Мечта для мага - Анна Агатова

Мой старик тогда криво улыбнулся, оторвавшись от свитков, и с горечью сказал:

- Он не только старший, он ещё и подготовлен был к этой роли, а я - нет. О, наш славный отец дал ему не просто хорошее образование. Он дал ему лучшее из всего, что тогда нам было доступно. Но, видишь ли, мальчик мой... - дед просушил песком чернила и ловко стряхнул их с листа в мусорную корзину, - наследника у него нет и уже не будет никогда. А у меня есть.

Дед встал, с кряхтением разогнул спину. Морщась, потёр поясницу под домашним сюртуком тёмно-багряного цвета.

- У меня есть сыновья. Есть внуки,- дед ткнул в мою сторону пальцем тем движением, каким старинные дуэлянты пронзали друг друга шпагой. Ещё и глаз один прищурил, будто прицеливался. Я обрадовался, что меня не поругали за несвоевременные вопросы, и даже проявили благосклонность. - А у Курта детей нет. И никогда не будет.

И дед вздохнул. То ли боли в спине были тому причиной, то ли судьба старшего брата.

- Но знает он обо всём так много, Эрих, что я порой, как мальчишка, жду его совета или одобрения, - дед задумчиво смотрел в окно, потирая спину. - И твой отец, когда займёт моё место, вряд ли справится один. И только в следующем поколении есть надежда выправить эту загогулину судьбы.

- То есть я уже смогу обходиться без его помощи?

Дед рассмеялся, оборачиваясь ко мне.

- Я надеюсь, мальчик мой, очень надеюсь, - и хоть улыбался, слова получились какими-то грустными.

Деда давно уже нет, а Курт жив, и даже весьма бодр. И здравого рассудка не потерял, всё помнит, хоть и неохотно делится ими. Но эти знания моего двоюродного деда были мне сейчас очень нужны, а значит, мне нужно его разговорить.

Приведя себя в порядок, я распорядился подать завтрак в курительную и бросился туда, пока родственники спали, видели свои последние сны и не могли помешать мне узнать то, что я узнать хотел, но страшился.

В курительной было дымно. Нет, там стояла плотная, совершенно непроницаемая для взгляда стена дыма - верный признак того, что старик Курт ждёт встречи с родственниками и отгораживается от них, как может.

Чтобы не задохнуться, щелчком пальцев развеял дым вокруг кресла, в которое уселся. Это был такой ритуал - молчать при встрече. Не здороваться, не жать руку, не хлопать по плечу, не обниматься, не спрашивать о делах, а молчать. Так, в молчании, мы просидели довольно долго, пока дед сам не заговорил.

- Эрих, у тебя вопрос, - интонация в словах была утвердительная, и после длительной паузы и пары попыхиваний трубкой Курт добавил, - много вопросов.

Я пожал плечами. Всё может быть.

Стоило ли обсуждать с Зуртамским-старшим мои проблемы с Лиззи? Я долго обдумывал это. Просто отец всегда подчёркивал, что в вопросах сердечных дедушка Курт не разбирается, и доказательством тому его холостяцкая жизнь.

Поэтому я зашёл немного с другой стороны.

- Господин Курт, откуда пошло поверье, что сильные мужчины нашего рода в всегда могут быть рядом со своей женщиной? Это оттого что в нас течёт кровь драконов?

Дым стал редеть, и сквозь него я увидел молодой взгляд на немолодом лице. Тёмные глаза двоюродного деда смотрели на меня пристально, седая голова чуть наклонилась, а трубка замерла в отведённой в сторону руке. Что он разглядел в моём лице, не знаю, но одна бровь дёрнулась, а трубка вновь оказалась у него во рту и задымила, отгораживая его от меня.

- Ну что ж, я расскажу тебе ты имеешь право знать.

Я? Имею право? Что знать? Но вопросы я отложил, и волнение затаил, только бездымный колпак усилил.

- Кровь драконов в нас не течёт, сынок, - проговорил Курт наставительно. - И зови меня как прежде - дед. Мне это отрадно.

Я усмехнулся - всё же родственные чувства не чужды старику.

- Это суеверие родилось из забытого и уже перевранного случая, когда наш далёкий предок заключил договор на крови с некоей сущностью из другого мира. Человек обязался открыть проход в другой мир, и когда все иные сущности уйдут, запечатать навсегда этот ход, а сущность обязалась исцелить его самого и не навредить ни одному живому существу в нашем мире

Эриха отвлёк тихий звук - слуга сервировал завтрак на маленьком передвижном столике.

- Откуда взялась эта тварь? И почему именно наш предок заключил договор? - я перевёл дыхание. Надо же, даже не заметил, что почти не дышал. Какие тайны открываются!..

- Точно не могу сказать. Вроде была война, и двое врагов - наш предок и эта сущность -оказались рядом смертельно раненные. Это если я правильно понял.

Кто же это был? Как оказался в нашем мире? Почему?

- И значит, благодаря этой клятве?..

- Да, - за дымовой завесой контуры фигуры едва были видны, - из-за неё у наших мужчин, у самых сильных магов появились такие особенности. А ты, сынок, выходит, уже нашёл свою пару?

Хорошо, что я сидел - тело заледенело, и кусок хлеба который я взял, чтобы начать завтрак, выпал из моих пальцев. И даже моргать было трудно.

- Почему? - просипел через скованное горло.

- Почему я так решил? -сквозь чуть проредившийся дым на меня глянули пронзительные темные глаза деда. Я только и смог, что кивнуть. Как он понял? Или он меня читает как раскрытую книгу, или я проговорился, не заметив этого. Пальцы непроизвольно вцепились в обивку кресла.

- Не пугайся, сынок, - дед ухмыльнулся устало и невесело. - Такие вопросы не рождаются на пустом месте, уж я-то знаю.

Всё в голове закружилось, мысли скакали, цепляясь друг за друга. Что он знает? Вопросы про кровь драконов, которая привязывала мужчину к его женщине, в нашей семье обсуждались в раннем возрасте. Но в том же примерно возрасте они и оставались. А дед что-то знает, испытал на себе. Мой двоюродный дед и... женщины? А как же его репутация неудачника в личной жизни? Или...

Тут обрывки картинок начали вращаться с бешеной скоростью, так и эдак складываясь и разлетаясь: старший сын в роду и сильный маг, лучшее образование и большие знания, отсутствие детей, древний возраст и не слишком дряхлая внешность, погружённость в себя и самодостаточность...

- Расскажи, дед, - нелепая детская просьба, но удержался я не смог.

- «Быть всё время рядом со своей женщиной» в той легенде означало мгновенно перемещаться к ней. Именно это, а не то, что все в роду называют «пришит к юбке».

Я отвёл глаза в сторону, хоть старик вряд ли мог видеть сквозь дым. Среди двоюродных и троюродных братьев я был первым, кто дразнил младших за трусость этими самыми словами - «пришит к юбке». Имел в виду, конечно, маменькину юбку, почти в открытую таким образом объявляя родственничка трусом.