Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

Первый раз, когда  после  похорон её родителей Фернан пытался её скомпрометировать. Ведь иначе ему было не получить в жёны богатую наследницу. Тогда Адель спасла матушка Анри, которая решила, что графиня Адель Терезия де Маре станет прекрасной партией для её младшего сына.  Граф и графиня молоды, привлекательны, а их земли  имеют общую границу. Чтобы избежать принудительного брака с троюродным кузеном, она тогда за кого угодно бы выскочила, что уж говорить про симпатичного соседа, всего на два года старше её?

И на предложение миледи Адель согласилась с радостью.

Второй раз, когда ей  едва не пришлось применить артефакт, был день похорон Анри.  Она тогда от слёз сама себя не помнила  ,отпустила всю прислугу.  Фернан беспрепятственно пробрался в дом и  попытался её изнасиловать.  Опять спас случай – как раз в это время прибыл старший брат покойного мужа, герцог Д’Аламос.

И вот сегодня третий раз...

Теперь  надеяться на ещё один счастливый случай не приходится.

Адель медленно, словно давая себе шанс отказаться, разделась. И скользнула в постель к герцогу.

Умирая от страха, активировала артефакт, мысленно попросила Всевидящего о помощи, и  провела рукой по плечу спящего мужчины.

Герцог не отреагировал.

Женщина  стала поглаживать его, задевая волосы, провела пальцем по губам.

Милорд продолжал спать.

И тогда она щипнула его за руку.

– Что? – вскинулся Арман – Сона?

На последнем слове он повернул голову и встретился с глазами Адель.

Долгая, томительная секунда, которая, как ей показалось,  растянулась на часы...

– Адель, ты чего? – сморгнув, герцог сменил тон на игривый. – Хочешь ещё?  Соскучилась, да? Подожди немного, я ещё не восстановился, ты ночью меня едва не досуха выжала.

После чего мужчина притянул её к себе и поцеловал.

–Моя ненасытная!

– Я тебя будила, чтобы сказать – миледи уехала перед рассветом, как ты и приказывал. Я её  подняла и проводила. Слуги не видели.

– Сония? – Арман нахмурился, будто силился что-то вспомнить, но буквально через  мгновение его лоб разгладился. – Спасибо! Избавила меня от неприятной обязанности  её видеть. Я же тебе всю ночь спать не давал, но ты всё равно нашла силы, чтобы позаботиться  о миледи. А меня вот сморило.

– Ты не оставил распоряжений насчёт сопровождения, поэтому я поступила так: для её светлости подготовили крепкую, но неприметную карету без вензелей. Вещи  внесли внутрь, запряжку подобрали тоже невзрачную. Едут двое: миледи внутри, одетая в простое дорожное платье, и возничий на облучке. Никому в голову не придёт, что в карете везут что-то ценное. Может быть, надо было отправить с ней служанку и лакея?

– Нет, ты всё правильно сделала, – милорд притянул женщину поближе к себе. –Работники нам тут пригодятся – исправлять тот бардак, который Сония устроила. А в «Тополях»прислуги достаточно, и моя... герцогиня без горничной не останется. Потом, по тракту, где экипаж могли бы увидеть, им ехать всего-то с час. Как раз до рассвета успеют, пока на дороге никого нет. Потом свернут на Охотничью тропу и по ней в полном одиночестве без посторонних глаз доберутся до самого поместья.

– Её светлость тебе письмо оставила, – графиня показала на бюро. – Сейчас прочитаешь?

– Ну... давай.

Молодая женщина выскользнула из-под одеяла и, как была – в чём мама родила – аккуратно переступая ногами, подошла к бюро, взяла бумагу и вернулась назад.

Герцог восхищённо  прищёлкнул языком.

– Я ослеплён! Иди сюда!

– Постой, Арман! Сначала прочитай! – леди увернулась от поцелуя.

Нехотя мужчина развернул бумагу, пробежал глазами и небрежно откинул измятый лист в сторону.

– Хочет продолжить разговор, – буркнул он. – Наверняка будет молить о прощении... Адель, я понимаю, что тебе это тоже не в радость, но я после общения с любовником миледи о жене даже слышать не могу! Пожалуйста, распорядись, чтобы управляющий поместья раз в две недели присылал отчёт, как там она. Нет, это слишком часто. Достаточно раз в два месяца. Что может произойти с ней в такой глухомани? Никого, кто сгодился бы на роль любовника, в поместье нет, ещё раз наставить мне рога у неё не получится, а на её настроение мне плевать. Главное, чтобы была здорова. Не раньше чем через полгода съезжу туда, если повезёт, она забеременеет с одного раза. Прости, что мне приходится делать тебе больно, но от жены мне никуда не деться, пока она не родит мне ребёнка. Буду просить Всевидящего, чтобы это была дочь. Сына и наследника я хочу от той женщины, которую сам выберу в жёны.

– Конечно, Арман, я всё понимаю, – растроганно прошептала Адель. – Я прослежу, чтобы с миледи всё было в порядке.

– Да, и передай лекарю, чтобы он был готов через недельку навестить герцогиню. Впрочем, я ему это сам скажу.

– Зачем ей лекарь?

– Да нога же! – поморщился герцог. – Она неправильно срослась. Ты видела, что миледи до сих пор прихрамывает? Лекарь исправит. Надо было давно это сделать, да после фликсы с антидотом, как сказал лекарь, нельзя применять заживляющие снадобья. Гер Ханц рекомендовал подождать месяц.

– Ох, – Адель прижала ладошку к губам.

– Что такое?

– Прости, я перед отъездом заставила её светлость съесть две ягоды. Подумала, чтоне помешают, мало ли... Я не знала, кто живёт сейчас в поместье, а миледи, прошу прощения, честь девичью блюла не со всеми.

– Адель, я не сержусь. Понимаю, что ты хотела как лучше. Расскажу лекарю, он решит, можно ли исправлять ей ногу.  Или уже оставить как есть? Будет миледи наказание за все её выкрутасы.

Мужчина обнял Адель и прикрыл глаза.

– Я ещё немного посплю. Полежи со мной рядом, хорошо? А ты заметила, что мы впервые провели вместе всю ночь, и впервые – в моей спальне? Так думаю, это знак! Надо же, совершенно не помню, как мы с тобой тут очутились, – по мере засыпания герцог бормотал всё тише и тише. – Помню, как вернулся из города. Помню, как рассказал изменнице о встрече в таверне. Потом помню нашу с тобой волшебную ночь...

Арман всхрапнул, и Адель расслабилась.

Осторожно двигаясь, чтобы не разбудить мужчину, сняла через голову цепочку с уже бесполезным артефактом и довольно улыбнулась.

Получилось! Арман уверен, что провёл ночь с Адель, а не с Сонией.

Волшебную ночь...

Снова в сердце кольнула ревность.

Ничего, это в прошлом, а раз герцог не помнит, то можно считать, что и не было.

Софью разбудило неприятное чувство онемения.

Шею ломило, будто её продуло на сквозняке.  Спина  намекала, что  просто мечтает о мягкой горизонтальной  поверхности.  А правая  рука совсем задеревенела.  Правда, стоило ею пошевелить, как  сначала  появилось покалывание в пальцах, и следом  в марш-бросок по конечности отправились стайки колючих  мурашек.