Любовь без права выбора - Елена Малиновская

Абальд замолчал и повыше подтянул одеяло, невидящим взором глядя все в ту же точку, будто ожидал, что в любой момент гардина откинется и через брызги разбитого стекла в дом войдет чудовище.

Я сидела рядом и гадала, стоит ли положить ему на плечо руку в успокаивающем жесте. С одной стороны, мне хотелось поддержать Абальда. Почему-то мне казалось, что я первый человек за долгое-долгое время, которому он решился открыть душу. Но, с другой, я переживала, что он может принять мой поступок не за знак ободрения, а за знак поощрения и решит, что я даю ему некоторую надежду для перехода нашего знакомства на новый, более тесный и интимный уровень.

— Нет, Валия не была демоном в прямом смысле этого слова, — наконец продолжил Абальд. — В ней еще теплились остатки разума, свободной воли. Она считала себя всего лишь ведьмой. Черной ведьмой, если уж на то пошло. Но яро желала скорейшего перерождения в демоницу. Почему-то считала, что это поднимет ее магический дар на недосягаемую прежде высоту и даже не задумывалась о том, что на самом деле это будет означать ее смерть как личности.

И еще одна долгая мучительная пауза.

— Я вот все пытаюсь понять, — внезапно интонации Абальда изменились. Голос окреп, стал холоднее и спокойнее, — почему именно в Хельоне получил такое распространение культ бога-пасынка? Ведь больше нигде в Лейтоне этого нет! И пришел к выводу: виновата зима. Бесконечно долгая, бесконечно суровая, бесконечно холодная. И февраль — самый суровый месяц. Вьюжник, как называли его когда-то и продолжают называть в самых маленьких и отдаленных от города деревнях. Чудится, будто долгожданная весна никогда не придет. Солнце так часто скрывается за снежными тучами, что иногда кажется, будто оно погибло. И отныне твой удел — вечно скитаться в белой мгле, оплакивая то, что когда-то потерял. В такие минуты горького отчаяния готов сговориться с любым богом, заплатить любую цену, лишь бы пережить зиму.

Я опустила голову, сама не заметив того, как все-таки положила руку на плечо Абальда. Пожалуй, я как никто другой понимала, о чем он. Совсем недавно я тоже была готова на что угодно, лишь бы вырваться из ледяного плена своей промерзшей лачуги и дождаться весны в тепле и покое. Ну что же, пока я не мерзну. Но чувствую ли я, что больше не стоит переживать за свою безопасность и безопасность Дирка? Увы, нет.

— Валия так жаждала своего окончательного перерождения, что приготовила поистине «королевский» подарок мне на свадьбу, — вновь резко поменял тему Абальд, и его ладонь легла поверх моей, не давая мне убрать руку. — Она задумала принести всех гостей, всех моих родных в жертву своему демону. С ее стороны приглашенных не было. Это не удивляло меня, потому что Валия рассказала мне, будто является круглой сиротой. Мне бы задуматься, откуда у бедной обездоленной хороший дом, масса нарядов и целая куча драгоценностей… Но любовь тем и зла, что застилает глаза непроглядной пеленой и ты в упор не замечаешь никаких недостатков в своем избраннике и уж тем более не пытаешься поймать его на нестыковках в истории жизни… Ведь я и в самом страшном сне не мог представить, что девушка, которую я готовился перед ликами богов назвать своей супругой, на самом деле чудовище, мечтающее не о счастливой семейной жизни, а о моей скорейшей и как можно более болезненной смерти.

Абальд перевел дыхание, мучительно скривившись.

Медленно текли секунды безмолвия, складываясь в минуты. Целитель молчал. Я тоже не открывала рта, понимая, что не вправе требовать от него продолжения столь жуткого повествования.

— Мне повезло, — наконец глухо обронил целитель. С сарказмом хмыкнул, видимо, осознав, как глупо прозвучало последнее слово в трагичном контексте произошедшего, и торопливо исправился: — Повезло, конечно, слишком сильное слово. Но мои гости остались живы. Почти все. Валия решила начать с меня и моих родных. Вот моим родителям… не повезло. Она заставила меня наблюдать…

На этой фразе его голос задрожал и сорвался. Абальд прерывисто вздохнул и зажмурился.

Я думала, что он больше ничего не скажет. Наверняка каждое слово для него сейчас — как удар ножом по сердцу. Надо же, я думала, что история моей жизни трагична. Но по сравнению с историей того же Абальда выходит, что мы с братом еще легко отделались. Как говорится, все познается в сравнении.

— Меня спас Гарольд, — внезапно сказал Абальд, когда я уже думала, что он задремал — так долго целитель просидел с закрытыми глазами. — Остановил Валию, когда она уже занесла надо мной нож, намереваясь вспороть живот. Это была бы очень долгая и очень мучительная гибель. Увы, к этому моменту она неплохо поиздевалась надо мной. Если бы не помощь того же Гарольда, то я наверняка не дожил бы до рассвета. Но моим родителям уже нельзя было помочь. По злой иронии богов день, который должен был стать самым счастливым для моей семьи, стал ее крахом. Гости почти сразу разъехались, принося хвалу небесам за то, что избежали столь ужасной участи. А я… Я остался выздоравливать. Увы, телесные мои раны затянулись намного быстрее, чем душевные.

Абальд открыл глаза и посмотрел на меня. Когда он произнес следующую фразу, его голос даже зазвенел от избытка переполнявших его чувств.

— Именно поэтому, Хеда, я обязан помочь Гарольду, — сказал он. — Просто обязан! Око за око, жизнь за жизнь. Он спас меня. И я не дам ему погибнуть и тем более не позволю стать одним из приспешников бога-пасынка!

— Я понимаю, — едва слышно отозвалась я.

Если честно, больше всего на свете я хотела сейчас встать и подняться на второй этаж к мирно спящему Дирку. Просто проверить, как он там, не подкрадывается ли к нему какая-нибудь тварь. И потом, мне нужны были время и тишина, чтобы разобраться в услышанном. Но Абальд все еще держал свою руку поверх моей. К тому же мне казалось как-то неприличным просто встать и уйти после того, как он открыл мне душу.

— С тех пор я не спал ни одну ночь, — пробормотал Абальд. — Как только садится солнце, просыпаются мои кошмары. — Слабая усмешка, скорее даже намек на нее: — Хотя было бы слишком смело сказать, что они спят днем. Скорее, дремлют. И с тех пор ты единственная девушка, которая осталась в моем доме после наступления тьмы. Десять лет! Десять проклятых лет я живу в постоянном страхе, Хеда! И нет ни одного часа, в течение которого хоть раз, но я бы не вспомнил случившееся и не попросил бы прощения перед родителями. Пусть мысленно, но все же. Надеюсь, они слышат меня. И больше не чувствуют боли.

Я попыталась мысленно прикинуть. Итак, эта трагедия произошла десять лет назад. Скорее всего, Абальду тогда было около двадцати. Тогда сейчас ему всего тридцать, годом больше или меньше — не суть. А выглядит он на все сорок! Да, верно, должно быть, говорят, что из-за горя человек способен за одну ночь постареть сразу на несколько веков.

— Прости, — прошептал Абальд и взглянул на меня. Его глаза лихорадочно блестели, но ни слезинки пока не выкатилось из них. — Наверное, мне не надо было тебе это рассказывать. Но я боялся, что ты сочтешь меня безумцем. Кресла без ножек, отсутствие кроватей, постоянный яркий свет…

— Все мы со странностями. — Я позволила себе легкую усмешку.