой зомби, от которой наверняка и дальше писался бы в постель. Подмигнув, я покачала головой. Кто решил поместить такую вещь в детский магазин? И зачем я согласилась прийти сюда?

Я была уверена, что через несколько секунд наша затея закончится полным фиаско, когда Майлз бегом вернулся в проход, где я стояла. В руках он крепко держал динозавра. Если верить тому, что написано на упаковке, четыре батарейки должны были превратить пластмассового зверя в ревущее реликтовое животное.

– Я хочу это, но он стоит шестнадцать долларов, – угрюмо проговорил Майлз.

– Отлично.

– Ты купишь его?

Я кивнула. Бросив динозавра на пол, он обхватил меня руками.

– Я люблю тебя, мама.

Я в ответ прижала сына к себе. Шестнадцать долларов за то, что он назвал меня мамой и обнял, как тогда, когда учился ходить? Выгодная покупка.

Когда мы пришли домой, Стиви сидела в передней, все еще одетая в трико и колготки. Скрестив руки на груди, она сердито смотрела на нас. Майлз протянул ей своего динозавра, к чему она отнеслась с пренебрежением.

– Ты знаешь, что это сделано из настоящих динозавров?

– Нет, не из настоящих, – быстро отреагировала я.

Майлз с недоумением смотрел на нее.

– Мамочка? – сказал он.

– Да, из настоящих, – настаивала Стиви, по-прежнему сидя на полу посреди передней.

– Он из пластмассы, верно?

Я кивнула, и мы обошли Стиви.

– Значит, это тоже сделано из динозавров. Потому что пластмассу делают из нефти, а нефть делают из ископаемых. А кости древних динозавров это и есть ископаемые, – сказала она.

Я с удивлением посмотрела на нее.

– Откуда ты это знаешь?

На ее губах появилась чуть заметная улыбка.

– На днях в лагере я нашла книгу об окружающей среде.

– Круто, – сказал Майлз.

Она пыталась подначить Майлза, но теперь просто наслаждалась тем, что вместо этого ей удалось удивить его.

– Хочешь, пойдем поиграем? – спросила она. – Я могу найти старого мягкого динозавра, и мы поиграем в семью.

– Хорошо, но ты не станешь трогать мою новую игрушку.

Стиви пожала плечами.

– Отлично.

Они побежали наверх. Я направилась в столовую, где Санджей, сидя за столом, печатал на своем ноутбуке.

– Миссия завершена, – сообщила я.

Санджей поднял голову.

– Никаких истерик?

– Никаких, и, что поражает еще больше, они со Стиви побежали играть.

– Это хорошо, – сказал он, вставая из-за стола. – Я пока закончил. Как насчет того, чтобы выпить вина и посидеть на веранде?

– Сейчас только четыре часа, – сказала я.

– Сегодня суббота, впереди еще достаточно времени, а наши дети играют наверху. Родители должны быть на седьмом небе от счастья.

Не пытался ли он таким образом помириться после нашей ссоры по поводу поиска работы? Я решила, что не хочу этого знать.

– Ты прав. Пойдем.

На улице было около тридцати градусов, и стакан бледно-розового вина, который Санджей вручил мне, запотел.

– Когда ты ходил за вином? И откуда ты знаешь, что я питаю тайную страсть к розовому вину? – спросила я.

Он улыбнулся.

– Я знаю, что тебе нравится.

Неужели?

– Спасибо, – сказала я.

– Спасибо тебе, – сказал он, чокаясь со мной. – Я рад, что не потащился в магазин игрушек.

Я отпила глоток вина. Оно было сухим и приятным на вкус, и решительно не дешевым, какое мы обычно покупали.

– Изумительно, – сказала я Санджею. – Ты решил совершить налет на наш пенсионный счет? И, насколько я помню, ты не был любителем розового вина.

– Вчера мне заплатили за статью, и я подумал, что было бы неплохо купить бутылку достойного вина, чтобы это отметить.

– За которую?

– За летний музыкальный обзор для Free Press.

– Здорово, – сказала я, очень стараясь, чтобы в моем голосе звучал восторг.

Он фыркнул в свой стакан.

– Как бы то ни было, но я нахожу розовое вино очень вкусным, если не закупать его дюжинами.

Я засмеялась, откинувшись в кресле, которое опасно наклонилось. Веранда была покатой и, вероятно, через год или два могла обвалиться. До меня задний двор был похож на кусок Сахары. Мысль о ландшафтном дизайне закралась мне в голову после того, как наши соседи упомянули о том, сколько денег они потратили на новый газон. Однако пожухлая трава вызывала у меня угрызения совести. Она казалась еще одним подтверждением того, что у меня никогда не будет изумрудно-зеленого ковра, по которому мои дети могли бы бегать босыми, что я никогда не выращу пионов или не разведу огород там, где сейчас стоял изорванный в клочья батут. Задний двор указывал на то, что моя жизнь очень долго будет точно такой же, как сейчас, и что хуже она не станет только в том случае, если мне очень повезет.

– Итак, – сказал Санджей. – На самом деле у меня есть кое-какие новости. – Его глаза были скрыты за темными очками, и я не могла понять, хорошие это новости или плохие.

– Несколько дней тому назад я разговаривал с Алекс.

– О замысле книги? – сказала я.

Он кивнул.

– Она сказала, что нет ничего труднее, чем заключить контракт, особенно если у меня нет