Маэстрине некогда скучать - Милена Валерьевна Завойчинская

— Ну-у…

— Бесишь, дорогая! Я сейчас заеду за тобой. Через пятнадцать минут буду. Быстро собирайся!

— К-куда?

— В смысле? Ты забыла, что ли? Встреча за месяц запланирована была. Фотосессия! Контент, соцсети, наполнение страницы. Ау, дорогая!

— А-а… — Мариэлла не понимала половину слов. А потом зажмурилась и выдала: — Я вчера упала, сильно стукнулась головой. И мне прямо неловко, но у меня, кажется, провалы в памяти.

— Опаньки! — выдала невидимая собеседница. — Жди, буду через пятнадцать минут.

И были врачи, неврологи и психологи. Местные лекари, только без магии. Они не могли помочь вернуть память, ведь ее никто и не терял. Были умные книги, видео-лекции. И все они в совокупности помогли залечить душу и понять, что она не виновата в том, что с ней случилось. Не она такая грязная дрянь. И то, что она не смогла принять ребенка насилия — это не оттого, что она монстр. Просто она слабая, и у нее сломана душа.

За эти месяцы Мариэлла освоилась, втянулась, обжилась, хотя ее мучило чувство вины. Нынешний мир намного более успешный, чем Одимен. Только вот здесь нет магии. Этого ей остро не хватало. Человеку, родившемуся магом, всю жизнь прожившему с даром, оказаться вдруг без этих способностей — это как лишиться одного из чувств. Слуха там или зрения.

Но с этим удалось примириться, найти плюсы в ином, суметь подстроиться. А сжиться с чувством вины — нет. Оно глодало. Тревожило. Вызывало панические атаки и бессонницу.

Мариэлла сломала жизнь Марии Каменевой, женщины другого мира. Вырвала ее из успешного безопасного мира и забросила в свое измученное, нездоровое, истощенное тело со сломанной психикой. Без денег. Без работы. Да еще и ребенка своего ей всучила.

Да, это был жест совершенно отчаявшегося человека на грани самоубийства. Но оправдывает ли это ее?

И Мариэлла мучилась этими мыслями все эти месяцы. Она виновата. Не перед малышкой, которой даже имени дать не смогла. Ей в любом месте лучше, чем рядом с ненавидящей ее матерью. А вот Мария, Маша… Смогла ли она выжить там? И простить ту, что с ней так поступила.

— Я бы очень хотела исправить то, что натворила, — прошептала хорошенькая светловолосая девушка, зажигая свечку в очередном храме.

Этот был не первый сегодня. Она объехала их несколько в городе, разных религий и верований, и в каждом сотворила обряд и вознесла просьбы богам. Может, хоть кто-то услышит? В Одимене боги были близкими и реальными, они участвовали в жизни своей паствы. Здесь же, в мире без магии и потоков сил и энергий, все иначе. Но вдруг?

Сегодня в родном мире последний день уходящего года. Она все просчитала. Календари не совпадали, и пришлось поразмыслить. Мариэлла очень хотела бы искупить свою вину перед Марией. Не знала только, как исправить то, что натворила. Вернуться? О нет! Только не это, к такому повороту она была не готова. Прежняя жизнь и прежнее окружение убьют ее, Мариэлла это понимала. Не ей, слабой, бороться с тем, как станут относиться к такой, как она, — родившей вне брака дитя.

Но хоть что-то бы… Как-то бы извиниться. Помочь чем-нибудь сверх того, что она сумела сделать и оставить для улучшения адаптации перед ритуалом обмена.

У меня же и у обитателей Усача встреча местного Нового года прошла камерно и тихо, если сравнивать с Белым Балом. В городе народ гулял, студенты тоже праздновали, но за закрытыми дверями. Был праздничный ужин для всех в столовой. Были десерты и алкогольная шипучка типа сидра. Но потом все разбрелись кто куда отмечать дальше.

Софи забрал дедушка, маркиз Нобль. Он не поленился прийти в университет, вызвал меня на улицу запиской и вежливо попросил позволить ему провести праздник с внучкой. Я подумала да и не стала возражать. Сбегала за Софи, собрала ее, утеплила, расцеловала, потискала и вручила дедушке. Тот, естественно, приехал не в одиночестве, как бы он, хромой и с тростью, смог бы управиться сам? Захватил слуг.

Вернувшись в универ, перенеслась к магистру Эррадо, сообщила ему, что Софи внепланово у деда, и если вдруг Марсалис хочет, то можно и ему туда. Веселее будет всем.

Так у меня освободился вечер и последующая ночь. Артур был рад. Я тоже.

Когда мы оказались наедине, он вручил мне коробочку, в которой я обнаружила бриллиантовое кольцо для помолвки. Центральный квадратный камень поражал и повергал в трепет своими размерами, а по бокам два узеньких и меньших.

— Ох ты ж нифига себе! — вырвалось у меня. — Ой! В смысле — с ума сойти!

Я повертела украшение в руках, не решаясь надеть на палец. Тут же каратов десять в центральном камне.

— Что-то не так? Тебе не нравится? Ты же сказала, что нужно бриллиант. Ювелир подобрал по моему запросу чистейшие камни.

— Это же… целое состояние! — выдохнула я. — Очень красиво! Но мне его даже в руках держать страшно.

— А, ты об этом! — рассмеялся Артур, забрал у меня коробочку, вынул перстень и взял меня за руку. — Мари, мой род очень-очень богат. Да и мое личное состояние тоже довольно нескромное. Я могу себе позволить дарить подобные украшения любимой женщине. Но погоди… Это кольцо зачаровано, теперь это артефакт. Ты позволишь, я сам надену его тебе и активирую привязку?

— Конечно, — улыбнулась я.

Внутри все дрожало от предвкушения и неверия. Я таких огромных бриллиантов и не видела никогда в реале. Точнее, видела, но в музее, в старинных императорских украшениях. Но там они за стеклом и воспринимаются иначе, как нечто не совсем настоящее.

Глава 25

Перстень скользнул на палец и сел как влитой. Мой жених повел над ним рукой, активируя чары. Что-то словно бы кольнуло, и из-под камня показалась капля крови, впрочем, тут же исчезнувшая и словно бы впитавшаяся в камни. Следующим возникло ощущение, будто из моей головы и сердца потянуло ниточки силы к перстню. Я перешла на магическое зрение и увидела вихри энергии, действительно исходящие от меня к кольцу. Но не только от меня, от Артура тоже тянулись три тонкие, но яркие нити. К сердцу, к солнечному сплетению и к голове.

Надо же… Серьезная защита. И Артур всегда будет знать, где я нахожусь и в каком состоянии. Я читала о таких брачных артефактах. Это высшая защита, какую только может мужчина дать своей супруге. И стоят такие артефакты… пожалуй, еще дороже, чем просто бриллианты такого размера.

Артур Гресс потратил целое состояние на обручальное кольцо для меня.

Я часто заморгала, отгоняя непрошеные слезы. А магическая настройка завершилась, кольцо было активировано.

— Люблю тебя, — шмыгнула я носом. — У меня отвратительный характер. Я вредная, упертая. Бываю совершенно невыносимой. Часто не слежу за языком, сначала говорю, потом думаю, что ляпнула. И мы наверняка будем ссориться. А я буду выкидывать всякие фортели. Но хочу, чтобы ты знал. Я очень-очень тебя люблю. Хотя и плохо умею об этом говорить и показывать. И даже если вдруг я тресну тебя чем-то по голове или запульну в тебя тарелку, ты должен помнить, что это просто побочное явление моей неотразимости. Ну не все же идеальны. Тебе досталась такая вот… специфическая. Но она, вот эта вредная и прибабахнутая, тебя любит.

Артур выслушал меня внимательно, едва улыбаясь уголками губ и сияя глазами.

— Ладно, — сказал в конце и рассмеялся, когда я несильно пихнула его в плечо.

Я ему тут в любви признаюсь, а он мне «ладно» говорит…

— Может, все же поженимся прямо сегодня? Ну или хотя бы утром? Пока жрец в замке? — поцеловал он меня. — А студенты и преподаватели станут нашими свидетелями и гостями.

— Ага, а потом приедут твои родители и устроят нам армагеддон, что мы без них все это провернули.

— Не знаю, что это такое, но, увы, должен признать твою правоту. Но я подумаю и, может, заманю их двоих сюда по выдуманной причине. А там и обряд проведем. Я устал ждать, когда же назову тебя женой.

— Мне еще не сшили свадебное платье. Не спеши. Я ведь в первый раз замуж буду выходить. Пойдем, выпьем вина и встретим Новый год. — Я выразительно поиграла бровями и указала глазами в сторону спальни.

Ну а чего?

Просыпаться отчего-то было неимоверно тяжело. В голове словно колокол гудел. И далеко не сразу я поняла, что это просто стук сердца так отзывается в голове. Ох, и отчего же мне так плохо? Выпили мы вечером с Артуром