Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

– И что потом?

– Не помню. Кажется, я закричала. Вбежали люди. А я позвонила тебе.

– С кем ты говорила о происшедшем?

– С полицейскими. Очень коротко. Тут из толпы высунулся кто-то в белом халате, и меня всунули в машину… и отвезли в больницу. Разве это все так важно?

– Нет. Я сама не знаю, зачем я тебя спрашиваю. Москиты вдруг стали одолевать ее, и Фрэнсис успела уже нескольких прихлопнуть. Как их нападения выдерживала полуголая Блэр? Наверное, ей помогало выпитое вино.

– Завтра я примусь за дело, – пообещала ей сестрица. – Дел куча. Надо избавить папу от всех хлопот. Кто-то должен взять на себя заботу об этом чудовищном доме, о штате обслуги, разобраться, что делать с этим хозяйством дальше. Кое-что в этой истории может послужить нам на пользу.

Фрэнсис надеялась, что мысли Блэр, только что ею высказанные, лишь результат действия лекарства, вколотого врачами, и выпитой бутылки вина. Подобные моменты, хоть они и возникали, к счастью, изредка, наталкивали ее на мысль, что сестра – абсолютно чужой ей человек, хоть у них и общие гены, и общие детские переживания. Материальные последствия смерти Клио ни разу не стали предметом ее размышлений в отличие от Блэр.

– Я не очень переживаю эту потерю. Знаю, что говорю страшные вещи, и не следует так отзываться о мертвых, но она была гадкая, как жаба.

– Папа любил ее, – вот единственное, что могла возразить Фрэнсис.

– А нашу с тобой жизнь она методично превращала в ад. А папа ей потворствовал.

– Не примешивай к этому папу! – воскликнула Фрэнсис и тут же пожалела, что ввязалась в спор, который был сейчас так неуместен.

– Ты помнишь, как она не пускала меня в дом? – настаивала Блэр. – Помнишь?

Фрэнсис, конечно, помнила, но предпочла промолчать.

– В то лето я закончила шестой класс, значит, мне было одиннадцать. Не помню, где тогда был папа, в деловой поездке, наверное, во всяком случае, он отсутствовал в ту июльскую субботу, такую же, как сегодня. – Блэр прикрыла глаза, как бы прокручивая в памяти события тех дней. – Для меня выдалась неудачная неделя. Я проиграла полуфинал в турнире девочек до двенадцати Хильде Маклеод и вдобавок подвела Бобби Картера во встрече смешанных пар. Из-за меня мы не прошли в следующий круг, и он со мной разругался. А еще Филис Финлей не позвала меня на свою вечеринку…

Блэр засмеялась:

– Боже мой! Это все так живо в памяти, как будто случилось вчера. Столько огорчений подряд! Я не выдержала, позвонила маме и стала упрашивать ее встретиться со мной где-нибудь в городе. Помню, как я шептала в телефонную трубку на кухне, чтобы, не дай бог, Клио не услышала. Мне пришлось соврать Клио, что я приглашена к подружке провести у нее день, чтобы Клио не догадалась, что я встречаюсь с матерью в то время, которое мне положено отбывать в доме отца. Вся ирония тогдашней ситуации была в том, что папа постоянно улетал туда-сюда по делам или ночевал в городе и мы его почти не видели.

Блэр подбодрила себя еще глотком вина и прикончила бутылку.

– Конечно, мама откликнулась на мою мольбу. Мы с ней прекрасно провели время, вместе закусили в какой-то забегаловке, я поплакалась у нее на плече, она выслушала все, что я ей наболтала о своих несчастьях, о том, что я влюблена в Бобби и не переживу нашего разрыва… А она убедила меня, что с таким подонком нечего связываться и что моя любовь нечто вроде насморка, который скоро пройдет и забудется. И что мне повезло, раз я избавилась от этой заразы вовремя, а не слишком поздно. – Блэр рассмеялась. – Такие премудрости можно услышать только от матери. А еще мы устроили поход по магазинам и купили для меня летнее платьице от Лили Пулитцер, такое розовенькое с рюшечками, ты должна его помнить.

К вечеру мама должна была возвращаться домой. Она высадила меня у ворот папиного поместья, чтобы Клио, не дай бог, ее не засекла, и уехала. Я подошла к дому, – уже стемнело, – дверь была заперта. Я звонила, но никто не отзывался. Я обошла вокруг дома, кричала и стучала во все окна, везде было, как нарочно, закрыто наглухо. Как будто дом был покинут всеми. Представь, как мне стало страшно. Вдруг я увидела Китти – помнишь эту ирландскую няньку с родинкой на носу? Она прошла мимо меня по двору, не заметив, как будто я превратилась в человека-невидимку. Темнота сгущалась. Я так трезвонила в дверной звонок, что и мертвый мог бы проснуться, рыдала, вопила, и все без толку.

Я бы разбила чем-нибудь стекло, но боялась, что Клио меня за это убьет. В конце концов, я легла на веранде, свернулась калачиком и уснула. Китти нашла меня там на рассвете и разбудила. Я спросила ее, неужели она меня не заметила, когда я так бегала вокруг дома и кричала. Клио так приказала всей прислуге – считать меня невидимкой. Вроде бы как розыгрыш, поучительный для лживой девчонки. Такой был преподан мне урок.

– Он сослужил пользу? – спросила Фрэнсис. Блэр еще больше развеселилась:

– А ты как думаешь?

– Клио хоть как-то объяснилась с тобой потом? Что-то сказала по этому поводу?

– Ни слова.

– А папа?

– Тоже молчал как рыба. А где ты была тогда, Фрэнсис?

– Я? Не помню. – Фрэнсис порылась в памяти. – Может, меня отпустили переночевать у какой-нибудь подружки. Я же была старше и не нуждалась в столь бдительной опеке.

Свет, излучаемый заходящим солнцем, изменился. Теперь он стал нежно-розовым, как и небо, и сестрица Блэр выглядела в этих лучах гораздо моложе своих лет и гораздо легкомысленнее. Как будто кончина мачехи сбросила с ее души огромную тяжесть. Она легко вскочила с шезлонга, пропорхала, словно бабочка, к дому, несмотря на выпитое вино, и вернулась оттуда, распахнув толчком ноги стеклянные двери, вновь с запотевшей бутылкой белого вина. Она тут же поспешила налить себе полный бокал.

– А когда возвращается Джейк? – поинтересовалась Фрэнсис так, на всякий случай.

– Скорее, чем я рассчитывала, – ответила Блэр, не скрывая иронии. – Он позвонил и сказал, что прибудет завтра чуть ли не на рассвете.

– А что у него за дела в Огайо?

– Кажется, в Огайо он так и не побывал. Судя по его невнятному лепету, он не покидал пределов Манхэттена.

– Что-то я не пойму тебя.

– Джейк большую часть времени тратит на то, чтобы спасти галерею от полного краха. Он рассчитывал на то, что Клио нас выручит, но она показала нам фигу. Я не знаю, какие меры он предпринимает, – может, самые отчаянные. Джейк испуган и взбешен. Наши дорожки с ним разделились, каждый идет по своей. Решили, что сойдемся опять, когда что-нибудь выгорит или у него, или у меня.

Несмотря на то что Фрэнсис кое-что узнала из документов, небрежно оставленных Блэр на сиденье ее «Мазды», она решила не допытываться подробностей у сестры. Из многолетнего опыта работы в прокуратуре она извлекла урок – любой вопрос похож на камень, брошенный на гладкую поверхность заросшего ряской пруда. Всколыхните ее, и неизвестно, какие выплывут из глубины чудовища.