Однажды мы придем за тобой - Олег Рой

— Я… — начал было я, но она приложила ладошку к моим губам:

— Идем в салон. Барака доведет «Изиду» до берега, а потом нам с ним нужно отлучиться, тебе придется подождать нас. «Изиду» мы погрузим под воду. Ты как, на борту побудешь или прогуляешься по окрестностям? Тут есть симпатичный мотель, ничего особенного, но по ночам в нем работает казино и кое-что интереснее.

Настроение у меня тут же упало:

— Долго ждать? Почему я не могу поехать с вами?

— По кочану и по кочерыжке. — Она легонько щелкнула меня пальцами по носу и добавила серьезно: — Часа три-четыре, может, и больше, как сложится. Если будем запаздывать, не звони, я сама наберу, если что.

Мне стало тревожно:

— А что-то может случиться?

— Всегда что-то может случиться, Бракиэль. — Кажется, ей нравится называть меня прозвищем, которое она сама мне дала. Во всяком случае, когда Нааме произносила «Бракиэль», голос у нее менялся, становился мягким, мерцающим, манящим. — Но не с нами. Мы как боги, we’ll never die, Бракиэль. — Последнее она добавила по-английски. Вообще, я слышал, что Нааме говорит на разных языках, включая даже японский и китайский, но всякий раз понимал смысл ее фраз.

— Если понадобится помощь, я наберу тебя на коммутатор и сброшу, — сказала она. — Тогда возвращайся к «Изиде». «Изида» тебя услышит и вынырнет, ты уже на нее настроен. Иди медленно и тихо к приводному маяку, «Изида» сама его увидит. Если сигналов будет два — зови Апистию, «Озирис», правда, далековато, на Кубе, кажется, но это не важно. Если вызовов будет три…

— Перестраховываешься? — спросил Барака, выглянув наружу. В темноте казалось, что из люка торчит летная куртка, над которой парит один глаз и время от времени появляется белозубая улыбка. — Три быть не может, забей, парень…

— …тогда включай общий сбор, — невозмутимо закончила Нааме. — Идем.

— А что такое «общий сбор»? — спросил я.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — улыбнулась Нааме, — а ты мне нравишься молодым. Так как, сойдешь на берег или будешь на борту куковать?

— Сойду, пожалуй, — ответил я. — Что вы там про мотель рассказывали?

— Ты со мной так говоришь, словно «Изида» — это я, — произнесла Нааме, и в ее словах прозвучала странная грусть, — но «Изида» — это прекрасная железяка, внутри которой мы находимся, а я — всего лишь слабая женщина, из плоти и крови, как и ты. К сожалению… — Она замерла на полуслове, затем отвернулась и добавила: — Мы подбросим тебя до этого мотеля, а потом заберем.

Я хотел еще что-то спросить, но не успел — мы приплыли.

* * *

На стоянке, вернее, на смотровой площадке, зажатой между озером и дремучим лесом из сосен и елей, нас ждал «дорожный крейсер». Эту махину я уже видел раньше. Водил ее на моей памяти только Барака, и, по-моему, он скорее согласился бы голым станцевать джигу, чем пустил бы кого-то за руль. Для меня долго оставалось загадкой, как машина все время оказывается в разных местах мира, как раз там, где нужно Нааме и ее спутнику. Со временем, однако, я эту тайну разгадал: с континента на континент крейсер перебрасывал орбитальный самолет-беспилотник, о котором Нааме и Барака, кстати, упоминали, называя его «Валькирией».

Мы погрузились на борт: Барака за руль, мы с Нааме в салон. В салоне был бар, и Нааме тут же достала из него бутылку красного вина. Барака через стекло, разделяющее кабину и салон, неодобрительно посмотрел на девушку, но она, не обращая внимания, налила себе бокал, потом, спохватившись, спросила меня:

— Будешь?

Я отрицательно покачал головой:

— Мне еще «Изиду» вести.

Нааме сделала глоток и хихикнула:

— В небе нет дорожной полиции, а «Изиду» можно водить даже мертвецки пьяным, что однажды проделал наш великий моралист Барака, за что был хорошенько выдран Лордом. С тех пор у него нет глаза. Можно я закурю?

— Вы у меня спрашиваете? — удивился я. — Я могу вам запретить? И могу ли я хотеть это вам запретить?

Она перегнулась через разделяющий нас столик и коснулась моей щеки кончиками пальцев:

— Бракиэль, Бракиэль… Какой ты у меня забавный. Знаешь, чего я хочу?

Я отрицательно покачал головой, не в силах оторвать взгляда от ее мерцающих глаз, которые сами казались наполненными звездным светом.

— Я хочу подарить тебе звезды, — сказала она тихо, — но больше этого хочу, чтобы ты научился их брать в горсть…

Она откинулась на спинку сиденья, сделала новый глоток.

— Люблю красное вино, нагретое до температуры тридцать шесть и шесть. Даже не знаю, как смогу без него. Хотя это насквозь неправильно. Как и все в моей жизни. Вот только меня это ничуть не волнует. Раз уж я оказалась здесь и сейчас, выжму все по максимуму, понимаешь?

Я кивнул, чувствуя, как машина притормаживает.

— Ну вот, приехали. — Нааме запустила руку под столик, извлекла черный кожаный кошелек и достала из него несколько оранжевых пластиковых купюр. — Здесь сто тысяч евро. Скромно, но на вечер тебе хватит.

Я прикинул по курсу к шекелю… В Израиле на такие деньги можно было купить новенькую микролитражку. Или курятник в кибуце с шестью сотками малоплодородной супеси.

— Зачем мне столько? — спросил я, вставая. — Тут не на вечер, тут на месяц, если не больше.

Она тоже встала, благо размеры крейсера это позволяли.

— Не нуди. Когда есть деньги, всегда найдется, куда их потратить. У них в казино фишки по штуке, и еще… — Она чуть приподнялась на цыпочки и шепнула мне на ухо: — Тут есть девочки, не официал, но чистые. Очень советую, времени у тебя предостаточно.

И открыла дверь салона, предлагая выйти. Деньги она сунула мне в руку. Я вышел на автомате, сжимая в руке пачку пластиковых купюр, которых мне раньше не то что на месяц — на полгода хватило бы и с которыми я теперь совершенно не знал, что делать. Идея потратить их на «девочек», как прямым текстом предложила Нааме, казалась кощунством. Есть мне не хотелось, алкоголь я особо не употреблял, не говоря уж о наркотиках, электронных или химических, к игре был равнодушен…

Сунув кредитки в задний карман джинсов, я побрел через стоянку к центру развлечений, снаружи казавшемуся безжизненным. Я думал о Нааме.

У меня были девушки, или, если точнее, случался секс. Вади-Арава только кажется раскаленным филиалом Шеола на Земле обетованной, на деле же она очень даже обжита — там базируется половина ВВС Израиля, там расположен наш космодром, пусковые установки, электромагнитные и СВЧ-батареи, противоракеты и так далее. Множество военных городков скрыто в окружающих ее горах, а где военный городок — там и девочки-срочницы, в самом романтическом и не самом ответственном возрасте. Доставалось и на мою долю. Доставалось настолько, чтобы полностью снять остроту извечного юношеского желания. В общем, секс не был для меня самоцелью, хотя к аскетам, умерщвляющим плоть, я тоже отнюдь не относился.