Пермская обитель - Фридрих Незнанский

Тут она мало чем отличалась от своих однокурсниц, прибывших из провинции. Все они мечтали прочно осесть в Москве, а самый простой и эффективный путь известно какой — выйти замуж. Поэтому каждое знакомство с мужчиной рассматривалось в первую очередь с этой точки зрения. Если был выбор, на чашу весов добавлялись прочие факторы, например материальная обеспеченность избранника, сегодняшняя или на худой конец дальнейшая, возраст, жилищные условия. Как сказала одна соученица Козельской: «Замуж нужно выходить не по расчету, но с расчетом».

Наташа не стала дожидаться, когда у нее будет выбор. Она обладала незаурядной внешностью, однако не считала это залогом успеха. Сколько дурнушек вокруг благополучно выскакивают замуж, в то время как настоящие красавицы, превращаясь в разборчивых невест, оставались у разбитого корыта. Такая перспектива была не для нее. Поэтому уже во втором семестре Наташа вышла замуж за понравившегося ей москвича, хотя, по единодушному вердикту подруг, выведенному за ее спиной, могла рассчитывать на вариант и получше.

Чистенький, благовоспитанный Вадим пел в дуэте со своим ровесником Мишей, отец которого продюсировал их группу. У них был хороший контракт, когда Вадим возомнил себя лидером группы и неожиданно потребовал увеличить ему гонорар. С Наташей он ни о чем не советовался, действовал сам по себе, причем действовал весьма коряво. Предъявив ультиматум, он заявил, что в случае отказа не придет на благотворительный концерт. У Вадима и Миши были равные ставки, продюсер посчитал непедагогичным выделять одного из них, тем более что для этого не было оснований. Концерт был сорван, дуэт распался, Вадим стал говорить, что будет готовить сольный проект.

Окончательный крах группы произошел весной, перед началом гастрольного сезона. Теперь легкомысленный Вадим сидел в Москве, постоянно связывался с какими-то дилетантами, тяготеющими к диско или чему-нибудь танцевальному. Ничего путного не получалось, он продолжал свои поиски. Своей вздорностью муж напоминал Наташе погибшего Прыжкова.

Они жили в двухкомнатной малогабаритной квартире Вадима на последнем этаже девятиэтажного дома в «спальном» районе — от метро «Речной вокзал» нужно еще достаточно долго ехать на автобусе. Автобусы ходили редко и, как следствие, всегда были переполнены. В такую дыру и гостей лишний раз было неудобно пригласить. Наташа уже забыла, как радовалась тому, что стала обладательницей московской прописки. Теперь она завидовала людям, живущим рядом с метро и лишенным транспортных страданий. А ведь есть и такие, которые вообще живут в центре города. Вот уж поистине — баловни судьбы! С одним из таких счастливчиков она познакомилась на дне рождения консерваторской приятельницы.

Александр Григорьевич был дядей именинницы, младшим братом ее матери. Сорока с небольшим лет, юрист по образованию, он преподавал в юридическом институте, иногда подрабатывал консультациями. Разведенный Александр Григорьевич жил один в хорошей квартире в высотном доме на Кудринской площади, известной до недавнего времени как площадь Восстания. Место завидное — отсюда до консерватории можно пешком дойти.

Казалось бы, Александр Григорьевич далек от мира искусства, на самом же деле хорошо разбирался в литературе, музыке, живописи. Он покупал все бестселлеры, посещал выставки, часто ходил в театры и на концерты. Причем зачастую ему билеты покупать было не надо — у него очень много знакомых артистов, режиссеров, художников. Большинству из них он помогал решать юридические проблемы. Наташа иногда с ним встречалась, и ей было интересно слушать его бесконечные рассказы об известных людях, с которыми приходилось сталкиваться. От кого еще узнаешь, как знаменитый киноартист при разводе делил с женой машину.

Вернувшись вечером домой, Наташа терпела примитивные разговоры Вадима и жалостливо смотрела на него. Что ж это, голубчик, у тебя в голове две извилины? Все разговоры только о джаз-роке или об одежде.

Постепенно молодые супруги все больше отдалялись друг от друга. Наташа это делала под влиянием Александра Григорьевича, к которому она однажды тихо и безболезненно переехала, не особенно, впрочем, огорчив Вадима, который понял, что семейная жизнь ему порядком надоела.

Теперь Наташа по утрам выходила из дома, переходила Кудринскую площадь и шла по Большой Никитской до консерватории. Жизнь была легкой и безоблачной, все складывалось как нельзя лучше. У Александра Григорьевича были связи даже в Большом театре, и он пообещал жене устроить ее туда после окончания консерватории — по знакомству, в обход унизительного кастинга.

Правда, в быту Наташу кое-что раздражало. У Александра Григорьевича выработались определенные многолетние привычки, от которых он упрямо не желал отказываться. Это относилось и к еде, и к одежде, и к домашним делам. Ел он определенные блюда в определенное время. Сама Наташа именно такие блюда не любила, но была вынуждена готовить. Одевался несколько старомодно и на все увещевания изменить свой гардероб отвечал категорическим отказом. Ей все-таки хотелось иметь более изысканного мужа. Уж если он почти на двадцать лет старше, пусть хотя бы одевается или стрижется поприличнее, то есть помоднее.

Однако муж проявлял упрямство, порой переходившее в агрессивность, и это удручало Наташу, которая понимала, что такой образ жизни выдержит от силы года два-три, после чего придется искать какой-то выход из положения. Будучи в Перми, она обязательно встречалась с Андреем. Тот очень переживал из-за Наташиных браков. Не потому что они неудачны, а потому что сам мечтал жениться на ней. Однако Наташа никогда не строила на его счет далеко идущих планов и старалась рассеять серебровские иллюзии. Правда, при случаях от близости с ним не отказывалась.

Андрей успокаивал Наташу, говорил, что раз уж она родилась под счастливой звездой, то все в жизни у нее будет складываться удачно, не стоит впадать в уныние. И Наташа часто вспоминала его слова, когда ситуация разрешилась самым что ни на есть фантастически счастливым для нее образом.

Это произошло уже после того, как она летом 2003 года — не без содействия мужа — была принята на работу в Большой театр. Наташа стала замечать, что Александр Григорьевич находится не в своей тарелке, его явно что-то тяготило. Она подумала, что у мужа какие-нибудь проблемы со здоровьем, тот это отрицал и в конце концов рассказал о том, что дочь от первого брака уговаривает его переехать в Германию. Лет двенадцать назад она вместе с матерью эмигрировала в Америку, с тех пор Александр Григорьевич ее не видел, только изредка разговаривал по телефону. Бывшая жена не разрешала ей приглашать отца в гости, дочь же отказывалась ехать в Россию. Сейчас Юля поступила учиться в берлинскую киношколу, на операторское отделение. Она уговаривала отца переехать в Германию, тогда они смогут жить вместе. Отказаться от такого предложения было свыше сил Александра Григорьевича. Тем более что он прекрасно понимал, насколько недолговечны их отношения с Наташей. Они развелись к взаимному удовольствию.

Развод и сопутствующие бюрократические процедуры изрядно потрепали Наталье нервы, из-за чего она похудела. В свою очередь, приобретенная стройность привела к новому витку нервотрепки, теперь уже на работе. Дело в том, что главный инструмент оперного певца — диафрагма — очень чувствительна к давлению на нее мышц желудка. Эту профессиональную истину вдалбливал еще в училище Иван Иванович. Чем больше желудок и прочнее мышцы, тем сильнее давление на диафрагму и, как следствие, голос у певицы звонче, громче. Скукожившийся желудок Натальи создал серьезную проблему. Пришлось ей пожертвовать стройностью стана, сев на активную белковую диету. Все быстро встало на свои места: теперь и театральное начальство, и оперные эстеты были довольны легкостью ее голоса.